— Я тебя уничтожу! — прорычал Малгарот. — А из твоей башки я сделаю чашу, которую преподнесу Максвеллу, и он выпьет из этой чаши крови во имя Бельзияра, что ознаменует победу над вашим ничтожным миром!

— Да без проблем, — ответил я и сошёл на землю, оказавшись примерно в пяти метрах от Малгарота. — Клянись Бельзияром, что если я тебя побеждаю, то никто из твоих больше не смеет чинить нам препятствия, пока мы не уйдём отсюда. А если побеждаешь ты, можешь сделать со всеми этими людьми и со всем этим местом всё, что пожелаешь.

— Клянусь Бельзияром, — проговорил Малгарот, — что мои подчинённые не будут вмешиваться, если ты меня победишь… потому что это невозможно.

— Клянусь огнём Саламандры, — подтвердил я и над нами вспыхнули соответствующие символы богов.

Надо мной загорелся чистый огонь, а над демоном возникла кровавая клякса.

— Да что ты с этим человечишкой вообще договариваешься⁈ — выкрикнул кто-то из толпы за спиной Малгарота.

Тот обернулся и зашипел:

— Молчать! — грянул рык Малгарота. — Я здесь решаю, как и что будет. Если кого-то что-то не устраивает, выйди сюда ко мне, я докажу, кто из нас лучше и кто имеет право принимать решение! Если уж он поклялся, что убил двух отпрысков Максвелла, то достоин обнажить меч как воин, а не как раб. Максвелл же оценит подарок в виде головы этого выскочки.

С этими словами Малгарот расправил крылья, взлетел наверх, вытащив сразу два меча. Я думал, что он нападёт сверху, но нет.

Он лишь красовался перед своими воинами и для большей эффектности размялся, поиграл мечами, а затем спустился прямо передо мной.

Мечи Малгарота были обоюдоострыми и раза в полтора длиннее моего. Сражаться с ним в честном бою, полагаю, было бы не очень легко.

При том его мечи были хорошо усилены муасом. У одного, кажется, даже рукоять полностью состояла из этого минерала, но была обмотана кожей, очень надеюсь, что не человеческой. Любой удар таким мечом усиливался не только магией, но и дополнительно минералом.

Но вместе с тем я понял: муас, который должен был использоваться исключительно для нападения на Азарета, использовали и другие высшие демоны исключительно в своих целях. То есть тот запас в пять сотен килограммов, который к ним попал, уже немного растащили для личного усиления, что было несомненным плюсом, ведь означало, что при атаке на Азарета напор будет хоть немного, но меньше, чем ожидался.

«Ты чего творишь?» — снова по мысленной связи поинтересовался у меня Тагай.

«Уходите! — рыкнул я. — Все под землю! Пока я тяну время, вы должны переместиться в Горячий Ключ. Если я не выиграю этот бой, вы должны будете уйти».

«Да как так-то? — проговорил Тагай, не веря тому, что слышал. — Ты не можешь остаться здесь! Ты должен быть с нами! Тебе ещё империю восстанавливать!»

'Быстро, к телепорту! — мне некогда было отвлекаться на него. — Верь мне, всё будет хорошо, — бросил я мысленно и про себя ещё успел подумать: в любом случае, пока мы здесь рубимся, за тохарками не будет никакой погони, никто не начнёт крошить беззащитных женщин.

Это значит, что надо либо победить, либо потянуть время настолько долго, насколько это возможно.

Мы поклялись не просто словами, нашу клятву приняли боги.

И сразу после этого начался бой.

Малгарот принялся давить меня менталом в первую же секунду. Он надеялся, что сможет легко раскрошить мой разум, словно скорлупу ореха. Только не тут-то было.

Моя защита, поставленная Тагаем в прошлой жизни, с трудом, но сдерживала давление Малгарота. Правда, мне приходилось постоянно поливать себя огнём, вместо того, чтобы атаковать менталиста. Моя стратегия строилась исключительно на защите. Нужно было создать впечатление, что все мои силы уходят лишь на борьбу с ментальным внушением и выждать время, пока соперник расслабится и уверует в собственную победу настолько, что подставится.

Как бы мне не мечталось, но генералами в армии высших становились не за красивые рога или крылья. Малгарот был сложным противником: резким, яростным, умеющим биться. Но и я был не простым человеком, за которого он меня принимал.

