- Вы ко мне? - когда Владимир зашел в кабинет, спросил у него комендант. - Проходите, садитесь. Я - военный комендант города Маркса майор Никитин. Слушаю вас...
- Я Митяшев Владимир Николаевич, командир самообороны деревни Новомихайловки. Это километров семьдесят отсюда.
- Вот как? - заинтересовался комендант, доставая из ящика карту. - А на карте не покажете?
- Не могу, - пожал плечами Владимир. - Я в картах не разбираюсь...
- Ладно, - махнул рукой комендант. - Я тогда сам поищу...
- Это же из вашего мира карта? - вдруг спросил Владимир. - Тогда ее тут может и не быть. Наша деревня в Долгую зиму появилась, когда из Саратова 'лишних людей' эвакуировали 'на землю'. Там тогда кто в вагончиках жил, кто в землянках...
- Думаю, будет, - ответил комендант. - Наши разведчики карты уточняли. Ну да ладно, с чем приехали-то?
- Меня к вам староста деревни отправил, - ответил Владимир.
- Понимаю. Хочет узнать, кто мы такие и чего хотим?
- Да, - подтвердил Владимир. - Хотя что вы из другого мира - я и так уже понял.
- Это хорошо, - кивнул комендант. - А то многих тут приходилось в этом подолгу убеждать... Что же касается наших целей... Мы хотим восстановить здешний Советский Союз в тех границах, в которых он был - и, могу заверить, у нас для этого достаточно и сил, и средств - так что со всем тем бардаком, что сейчас творится вокруг, скоро будет покончено. Те, кто добровольно присоединится к нам, получат на первом этапе восстановления страны определенные преимущества... Более выгодные условия предоставления техники с МТС, первоочередное восстановление хозяйства колхоза, предоставление займа на приобретение новой техники или инструмента.
- И чем расплачиваться за все это?
- Исходя из имеющихся у вас возможностей, невозможного с вас требовать никто не станет, советское правительство утвердит план госзаготовок сельхозпродукции, который будете сдавать государству по фиксированной цене. Все же сверх этого вы можете либо также сдать государству, либо продать на рынке или оставить себе. Ну а с полученной за все это выручки будете расплачиваться по займу... Первые два года можете, правда, не платить ничего - но это уже будет ваш выбор.
- А если мы не захотим присоединяться?
- А тогда останется одно из двух, - хмыкнул комендант. - Или драпать отсюда как можно дальше, лучше сразу за границу СССР. Или все равно присоединим, но уже силой - и на других условиях. Тогда уж никаких поблажек не будет. Вас там никто не оккупировал и не порабощал ведь, сами будете решение принимать, самим за него и отвечать.
На том, собственно говоря, разговор и закончился... В принципе, вариант с добровольным присоединением его вполне устраивал - тем более, что эти люди явно настроены серьезно. А уж что это не какая-то мелкая банда - это видно уже из того, что к ним присоединились даже вечно независимые саратовцы. Так что теперь Владимир надеялся, что на сходке примут нужное решение...
Его бойцы уже поджидали его на посту, но поскольку дело шло уже под вечер, то решили на ночь остаться в городе - для чего все же пришлось и всем остальным сдать свое оружие военным.
- Не боись, ничего с ним не будет, - усмехнулся лейтенант-начальник поста. - Нам этот металлолом все равно не нужен...
Остановились они в расположившейся в каком-то слегка подремонтированном старом здании гостинице - хотя, в отличие от комендатуры, с электричеством тут уже был полный порядок, вся проводка поменяна и смонтирована как полагается, о чем их сразу и предупредили на входе, прочитав целую инструкцию по технике безопасности при работе с электроприборами. Так что когда Владимир зашел в комнату и ради интереса щелкнул выключатель, то по комнате мигом разлился яркий электрический свет. Какого-то непривычного белого цвета...
Впрочем, это еще было не все... Куда больше его удивило уличное освещение - когда уже поздно вечером Владимир ради интереса решил пройтись по улице, дорогу уже освещали все тем же холодным белым светом электрические фонари. И почему-то именно в этом, казавшемся таким неестественным и даже чуждым этому миру, свете иномирных фонарей город с его, по большей части, зияющими пустыми оконными и дверными проемами обветшавшими, покосившимися и полуразвалившимися зданиями казался каким-то особенно жутким и даже зловещим. Словно прощальный оскал самой Долгой зимы...
