- Господин! – девушка буквально кинулась мне на шею, - вы очнулись, вы живы!

- Ага, жив и здоров, - я обнял эмоциональную девушку, - если не задушишь, то буду таким и дальше.

- Простите, господин, - Айсун отпустила меня, и немного попятившись назад поклонилась мне, - я очень переживала.

- Я смотрю ты не спала совсем? – я приподнял голову девушки за подбородок, - Что случилось?

- Вы, господин, - на глазах Айсун навернулись слёзы, - мне никто ничего не говорил, а вы еле дышали и сердце почти не билось. Я каждую ночь растирала вам холодные руки, но они так и оставались холодными. Я боялась, что вы умрёте…

- Ты всё время пробыла возле меня? – я пристально посмотрел в глаза девушки, - сколько времени я был в отключке?

- Почти две недели, господин, - Айсун схватила мою руку и начала её целовать, - я так рада, что вы снова живы!

- Ладно, успокойся, - я прижал к себе девушку и погладил её по голове, - я жив, здоров, и у меня из головы выпало две недели. Ты мне расскажешь, что тут происходило?

- Да, господин, - Айсун ухватила меня двумя руками за руку, как будто боялась, что я куда-то убегу, и так как я решил пройтись по лагерю, то семенила рядом со мной, - после того, как госпожа усыпила вас, я почти не отходила, но что происходит в лагере знаю. Охотники и воины много ездят на охоту, привозят мясо и толстые шкуры, а ещё страшные, рогатые головы. Ремесленники начали эти шкуры обрабатывать, но не здесь, а там дальше, потому что от ям со шкурами ужасно воняет. Ещё начали ковать новое оружие, Вашек говорит оно какое-то особенное, что это вы его научили.

- Вашек пришёл в себя? – я перебил рассказ Айсун, - давно?

- Да, дней пять назад, - девушка говорила в захлёб, - теперь у него есть его женщина, она с ним ночью живёт, Милана, воительница из второго отделения, вредная такая, вечно нос задирает, а наша госпожа ходит грустная какая-то, даже к вам не подходила почти. На в основном у ремесленников сейчас, что-то они там мастерят.

- Мастерят? – я посмотрел туда, где была временная ремесленная мастерская, - Интересно. Рассказывай дальше.

- А нечего больше рассказывать, - Айсун шмыгнула носом, - я всё время плакала и была возле вас, ремесленники что-то мастерят, охотники охотятся. Вот только говорят, что какие-то собаки странные появились возле лагеря. Поэтому сейчас все туры за загородкой.

- Вот как? – интересно что бы это было, - Надо будет посмотреть, что это за собаки такие. Айсун, зайка моя, беги в шатёр, приготовь мне что-нибудь съесть, и сама отдохни. Я сейчас всё быстренько выясню и приду к тебе, поняла?

- Да, господин, - Айсун ещё раз поцеловала мне руку и совсем по-детски, вприпрыжку побежала в шатёр. До чего же она непосредственна. Может правильно я её не казнил тогда?

На окраине лагеря я в самом деле обнаружил загон для туров, наскоро собранный из плавняка, надо будет обязательно разузнать, почему такое нововведение. Вообще у меня возникало странное ощущение, как будто все куда-то пропали. Я ходил по лагерю, но никого кроме Айсун пока не встретил. Чтобы как-то разнообразить себе день, и проведать Вашека. Стука молотка я не слышал, но достаточно густой дым из трубы кузни валил.

В кузне меня ещё больше удивило то, что горн был разожжён, температура, судя по всему, была не маленькой, но никого в мастерской не было. От неожиданности я едва не раскрыл рот, и стоял чесал затылок. Я вышел на улицу из душного помещения и начал рассматривать лагерь с этой точки, но ни чего нового так и не нашёл. Никого. Как будто все вымерли. Корыто всё также стояло на причале, крепко привязанное к берегу, туры в загоне спокойно жевали свежую траву, лежащую в яслях. Значит кто-то недавно здесь был, иначе кто мог дать корм быкам?

Неожиданно для себя я заметил какое-то шевеление возле хижины, которую приспособили под ремесленную мастерскую. На сегодняшний день это была самая большая постройка, так как ремесленников у меня достаточно много, и места каждому тоже нужно не мало. Я не мог слышать, есть там кто или нет, потому, что от кузнечной мастерской до ремесленной было около ста метров, их специально разместили подальше от основных хижин, дабы шумом своим не мешали остальному населению.

