Но она научилась контролировать эту силу. Научилась успокаивать тело, заставляла его терпеть снаружи, что бы ни происходило внутри во время противоборства с «червем», пожирающим заживо.

Только вот Рон’Альда было не обмануть. Он все понимал. И Ки’Айли знала, что он осознает всю безнадежность.

Единственное, на что она теперь надеялась… Это умереть раньше, чем он отнесет ее обратно. Раньше, чем этот ад, раздвоение ее жизни, продолжится. Умереть и дать двум хорошим мужчинам шанс на нормальную жизнь. А себе — на свободу. Она останется рядом с Рон’Альдом, станет его ангелом-хранителем… Говорят, бывают такие духи, светлые, золотые… Ей далеко до них, свет утрачен, но она будет рядом с ним, пускай бесплотная, невидимая… Так она сможет быть рядом.

Лишь бы умереть раньше, чем все продолжится.

«Поцелуй меня. Последний раз», — мысленным шепотом повторила она, когда он взял ее на руки. Космос боли его глаз окутал ее. «Тебе станет легче, антео, когда я уйду, — подумалось ей… — Тебе станет легче…» Рон’Альд склонился к ней, а Ки’Айли закрыла глаза в надежде, что сейчас и уйдет, когда он ее целует.

Он невесомо коснулся ее губ губами, потом на мгновение прижался сильнее, и…

— Нет, Ки’Айли, мы идем обратно. Пока ты жива, есть надежда, — сказал он. И, теряя сознание, Ки’Айли поняла, что он начал гонку по мирам, чтобы успеть. Успеть вернуть ее к ее проклятой жизни.

В конце гонки по мирам, когда она, бесчувственная, совсем маленькая, с последними нотами жизни на побледневших губах, лежала у него на руках, Рон’Альд появился в доме Эл’Боурна. Просканировал ментальные сигналы в особняке и кинулся в кабинет хозяина. Было не заперто, Рон’Альд вбежал внутрь и опустил Предсказательницу на диванчик в углу.

— Что с ней?! — с ужасом в глазах крикнул Эл’Боурн и бросился на колени возле дивана, обхватил руками бледное лицо Ки’Айли.

— Ты ее одобренный муж, — сказал Рон’Альд быстро. — Возвращай ее, умоляй вернуться. Она дышать без тебя не может.

Рон’Альд сжал зубы, отошел в другой конец комнаты. Он ушел бы совсем, чтобы не смущать их своим присутствием, чтобы эта одобренная пара обрела друг друга, и жизнь Ки’Айли были спасена. Но не мог. Ему нужно было убедиться, что она жива, что муж откачал ее. Что его присутствие заставляет ее сердце биться, а легкие — дышать. Так же как его собственное — убивает.

А Эл’Боурн счастливый, пронеслось где-то на задворках сознания. Чувствует в полную силу, выражает свои чувства… Он плакал, судорожно хватая ее то за плечи, то за руки, то обнимал бесчувственное тело и умолял, умолял:

— Ки’Айли, я не могу без тебя… Вернись, пожалуйста! Будь с кем хочешь, только вернись! Дыши, моя маленькая, дыши! Пожалуйста!

Рон’Альд про себя грустно усмехнулся. Она вернется, сейчас, он видел, как ее сознание постепенно разгорается и возвращается обратно. Зов Одобренного брака не побороть, как бы она ни старалась. И это хорошо. Так она будет жива, и у них останется надежда.

Грудь Ки’Айли приподнялась, и воздух потоком устремился ей в легкие. Судорожно глотая его, она открыла глаза и села на кровати. Несколько секунд, недоумевая, переводила взгляд с одного из них на другого, стараясь отдышаться.

— Милая моя… — обессиленно прошептал Эл’Боурн и склонился головой к ее ногам. Ки’Айли машинально погладила его густые темные волосы. — Не оставляй меня, пожалуйста… Не умирай…

Взгляду Предсказательницы возвращалась осмысленность. Рука на голове Эл’Боурна вдруг сжалась в кулак, а сама Ки’Айли затряслась от мелкой дрожи неконтролируемого чувства.

— Вы оба! Вы думаете, я сдамся! — вдруг закричала она. — Вы думаете, это победит меня?! Убирайтесь! Оба! Видеть вас не хочу!

Эл’Боурн удивленно поднял голову, и его передернуло, видимо, ощутил ее эмоции.

— Пойдем, ей и верно нужно отдохнуть от нас, — с легкой усмешкой сказал Рон’Альд и положил руку на плечо Эл’Боурна. — Дай жене успокоиться. Сейчас это самое лучшее. А нам нужно поговорить.

