- Давай…

- Недавно мы вызывали его сюда в Москву, и в поезде он – абсолютно случайно, это мы уже проверили! – встретился с парой инженеров из НИЭТИНа, занимающихся разработкой СВЧ-приборов для космической связи… Чисто случайно в разговоре они упомянули про одну возникшую у них проблему – так он буквально за десять минут не только нашел решение проблемы, но и подкинул кое-какие полезные идеи на будущее…

- Вот даже как? – произнес товарищ Пономаренко. – Интересно выходит…

- Вот и я о чем, - заметил Шелепин.

- А что показала ваша проверка… других подобных случаев? – спросил Председатель Совета министров.

- В ходе проведенной работы моими подчиненными был проведен анализ информация о тех, кого мы привыкли называть гениями, - произнес товарищ Шелепин. – И в истории есть немало хорошо задокументированных случаев рождения таких людей… Более того, на фоне некоторых из них наш «Умник» может даже выглядеть ничем особо не примечательным человеком.

- Даже так, значит? – удивился Пономаренко.

- Ага, - согласился министр госбезопасности. – Вот, например…

Все же раскрыв лежащую перед ним на столе папку, глава советской госбезопасности быстро достал из нее один из интересовавших его листов и подвинул его поближе к главе государства, который немедленно приступил к чтению. «Кристиан Генрих (Фридрих) Хейнекен, 6 февраля 1721 — 27 июня 1725 года. Согласно имеющейся информации, свободно разговаривал в возрасте десяти месяцев. К году знал наизусть библейское пятикнижье, к двум годам изучил мировую историю, изучил французский язык и латынь. В три года изучал математику, биологию и теологию, любил поговорить о достоинствах рейнских вин или обсудить генеалогию древнейших германских родов. В трехлетнем возрасте выступал с докладами о географии и анатомии на кафедре гимназии города Любека»…

- Интересно выходит, - заметил Пономаренко, но затем сразу же вернулся к чтению…

Дальше родители привезли Кристиана в Копенгаген к королевскому двору, где он выступил с лекцией по истории, чем сразу ж вызвал фурор среди придворных. В дальнейшем люди буквально выстраивались в очереди чтобы пообщаться с ребенком-гением… Кончилось все, правда, плохо – и тут уж сложились два фактора. Во-первых, неправильное питание, вызвавшее у ребенка целиакию. Во=-вторых, чрезмерное нервное напряжение и переутомление от бесконечных встреч с самыми разными людьми, которые не прекращались даже тогда, когда Кристиан лежал больной у себя в постели. В итоге всего в четыре года «любекский гений» умер…

Что ж, «поехали» дальше… Вот и следующая страница. «Уильям Джеймс Сайдис, 1 апреля 1898 — 17 июля 1944 года». Родился в семье уроженца Российской империи, эмигрировавшего в США и имевшего собственную теорию воспитания детей, которую он применил к сыну. В возрасте полутора лет Уильям Сайдис читал газеты, в четыре написал первую книгу, к восьми годам изучил восемь языков и создал свой собственный. В десять лет Сайдиса поступил в Гарвардский университет, став самым молодым студентом за всю его историю. Тогда же начал читать лекции по высшей математике в математическом клубе. После окончания университета несколько лет преподавал геометрию, но студенты не воспринимали его как преподавателя. Уйдя из университета, Уильям заинтересовался политикой, участвовал в социалистических митингах, объявил себя пацифистом, социалистом и атеистом с шести лет. С двадцати трех лет работал бухгалтером, писал статье и железнодорожных перевозках и коллекционировал билеты… Умер от инсульта в возрасте 46 лет.