Качественно отыгрывая взятую на себя роль, я бился самым обычным мечом, не призывая стихийные клинки. Всё только ради одного: мне нужно было сыграть на тщеславии Малгарота. Я постоянно отступал. Импровизированная арена, которую быстро окружили офицеры Малгарота и низшие, была покрыта слоем песка, но не слишком толстым. Под ногами всё равно ощущался камень. Благодаря этому мне удалось разыграть настоящее представление.

Я постоянно отступал, находился в мёртвой обороне, а Малгарот всё больше входил в раж, нападая на меня и пытаясь пробить мою защиту с разных сторон. Я мог бы дать ему отпор, но это было сейчас совершенно не нужно. Я не хотел ввязываться в долгий серьёзный бой, тем более что времени и сил на это у меня, по сути, не было.

К счастью, мой меч оказался достаточно прочным и вполне выдерживал напор усиленных муасом клинков. Я отбивался от каждой атаки и даже пару раз делал вид, что спотыкаюсь и специально падал. После чего демонстративно катался по песку, кувыркался и вскакивал.

По глазам и оскаленным клыкам Малгарота я понял, что он уже полностью вовлечён в битву. Он предвкушал близкую победу и при этом продолжал давить на меня менталом, делая на него основную ставку.

По разуму и воле ударами ментальной кувалды безостановочно долбили приказы:

«Склонись! Покорись! Встань на колени!»

Я же делал вид, что это давление тоже не проходит бесследно, и периодически обливал себя очищающим огнём с головы до ног, чтобы смыть его. Первые вспышки огня казались словно второй кожей, покрывавшей всё моё тело. Они уничтожали давление ментала полностью.

Но каждую новую вспышку я делал всё слабее и слабее, чтобы показать, что выдыхаюсь. И это раззадорило Малгарота. Он не видел в этом мире больше ничего, кроме моей шеи. Он хотел добыть подарок для Максвелла. И искренне считал, что ничего уже не сможет помешать этому. Ему казалось, что он уже победил.

Именно этого я и добивался.

В какой-то момент клинки его слились с воздухом, настолько сильно он ускорился. А искры от столкновения наших лезвий сыпались чуть ли не постоянным фонтаном. Малгарот в запале решил ударить меня особенно сильным ментальным тараном:

— Склонись! Покорись! Встань на колени и прими смерть свою, раб!

Давление на разум стало максимальным. Думаю, не имей я защиты Тагая, то уже стоял бы на коленях. Однако мне надо было играть свою роль до конца. Поэтому я медленно, словно сопротивляясь изо всех сил, начал склоняться под напором Малгарота и опускаться на колени.

При этом мысленно приговаривал самого себя:

«Спокойно, Витя! Спокойно! Терпи! Терпи! Совсем чуть-чуть осталось. Совсем чуть-чуть. Так надо».

Я опустился на одно колено, несмотря на то, что мне было физиологически противно склоняться перед этой тварью. Вместе с тем я опустил лицо, уткнувшись взглядом в землю. Он не должен был видеть выражение моих глаз, иначе я бы себя выдал.

В этот момент, словно назло, мой разум взорвал крик Агноса:

«Я нашёл! Витя, держись! Сейчас буду! Сейчас мы его порешаем, держись!» — но я при этом всё-таки продолжил свою игру.

Агнос продолжал орать:

«Не делай этого! Не сдавайся! Я в тебя верю! Дай хоть капельку огня! Борись, твою мать! Пламя и месть!»

Я же при этом думал:

«Агнос, друг, главное, яйцо не потеряй!»

«Яйцо⁈ — воскликнул Агнос. — Да какое там яйцо⁈ Тебя же сейчас грохнут!»

«Спокойно!»

Двумя руками я оперся на вонзённый в землю меч, показывая, что полностью подавлен и разбит. И только меч удерживал меня от того, чтобы я не рухнул ничком под ментальным давлением высшего демона.

Малгарот же, который перед этим поднялся выше, чтобы давить меня сверху вниз, теперь спустился с неба. Довольный, он победной походкой подошёл ко мне.

— Никогда вы, человечишки, ничего не сможете противопоставить высшим демонам. Вы — самая низшая ступень эволюции. Вы даже хуже, чем низшие демоны, потому что те знают своё место, а вы вечно бунтуете, что-то пытаетесь кому-то доказать. Но вы — грязь под нашими копытами. Вы вообще никто. Вы хуже самой последней амёбы, потому что вы просто бессмысленная биомасса в жерновах истории высших демонов! На колени, тварь! Сдохни!