— Да, убирайтесь! — снова крикнула Ки’Айли. — Не хочу вас видеть!

И зарыдала. Эл’Боурн потянулся к ней, но Рон’Альд решительно направил его к двери.

— Дай ей прийти в себя от нас обоих, — повторил он, и почти силком вытащил растерянного Эл’Боурна за дверь.

— Ей так плохо… — как-то по детски сказал тот, оказавшись в коридоре.

— Именно поэтому ты должен взять себя в руки и сохранять спокойствие, — сказал Рон’Альд, твердо глядя в лицо Эл’Боурна. — Не только ее эмоции передаются тебе, то и твои — ей. Именно так ты можешь ей помочь. Сохраняй спокойствие, устойчивость. Ей нужно это.

— Ты прав, — ответил Эл’Боурн, словно просыпаясь, и провел рукой по лбу. Помолчал и добавил: — Ты знаешь, я ненавижу тебя. Не разумом, но чувствами. И все же я отдал бы тебе ее, если бы мог. Раз она сама этого хочет.

— Понимаю, — кивнул Рон’Альд. — Мы все пленники этой ситуации. Но я ухожу, ей будет легче, если меня не будет рядом. Постепенно уравновесится от твоего присутствия… Ты ведь видишь, Ки’Айли совсем расшаталась. Столетия сводящих с ума видений, потом эта пытка двумя мужчинами, — он слегка усмехнулся.

— Ты боишься, она…? — с тревогой спросил Эл’Боурн.

— Нет, не это, — вновь усмехнулся Рон’Альд. — Не безумие в привычном понимании. Я боюсь суицида, только этого. И только ты своим спокойствием и непоколебимостью можешь ее от этого удержать. Мы договорились, Эл’Боурн?

Эл’Боурн кивнул, хоть на его лице мелькнуло раздражение. «Конечно, я ему соперник, — подумал Рон’Альд, — моя инициатива его раздражает. Да и сердце девушки принадлежит не ему. Остается только восхититься, что Эл’Боурн до сих пор не кинулся на меня с силовым мечом. Ведь именно он законный муж, от которого жена пытается уйти к другому. Хороший Древний, ему можно доверить Ки’Айли, раз так все сложилось…»

Рон’Альд про себя поморщился от боли. К разным видам боли он давно привык — она не вызывала ни протеста, ни таких вот внутренних передергиваний, принималась, как камень принимает порывы ветра, растения, вгрызающегося в него корнями и подтачивающую воду. Но к этой боли еще только предстояло привыкнуть.

Ки’Айли… Антеоли. Единственная, с кем он не был одинок. Единственная, кого хочется окутывать бархатом, беречь, хранить — всегда. Сколько бы сотен, тысяч и десятков тысяч лет ни прошло.

Когда-нибудь он разгадает загадку этого брака, и она вернется. Главное, чтобы не слишком поздно… Это он научился ждать. Она — нет. Слишком чувствительная, слишком эмоциональная, слишком расшатанная всем, что происходило последние полтора столетия.

…Двести лет счастья, чтобы пережить тридцать лет пыток и столетия одиночества… Рон’Альд привычно усмехнулся про себя.

— И еще, — сказал он Эл’Боурну. — Как ты себя чувствуешь? Дыхание, судороги? Эмоциональное состояние?

— Схожу с ума, как будто отрывают руки. Страдаю, — усмехнулся в ответ Эл’Боурн, внимательно посмотрев на соперника. — Но физически все более-менее. Дышать я могу. Только кажется, что не могу. Но с телом все в порядке.

— Понятно, — кивнул Рон’Альд. — Ты не пытаешься расторгнуть брак, ты только страдаешь от попыток супруги. Поэтому тебе легче. Значит, убивает именно личное решение, старание разорвать брак. Нужно разобрать в механизме, как это действует. Думаю, ты признаешь, что так будет лучше для всех. А пока что я ухожу, — он кивнул Эл’Боурну. — Только попрощаюсь с ней.

— Постой, — Эл’Боурн вдруг положил руку ему на плечо. Лицо было решительным и добродушным. — Послушай, я ведь столько лет жил без нее, не надеялся… К этому можно привыкнуть. Я смог когда-то. Теперь, видимо, твой черед. Мне жаль, что после всего у тебя еще и это…

— Благодарю, — кивнул Рон’Альд и вошел в комнату. Ки’Айли устало лежала на кровати, по щекам текли редкие слезы. Но явно немного успокоилась. При виде его она приподнялась на локте.

— Пока что я ухожу, Ки’Айли. Нам лучше видеться реже, — мысленно сказал ей Рон’Альд. — Сейчас так лучше для всех, антеоли.