Иван Петров… родился в 1823 года в семье крепостных крестьян. К десяти годами самостоятельно, без каких-либо учителей, в совершенстве освоил устный счет, легко решал в уме сложные математические задачи, чем обратил на себя внимание преподавателей гимназии. Дело дошло аж до самого царя Николая, велевшего взять его учиться в гимназию и выделившего тысячу рублей на его последующее обустройство. Увы, дальнейшая судьба Ивана неизвестна…

И это были далеко не все случаи! Список оказался на удивление большой – причем, в нем присутствовали как никому не известные фамилии, так и вполне себе знаменитые люди вроде Моцарта. Впрочем, взгляд Пономаренко зацепился лишь за одну из последних в списке – Рушева Надежда Николаевна. Родившись в 1952 году в Монголии, она умерла два года назад от инсульта… Однако за свою короткую жизнь успела стать достаточно известной в СССР художницей. Хотя, кажется, он даже слышал ее фамилию – еще до того, как началась Долгая зима…

- Интересно получается, - заметил Пономаренко. – Значит, гении – далеко не редкость, причем нередко их гениальность проявляется уже в раннем возрасте…

- Да, - подтвердил Шелепин. – Только их гениальность нередко сочетается с различными психическими или физическими отклонениями… Кто-то становится аутистом или шизофреником, кто-то рано умирает от инсультов или других заболеваний…

- Но у нашего «Умника» такого нет?

- На первый взгляд – да, - согласился министр госбезопасности. – Но так однозначно я бы не утверждал… Тем более, что некоторые странности мои люди за ним отмечали.

- Какие, например? – заинтересовался Пономаренко.

- Самое простое – принципиальное нежелание переезжать в Москву или куда-либо иначе. Хотя, казалось бы, здесь у него было бы куда больше возможностей, - заметил министр. – Сам он объясняет это тем, что тут у него все родные, друзья – и потому он должен быть рядом с ними, должен помогать им. Тем же самым, кстати, он объяснил и отказ от путевки в Абхазию. Я поначалу не понимал этого, но наши психологи, тщательно все проанализировав, пришли к интересному выводу.

- И к какому же?

- А вывод на удивление прост! В отрыве от дома и родных он чувствует себя некомфортно, даже в какой-то мере подавленно. И потому переезд в другое место или даже просто длительный отъезд оказывает на него отрицательное психологическое влияние…

- Вот даже как, значит? Но это, как понимаю, не единственная его странность?

- Пожалуй, да, - произнес министр. – Другой такой мы в какой-то мере можем считать его постоянный страх переворота в стране… И хотя его доводы в этом плане логичны, но в своих опасениях, даже на мой взгляд, он слишком сгущает краски. По этой же причине я считаю целесообразным держать его подальше от политики…

- Есть сомнения в политической благонадежности?

- В том-то и дело, что нет, - усмехнулся Шелепин. – Скорее я опасаюсь того, что он из лучших же побуждений и сделает какую-нибудь глупость. Будучи свято уверен, что именно так оно и надо для светлого коммунистического будущего…

- Идеалист…

- Именно что! – согласился министр. – Который именно поэтому может залезть и в какой-нибудь заговор против «предателей советской Родины».

- И все ж одно различие с теми случаями есть, - задумчиво произнес Пономаренко. – те гении обычно проявляли себя уже в детстве… Здесь же до поры до времени был вполне себе обычный… советский пацан. И хоть говорить о том, что он изменился в одночасье, вряд ли имеет смысл, но одно мы можем сказать точно. До какого-то момента его способности то ли «спали», то ли он по каким-то причинам ими не пользовался. Пока не случилось… какое-то событие…

- Мы тоже так думаем, - согласился Шелепин. – И на данный момент мы предполагаем, что это было что-то из области личных отношений. Ведь именно в тот же период времени он резко прекратил уделять внимание своей прежней «подруги», а спустя некоторое время на место нее пришла нынешняя жена «Умника»…

- Я помню про это, - согласился Предсовмина. – Могу даже заподозрить, что дело было в том, что он узнал про нее некую информацию, что заставило порвать все прежние связи… Вопрос лишь в одном – почему это оказало столь сильное влияние на его мышление?

- Сделал для себя вывод, что «все бабы стервы» и решил посвятить всего себя науке? – усмехнулся Шелепин. – По-0моему, вариант вполне себе возможный…

– Но как тогда его нынешняя жена?

- Тут как раз у нас есть объяснение, - ответил министр. – Как-то в разговоре он случайно обронил фразу о том, что их «свела Долгая зима»…