Но кроме всего прочего я чувствовал гнев. Гнев того самого существа, которое проживало на Виктории.

В отличие от меня, Зорич сразу упал на колени и опустил голову. При этом он что-то бормотал и чуть ли не отбивал поклоны.

Я понял, что он уже напрямую общается с Грандом. Зорич был менталистом, и общение на расстоянии для него было, в общем-то, нормой.

Но общение у них явно не задалось. Ведь я заметил, что Зорич начинает леденеть. Его ноги уже были покрыты толстой коркой льда, которая поднималась по телу выше, вмораживая моего провожатого в землю.

Только сейчас я совершенно очевидно понял, что своими действиями сильно так подставил Слободана Зорича. Можно сказать, привёз его сюда, на верную смерть, а меня такой вариант совершенно не устраивал.

Недолго думая, я шарахнул по льду, который поднимался вокруг Слободана, огнём. И почувствовал, как на меня самого усилился натиск.

Но Гранда провоцировать ещё сильнее не хотелось, поэтому я обратился к Зоричу:

— Что бы ты ему там ни говорил, заканчивай, — я покачал головой. — Дальше с ним я буду говорить сам. Ты же садись на Агноса и улетай.

— Агнос, — я повернулся к своему божественному спутнику, — убери его на другой берег. Пока я должен поговорить с Грандом лично.

— Да пока я его буду перевозить, тебе тут уже нахрен превратят в ледышку. Будешь стоять, как вон те статуи, — сказал Агнос. — На берегу стоят статуи. У статуй нет чего? Правильно, блин, души у них нет. И жизни у них тоже нет. И огня внутри тебя тоже не останется.

— Ничего, — хмыкнул я на горячее заявление Агноса. — Как-нибудь продержусь.

Агнос явно был недоволен, но всё-таки забрал Зорича и понёс его на другой берег.

А я расставил ноги пошире и начал просто кричать в пустоту, понимая, что все стоящие на берегу Виктории фигуры когда-то были людьми. Они пришли сюда и нашли свою смерть.

— Гранд! Надо поговорить!

Никто не откликнулся.

Я прошёл сквозь весь этот выстроенный строй и встал на точке, до которой никто так и не смог дойти. Стал первым, так сказать.

После чего крикнул снова:

— Я знаю, кто ты. Ты — Гранд водной стихии. И конкретно — Гранд Льда. Я знаю, что ты возводил Стену, которая охраняет нашу империю. И я знаю, что твоя душа оледенела. Ты ушёл на край мира, чтобы тебя не беспокоили люди. Знаю, что ты разочаровался во всём: и в людях, и в демонах, и в жизни, и в смерти. Но сейчас я пришёл к тебе просить помощи.

— А с чего ты взял, что я соглашусь? — последовал насмешливый ответ. Но это уже была победа. Гранд мне ответил.

— Я не знаю, согласишься ты или нет, — мне было необходимо закрепить успех, поэтому я сразу стал выдавать основное. — Но я никогда не простил бы себе, если бы не пришёл к тебе и не попробовал хотя бы попросить. В своё время мне дала покровительство богиня огня Саламандра. Я — тохар, как ты можешь видеть по моей внешности. Во время обретения истинного дара огня в храме Саламандры я видел различные линии будущего. И это будущее, при любых его возможных вариантах развития, заканчивалось огромной кровопролитной битвой.

— Ха-ха-ха!

Раздался гулкий звук над всем островом. Гранд смеялся, как гром посреди ясного зимнего неба.

— Кровавая битва? Между людьми и демонами? Ха-ха-ха!

— Нет, — мне показалось, что я действительно нащупал важную струну. — Кровавая битва между демонами и демонами. И только в одном случае есть шанс победить в этой битве. Если в неё вмешаются люди. Эта война закончится там, где и началась. До нас дошли лишь её отголоски. Лишь тогда мы одолеем тех, кто волнами накатывает на наш мир и порабощает людей последние сотни лет. Одолеем тех, кто повинен в смерти твоих родных.

