Как же ему больно, должно быть… Захотелось протянуть руку и погладить его кисть. Разумеется, я этого не сделала, лишь послала ему импульс понимания.

– Я предполагал подобный расклад, – жестко сказал Байдор. – А остальное?

– А остальное… Похоже, твой батюшка начал весьма закрученную игру. Письмена благодаря данному ему ключу эребеарской магии действительно начертал Грейдор. Однако он не знал, кому они адресованы, лишь, как кукла, выполнял вложенный в него Суралом приказ.

– Отвратительно, кстати, – вставил замечание герцог. – Самому мне дано было задание действовать на свое усмотрение, по ситуации. Например, завершить начатое, если у женихов сорвется. Но мы не знаем, сколько их и кто они. Пока ментальная проверка ничего не дала: поверхностные мысли полны битв, Алисы и амбициозных планов.

– А для более глубокой проверки нужен личный контакт – завтра на церемонии представления, – закончил за него Эргон. – Но, что гораздо хуже, Грейдор не имеет никакого отношения к истории с букетом и смотрителем и ничего об этом не знает.

– Значит, есть еще одна группа заговорщиков, – сказал Байдор, – и как минимум один сильный менталист, способный нанести такой удар.

– И мы пока не можем его вычислить. Поэтому мы с Грейдором пришли к выводу, что… Если мы хотим выявить заговорщиков, нужно сделать вид, что мы ничего не знаем. Что герцог по-прежнему на стороне Сурала, а женихов мы ни в чем не подозреваем. Чтобы эти слухи дошли до Сурала, и он был уверен, что все под контролем. А значит, Грейдор должен, как планировалось Суралом, участвовать в отборе.

– Алиса, – герцог мягко посмотрел на меня, – я вовсе не претендую на трон и твою руку. Лишь хочу защитить свое государство и семью своего друга. Как только мы выявим всех заговорщиков, я покину отбор.

«Ну какой же благородный!» – подумала с раздражением. И так вот благородно, ради всеобщего блага, может получить меня, трон и все остальное!

– И как, – почти выкрикнула, – будешь поддаваться на соревнованиях? Но тогда любой поймет, что твое участие – фикция.

– Нет, Алиса, – покачал головой Эргон, – просто мы переделаем испытания таким образом, чтобы опыт и особые навыки Грейдора ничего не значили. Нужно только подумать, что делать с поединками. У кого-нибудь есть идеи? Даже если мы запретим использовать магию, Грейдор слишком хороший боец с любым оружием в руках, чтобы проиграть.

Мы все промолчали. Сложно.

С одной стороны, я была возмущена, что папочка с герцогом приняли решение без меня. С другой – и я, и принц с Бамаром не могли не признать верность плана. Но как выдумать поединок, в котором старый матерый боец не сможет проявить свои навыки?

– У меня есть идея, – неожиданно произнес Гриша. – Насколько я знаю, такого в вашем мире не было. У герцога не будет преимуществ, кроме навыков владения своим телом. Но не уверен, что это поможет.

Когда я узнала, что именно придумал Гриша, опять захотелось смеяться. Живо представила, как драконы делают это, как возмущаются, кряхтят, ругаются… Очень смешно!

Друг в очередной раз разрядил ситуацию. И пока что в соревновании по находчивости и сообразительности выигрывал мой простой Гришка.

Не знаю, подозревали ли Байдор и Бамар Эргона и теперь, но я еще подозревала. Точного ответа по-прежнему не было. Все это с равной вероятностью могло быть и настоящей опасностью, и игрой отца, в которую он решил ввести «ферзя»-герцога.

Может, ему не понравились результаты нашей с Байдором проверки на совместимость, и он решил подсунуть мне дракона постарше?

