- Нифига себе! Их еще кто-то слушает? - удивилась попутчица. - Я думала, их сейчас только пенсионеры и слушают...

- Ну, как видите, не только...

Однако так просто отвязаться от девицы не удалось, как бы оно не хотелось. Впрочем, Владимир скоро понял, что ей-то, по сути, вообще без разницы, с кем говорить. Просто натура такая, что сидеть в тишине и ни с кем не общаться для нее - мучение. А с кем еще поговоришь? Попутчики - пенсионеры, да и разговорчивостью они явно не отличались... А тут вдруг кто-то поближе по возрасту появился.

Так что очень скоро Владимир знал, что зовут попутчицу Кристиной, что ездила она в турпоездку на Байкал, что, по советским меркам, немало удивляло. Обычно все ехали или поближе к Черному морю, или в Иран, но не в ледяную Сибирь, где даже летом было не жарко. А уж осенью... Впрочем, интерес к этому общению появился лишь после того, как Владимир узнал, что живет она в Саратове. Его родном городе, куда он сейчас направлялся... После этого он постарался перевести разговор именно на эту тему, что удалось без проблем. После чего попутчица вывалила ему на голову целый вал информации о родном городе - отчасти совершенно бесполезной, а отчасти очень даже любопытной. Так, например, Владимир с удивлением узнал, что Саратовский авиазавод развалился больше десяти лет назад, что завод 'Контакт', на котором он работал одно время, находится практически в том же состоянии. А вот на вопрос о судьбе завода зуборезных станков ответить она ничего не смогла.

- Да, наверное, все как везде...

- В каком смысле? - удивился такому ответу Владимир.

- Да в прямом... Один-два цеха работает, а остальное в аренде.

От услышанного Владимир был буквально в шоке... Чтобы от заводов оставалось рабочими по одному-два цеха, а многие и вовсе развалились? Да такого не бывало даже в самые тяжелые годы Долгой зимы! Лишь очень немногие заводы были навечно остановлены - просто потому, что не смогли вывезти их оборудование при эвакуации... И то, потом пришлось создавать вместо них новое производство - строить новые цеха, делать новое оборудование. Но ведь здесь и Долгой зимы не было? Как же так может быть, чтобы промышленность вдруг стала не нужна?

Впрочем, собеседница в каком-то смысле Владимиру досталась самая подходящая... Осторожно задавая вопросы о происходящем вокруг, Владимир вскоре узнал много чего интересного из жизни как страны и мира в целом, так и родного города в частности. Девушка явно вполне привычно ругала городские власти, 'мэра-бордюрщика', дорожников и коммунальщиков, торгашей и транспортников, 'душегубки-маршрутки' и вечные пробки...

- В городе работы с каждым годом все меньше, заводы останавливаются, люди бегут из области, а они только о тротуарах с бордюрами, - ворчала попутчица.

Сама она, как оказалось, работала 'менеджером по маркетингу и сбыту' на каком-то небольшом заводике по производству сельхозтехники в соседнем с Саратовом Энгельсе. Который в мире Владимира был фактически пригородом резко разросшегося в результате эвакуации Саратова. А вот завода такого Владимир не знал - по всей видимости, в его мире его не было. За то был Саратовский завод сельскохозяйственного машиностроения - один из гигантов советской промышленности, построенный в начале 80-х годов на окраине Сталинского района, за Комсомольским поселком... Дублер новосибирского 'Сибсельмаша', быстро переросший его по объемам производства - что и не удивительно. В практически обезлюдевшей Сибири работать было попросту некому, наращивать объемы производства можно было практически только за счет внедрения на производстве новых технологий - ЧПУ станков, автоматизированных сборочных линий... Да и с точки зрения логистики Саратов был буквально центром одного из главных сельскохозяйственных районов страны, а не далеким малолюдным уголком.

Владимир, в свою очередь, представился в соответствии с легендой. Едет, дескать, в командировку по служебной необходимости. Что за организация, чем занимается? Так электроника. Сейчас, дескать, требуют импортозамещения - в частности, в электронной промышленности... Вот и собираемся на российские комплектующие переходить. Тем более, импортные под санкции попали.

- На 'Алмаз' едете или СЭПО? - поинтересовалась девушка.

- А почему так считаете? - изобразил удивление Владимир.

