* * * Осени поздней пора. Я в одиночестве думаю: «А как живет мой сосед?» На одре болезни В пути я занемог. И все бежит, кружит мой сон По выжженным полям. Пейзаж. Огата Корин (1658–1716). Стихи из путевого дневника «Кости, белеющие в поле» Отправляясь в путь Может быть, кости мои Выбелит ветер… Он в сердце Холодом мне дохнул. * * * Туман и осенний дождь. Но пусть невидима Фудзи, Как радует сердце она! * * * Грустите вы, слушая крик обезьян! А знаете ли, как плачет ребенок, Покинутый на осеннем ветру? * * * Я заснул на коне. Сквозь дремоту вижу далекий месяц. Где-то ранний дымок. * * * Безлунная ночь. Темнота. С криптомерией тысячелетней Схватился в обнимку вихрь. В долине, где жил Сайгё Девушки моют батат в ручье. Будь это Сайгё вместо меня, Песню сложили б ему в ответ. * * * Листья плюща трепещут. В маленькой роще бамбука Ропщет первая буря. Прядка волос покойной матери Если в руки ее возьму, Растает, — так слезы мои горячи! — Осенний иней волос. В саду старого монастыря Ты стоишь нерушимо, сосна! А сколько монахов отжило здесь, Сколько вьюнков отцвело… Ночлег в горном храме О, дай мне еще послушать, Как грустно валёк стучит в темноте, [1843]Жена настоятеля храма! Источник, воспетый Сайгё Роняет росинки — ток-ток — Источник, как в прежние годы… Смыть бы мирскую грязь! На могиле императора Годайго [1844] На забытом могильном холме «Печаль-трава» разрослась… О чем Печалишься ты, трава? * * * Ты так же печален, Как сердце погибшего здесь Ёсито́мо, [1845]О ветер осенний! * * * Мертвы на осеннем ветру Поля и рощи. Исчезла * * * Нет, нет, я не погиб в пути! Конец ночлегам на большой дороге Под небом осени глухой. * * * На утренней бледной заре Мальки — не длиннее вершка — Белеют на берегу. Возле развалин старого храма Даше «печаль-трава» Здесь увяла. Зайти в харчевню? Лепешку, что ли, купить? * * * Подушка из травы. И мокнет пес какой-то под дождем… Ночные голоса. * * * Эй, послушай, купец! Хочешь, продам тебе шляпу, Эту шляпу в снегу? * * * Даже на лошадь всадника Засмотришься — так дорога пустынна, А утро такое снежное! * * * Сумрак над морем. Лишь крики диких уток вдали Смутно белеют. * * * Вот и старый кончается год, А на мне дорожная шляпа И сандалии на ногах. * * * Весеннее утро. Над каждым холмом безымянным Прозрачная дымка. * * * В храме молюсь всю ночь. Стук башмаков… Это мимо Идет ледяной монах. Хозяину сливового сада О, как эти сливы белы! Но где же твои журавли, чародей? Их, верно, украли вчера? Посещаю отшельника Стоит величаво, Не замечая вишневых цветов, Дуб одинокий. * * * Пусть намокло платье мое, О цветущие персики Фусими [1847], Сыпьте, сыпьте капли дождя! вернуться …грустно валек стучит в темноте. — В поэзии Китая и Японии стук валька по мокрому белью — традиционный мотив осенней печали. вернуться «На могиле императора Годайго»— Могила императора-изгнанника Годайго (1288–1339) — находится в горах Ёсино, в нынешней префектуре Нара. вернуться Ты так же печален, как сердце погибшего здесь Ёситомо. — Миномото-но Ёситомо (1123–1160) — крупный военачальник своего времени. Потерпев поражение во время так называемого мятежа годов Хэйдзи, скрылся в провинции Овари, где и был убит собственным вассалом. вернуться Застава Фувана стыке провинций Оми и Мино многократно воспета поэтами древности. вернуться Фусими— во времена Басё южное предместье города Киото. В стихотворении иносказательно выражено приветствие другу, увидев которого поэт пролил слезы радости. |