*** Прода***
***
'Великий Хан Астраханский', чье 'государство' заняло территории бывших Калмыкии, Астраханской, Западно-Казахстанской и даже части Гурьевской области, был в откровенном замешательстве. За те десять лет, что он был ханом, он уже успел всякое повидать и услыхать, но такое было точно впервые!
Когда появились первые слухи о появлении на севере каких-то перцев, называющих себя 'Советской армией', он этому поначалу не придал никакого значения. Мало ли кто как себя называет! Некоторые придурки до сих пор цепляются за символы советского прошлого и пытаются прикрывать ими в своих делах! Особой угрозы он от них не видел - да и откуда ей взяться-то там, на севере? Его дед-то, первый хан Астрахани, рассказывал когда-то про то, как эвакуировались с севера во время Долгой зимы. Когда власть в стране накрылась медным тазом, то военные начали постепенно эвакуироваться на юг - кто-то еще в 1967 году, кто-то уже в 1968, когда стало понятно, что урожая в этом году не жди, а на запасах тушенки всю жизнь не просидишь. Да и топлива надолго ли хватит? Вот тогда-то его дед и скомандовал своей дивизии идти на Астрахань, где, перестреляв еще не успевший разбежаться обком, провозгласил создание Астраханского ханства. Ну а потом уж, как Долгая зима закончилась, и расширил свои владения.
Военные ушли с севера повсеместно. Это Артур Юсупов, Великий хан Астраханский, знал прекрасно. Естественно, при уходе забрали и большую часть техники и запасов вооружений - так что почти вся еще годная к использованию боевая техника сейчас была на юге. У него еще кое-чего было, у проклятых черноморцев есть, в Закавказье и в Средней Азии, куда подалась значительная часть военных. Но точно не на севере! Там и людей-то совсем мало осталось. Будь на то желание - и он со своим десятком еще более-менее исправных танков, тремя десятками БТРов, несколькими самоходками и буксируемыми пушками, остатками дедовской дивизии, дошел бы хоть до Москвы, хоть до Ленинграда или Вологды! Неоткуда там взяться серьезным силам. В Саратове, правда, есть несколько танков - но их и мало совсем, да и боеприпасов к ним почти нет. Вот только такой поход полностью бы истратил оставшийся моторесурс техники и невеликие запасы снарядов, и в итоге он бы не только не приобрел ничего нового, но лишился даже того, что имеет сейчас.
Однако за саратовцами он все же поглядывал, как ни крути, но они - самая серьезная из известных ему сил на севере. И вот последующие новости вызывали все большую и большую настороженность... Сначала шпионы вдруг доложили о капитуляции Саратова перед неизвестными пришельцами с севера. Потом - о том, что эти самые пришельцы объявляют себя 'Советской властью', собирают большую армию и готовятся идти на Волгоград. Но самое странное - что эти люди в открытую заявляют о планах восстановить советскую власть на всей постсоветской территории - а, значит, рано или поздно они придут и к нему!
Потому-то хан и решил, что надо это все придушить на корню, как не раз уж поступали со всякими казаками, казахами и многими другими... Они намерены идти на Волгоград? Значит, надо успеть взять его первым, устроить им там ловушку и перебить всех! Остатки местных 'казачков' ему не страшны, разбегутся быстрее собственного визга.
Тогда, вызвав командующего своей армией, хан поставил ему боевую задачу по взятию Волгограда и разгрому подошедших к нему сил чужаков. Уже на следующий день больше половины его армии отправились на север - и вот уже несколько дней о ней больше ни слуху, ни духу. Последним было сообщение о том, что чужаки опередили их и уже заняли Волгоград. Тогда они приняли решение занять оборону в другом месте и заманить врагов в ловушку - оставлять у себя под носом такую силу те явно не решатся и попытаются разгромить. И все... Больше ни слуху, ни духу. И хоть хан и надеялся на то, что все это лишь проблемы со связью - исправных раций нынче практически не осталось, могла сломаться и очередная, но все равно становилось как-то тревожно...