- А это у нас два завода, которые более-менее на плаву, - усмехнулась Кристина. - Радиоприборный - он лишь за счет военных живет... И то пару лет назад его грозились обанкротить. 'Контакт' и завод Орджоникидзе... Жалкие останки прошлого. 'Тантал' вон недавно закрыли... 'Корпус' еще разве что...

- Ну на этот вопрос я отвечать не буду, - усмехнулся Владимир. - Я же вас не спрашиваю, с кем ваш завод работает...

- А у нас и нет никаких секретов, - хмыкнула девушка. - Кто захочет - и так все узнает... Оно на поверхности все. Но, кстати, на 'Алмазе' есть у меня знакомые... Надо будет - обращайтесь.

- А что взамен?

- А ничего, - усмехнулась девушка. - Мне не жалко. Считайте благодарностью за то, что не пришлось скучать в дороге...

Ну да, за разговором Владимир тоже несколько потерял счет времени. А, самое главное, хоть предварительно разузнал, чем живет его родной город в параллельном мире. И как-то это его мало радовало... Стоящие или едва сводящие концы с концами разваленные заводы, вечно текущие трубы, дороги, которые ремонтируют так, что асфальт сходит вместе со снегом, вечные проблемы с транспортом... Все это казалось диким, немыслимым. Еще со времен Долгой зимы в их мире повелось, что все коммуникации и транспорт должны содержаться в максимально близком к идеальному состоянию. Ремонт должен проводиться заранее, а не когда протекут трубы, сгорят подстанции, а трамваи начнут сходить с рельс. А уж случись какая авария - она должна быть устранена в самые короткие сроки. Как ни крути, но в условиях Долгой зимы, в пургу или пятидесятиградусный мороз, от этого могли зависеть сотни, если не тысячи, жизней. Ну да, здесь же Долгой зимы не было. Потому и столько безответственности к этим важнейшим для любого советского человека вопросам...

К Саратову поезд подъехал ближе к вечеру следующего дня - и родной город показался Владимиру совершенно чужим... В отличие от Миасса, Саратов параллельного мира оказался гораздо меньше и беднее... Не было ни целых полей тепличных и гидропонных комплексов на подъезде к городу, ни целого Северного, или, в народе, Новоуральского, района в районе станции Расловка - построенного буквально в чистом поле огромного массива типовых пятиэтажек-'пономаренок' для расселения эвакуированных, которые лишь недавно начали заменять двенадцатиэтажки-'нестеровки'. Не было и расположенной к северу от города Саратовской АСТ - атомной ТЭЦ постройки конца 80-х. Здесь вдоль дороги были только немногочисленные дачи...

А дальше, как и в их мире, вдоль дороги потянулись производственные здания различных заводов. Только многие из них были в откровенно безрадостном состоянии - выбитые окна, проломы в стенах, обвалившиеся заборы... И явно пустующие цеха. 'Постапокалипсис'. Так, помнится, назвал их мир его двойник... Что ж, он бы еще поспорил, у кого больший постапокалипсис...

Здание вокзала со стороны путей было все тем же самым - но, как оказалось, это был лишь один фасад... Со стороны привокзальной площади это было какое-то странное стеклянно-бетонное недоразумение, которое больше походило не на железнодорожный вокзал, а на какой-нибудь гидропонный комплекс. Вот только даже в таком качестве оно бы плохо годилось - уж слишком часто пришлось бы в условиях Долгой зимы чистить от снега плоскую крышу...

Не было здесь, разумеется и памятника-снегоочистителя. Вместо него здесь был памятник Дзержинскому. Впрочем, оно и не с чего тут было бы снегоочиститель ставить - да и модели такой, наверное, никогда и не было. СРШ-10 - детище Долгой зимы. Спешно созданное для решения вполне конкретного узкого спектра задач и практически ушедшее в прошлое вместе с ней самой. Очень мало их осталось в эксплуатации. Большинство давно уж стоит на специальных базах хранения снегоочистительной техники в законсервированном состоянии. И даже самый последний пьяница и бездельник не посмеет скрутить с них и утащить домой или продать ни единой детальки. Вся страна помнит, что именно благодаря этой технике они смогли не только выжить в Долгую зиму, но и не деградировать, не скатиться в феодализм...