Поняв, что меня привлекла открытая створка ворот, или просто одна из дверей хижины, я направился к ремесленной мастерской. И чем ближе я подходим к мастерской, тем отчётливее понимал – весь народ там, ну или почти весь. Собственно сюрприза не получилось, так не успел я пройти и двух третей пути, как из дверей мастерской навстречу мне вышел всё тот же Вашек, в руках у которого была целая стопка каких-то заготовок.

- Вашек! Живой! – я расставил руки, чтобы обнять вечно смущающегося здоровяка, - Как же я рад тебя видеть!

- Командор, живой, - Вашек растерялся, но свою поклажу держал очень крепко и не уронил, как бы этого не хотели его руки, - мы уж думали, что не скоро вы к нам вернётесь.

- Не дождётесь! – Я обнял кузнеца вместе с его поклажей, - Слышал ты обзавёлся подругой?

- Да, командор, - Вашек заметно покраснел, - Миланочка ко мне пришла попросить наконечники для стрел, да мы с ней как-то разговорились, и теперь она со мной живёт…

- Молодец, - я хлопнул кузнеца по плечу, - так держать! А чего это такое несёшь?

- Это, Командор, - Вашек опустил глаза вниз, - вы это, простите меня, не знаю, что на меня нашло, не хотел я предавать вас.

- Слушай, кто старое помянет, - я не стал договаривать поговорку, а то вдруг он правда себе глаз выковыряет, - не с тебя спрос, а ты от вопроса не увиливай. Чего несёшь такое?

- Вы меня точно простите? – Кузнец не хотел продолжать разговор, не выяснив того, что для него важнее всего, - Без вашего прощения нет мне жизни…

- Чего это ты на старославянский лад заговорил? – я подмигнул Вашеку, - да простил я тебя, дурня здорового, ты ж как дитё, и как я могу на тебя злиться?

- Спасибо, командор, - здоровенный детина, обнимая свою поклажу, поклонился мне чуть не до земли, - я до самого конца вам верен буду, никогда не предам ни словом, ни делом.

- Блядь, заебал, - я не на шутку обозлился, - я тебя о чём спрашивал? Чего несёшь! А ты мне чего тут лепишь? Ты свою вину давно искупил и верность доказал, а теперь показывай, чего несёшь, а то прокляну нахер…

- Дык, я, дык тут, дык вот, - Вашек опешил от моего резкого высказывания, и раскрыл объёмный свёрток, в нём, словно пачка бутербродов, лежали стопки аккуратно вырезанных металлических пластинок и точно таких же кожаных плиток, причём кожа была твёрдая, как керамика, - дык до кузни я иду, приклепать латные пластине к подкладкам надо.

- Латные пластины? – я взял одну из железок, и она мне показалась смутно очень знакомой, - вы решили совместно с ремесленниками попробовать снаряжение сделать?

- Ну да, - кузнец опять замялся, - я вот помогаю пластины приклёпывать.

- Ладно, иди приклёпывай, - я пожал здоровенную ручищу кузнеца, - только больше без глупостей!

- Дык это конечно, - Вашек подобрался, - нам теперь не до глупостей, у нас общее дело и семья!

- Вот-вот, всё, иди!

Кузнец ещё раз поклонился, и резко повернувшись, едва не упал, запутавшись в своих ногах, но надо сказать с честью выбрался из этой ситуации и даже не уронил свёрток. А я продолжил путь в мастерскую. Когда я заглянул за дверь, то увидел всех ремесленников и даже нескольких вояк, которые были тут в качестве подопытных кроликов и на них примеряли свои придумки мастера. Насколько я понял, ремесленники задумали сделать что-то типа ламеллярного доспеха, сделав из твёрдой кожи маленькие, примерно пять на десять сантиметров, пластинки и из них толстым шнуром сшить доспех. Правда шнур мне что-то очень сильно напомнил, и не выдержав своих ощущений я вошёл в мастерскую.

- Здравы буде, бояре! – я гаркнул как можно громче, стремясь наделать как можно больше шороху, - а чем это вы тут промышляете?

Эффект моё появление произвело потрясающий. Если Вашек держался молодцом, то тут ремесленники попадали кто как, пряча куски металла, и пытаясь заныкать по верстак куски шнура.