Как же не хотелось подозревать папочку! Но по-другому не получалось, Байдор с Бамаром посеяли сомнения в моей голове. Причем я предпочитала надеяться, что мне грозит смертельная опасность, только чтобы не думать, будто отец манипулирует нами. При мысли об этом хотелось собрать вещички и отправиться обратно в свой мир. Пусть я там всего лишь серая мышь, но зато самый любимый человек не обманывает меня. Там у меня просто нет самого любимого человека…

Драконы обсудили детали операции. Байдор настаивал на том, чтобы и дальше охранять меня. После непродолжительных препирательств Эргон согласился, ведь принц обладал чутьем на эребеарскую магию, а у герцога ключ растворился, когда Эргон вывел его из-под влияния Сурала. Бамару тоже было позволено участвовать в обеспечении моей безопасности – под руководством принца.

Было решено, что к завтрашнему утру Эргон установит на каждого из нас (кроме Байдора) ментальную защиту и сделает иллюзию поверхностных мыслей – на случай столкновения с загадочным сильным менталистом.

На этом протокол заседания был закрыт, и Эргон отправил всех заниматься своими делами. Мы начали вставать, когда он вдруг поглядел на меня:

– А тебя, Алиса, я попрошу остаться!

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», – разумеется, известная фраза из советского фильма тут же всплыла в голове. Но было не до смеха.

Когда отец попросил меня задержаться для разговора наедине, вся обида на него, накопленная за последние сутки, жестким комом встала в горле, почти разрывая сердце.

А дальше мне казалось, что в меня вселилось маленькое вредное животное. Возможно, моя мышь, вдруг превратившаяся из зверька пугливого в бесстрашного, ехидного и воинственного.

Как только дверь закрылась и все мои спутники оказались в коридоре, я сделала книксен и с наигранной улыбкой произнесла:

– Слушаю тебя, правитель. Ты хотел поговорить со мной.

– Хм… «Правитель»… Может, обойдемся без этого, дочь? – Эргон пристально посмотрел на меня, в его глазах сверкнула… боль, что ли. Вообще что-то странное! – Сядь, пожалуйста.

– Не думаю, что наша беседа затянется, правитель. Я позволю себе постоять, слушая тебя.

– Алиса! Перестань! Не то…

– Что, правитель? Отшлепаешь, как нашкодившую дочь?

– Хм, неплохая идея. Но тебе может понравиться, поэтому не подойдет. Алиса, послушай… Я понимаю, что ты наверняка рассержена на меня за вчерашнее. За то, что оставил вас с принцем под сетью…

– Не то слово! Он оттоптал мне все ноги, было жарко и… – Вовремя поймала себя на том, чтобы не ляпнуть, что мы с принцем почти начали целоваться, и это могло бы сорвать отбор.

– Понимаю. – Эргон усмехнулся, а в глазах мелькнуло совсем уж непонятное чувство – вроде он был доволен и в то же время сомневался, что ли. – Что ж, приношу свои извинения за неудобства. Поверь, в этом была необходимость. И мне не хотелось бы портить отношения с дочерью из-за этого эпизода…

– Необходимость?! – вспылила я и танком поперла на него. К моему удивлению, в руке сама собой загорелась серебристая молния. От холодной вежливости и отстраненности ничего не осталось. Папочка всегда знал, как достать меня! – Может быть, объяснишь, какая именно? Я-то думала, что мы доверяем друг другу. Что есть ты, мой отец, и я. И есть все остальные. А оказывается… – Гнев спустился ниже, в солнечное сплетение, а потом я ощутила, как поднимается волна слез и бьет в глаза.

Нет, папочка! Сейчас я не заплачу!

Я махнула рукой, молния сорвалась, и у меня под ногами загорелся ковер. Эргон быстро повел ладонью, пламя погасло, но остался едкий запах паленой шерсти. «Ну я даю!» – пронеслась в голове посторонняя мысль, но тут же улетучилась от новой вспышки обиды и гнева.

– Я думала, мы с тобой против всего мира! Что ты любишь и защищаешь меня! – кричала я. Ну и пусть считает меня истеричкой! Смотреть нужно было, кого удочеряешь. – А ты, ты ведешь какие-то свои игры! Узнал, что мне грозит опасность, и не отменил отбор! Оставил нас с принцем вдвоем, беззащитных, хоть не было гарантий, что опасность миновала…

– Хм… – внимательно глядя на меня и помахивая рукой, чтобы разогнать дым, произнес Эргон.