Тут я, конечно, мог передавить, но это ледяное чудище надо было достать до того единственного живого, что в нём вообще осталось.

— Поэтому я не знаю, согласишься ты или нет. Но в некоторых своих видениях я узрел тебя. Во всяком случае, других Грандов, льда или даже воды, я не знаю. Я прекрасно осознаю, что мы с тобой — две противоположные стихии, антагонисты друг другу, и естественным желанием каждого из нас является уничтожить другого. Моё желание — растопить тебя, твоё — меня затушить или заморозить. Но по сути есть мы и наша вражда, а есть целый мир, где наше стихийное противостояние никак не должно на него влиять.

— Что ты хочешь? — спросил меня Гранд.

— Я хочу, чтобы ты помог нам уничтожить падшего, безумного, кровавого, бога Бельзияра, который в своё время был заточён в темницу. Этот бог сейчас напитывается силой от кровавых жертвоприношений в мире демонов и ставит свои форпосты в человеческом мире. Из-за него пала Тохарская империя, из-за него пали Апеннины, и сейчас повсюду, вплоть до Альп, продолжаются прорывы. И они везде ставят свои жертвенники.

Я попытался воспроизвести в своём сознании гигантскую пирамиду из трупов, под которую стекала кровь из сотен тысяч трупов. Не знаю, дошло ли это видение до Гранда или нет.

— Они убивают, режут людей, словно скот, заливая всё вокруг кровью. И как только Бельзияр освободится до конца, и наш мир, и мир демонов рискует превратиться в кормушку для этого сумасшедшего Бога. Оставшись один, ты против него не выстоишь.

— Я устал, — ответил мне Гранд, и в этих двух словах я услышал всю вселенскую усталость. — Я не хочу войны. Война приносит только кровь и разрушение. Нет в ней снежной чистоты, нет в ней очищения. После неё не наступает новая эра. После войны всегда наступает только боль, слёзы, и ещё большие раны. Я не хочу воевать!

— Хорошо, если ты не хочешь войны, то я предлагаю тебе мирный вариант, где ты сможешь показать себя как радетель жизни, а не смерти.

— Это как ещё? — спросил Гранд.

Я почувствовал, как стоградусный холод пошёл на спад.

— Тохарская империя уничтожена, — сказал я. — Она превращена после войны с демонами в пустыню. Когда-то это был благодатный зелёный край — плодородная равнина, испещрённая реками. Сейчас же — пустыня с огромными трещинами в земле, уходящими невероятно глубоко, где кое-где плещется внутри лава. Я хочу возродить эту землю, вновь превратить из пустыни в цветущий сад. А для этого мне нужен сильный водник, который сможет менять русло рек вспять, который сможет помочь из пустыни снова сделать место пригодное для жизни людей.

— Ничего себе самомнение! У тебя кишка не тонка, Гранда просить работать на тебя озеленителем⁈

— Нет, не тонка, — ответил я, понимая, что уже полностью завладел вниманием этого легендарного существа. — Ну а сколько ещё можно сидеть здесь, в стороне от мира? Если ты отгораживаешься на краю света за вечными льдами, это не значит, что мир отгораживается от тебя. В конце концов, мир продолжает жить. И круг жизни и смерти извечен. И то, что ты пытался замереть, встать в стазисе льда, остановиться и спрятать свою боль, это — не выход. Ни для тебя, ни для всех остальных. Тебе нужно просто это пережить. Если у тебя это не получается, то я просто предлагаю отвлечься.

— Я думал, ты пришёл за муасом, — выдал Гранд.

Я даже немного потерялся.

— Зачем? — уточнил я, качая головой. — У меня есть собственные земли. И на моей собственной земле у меня тоже есть муас. Сейчас его вкрапляют в доспехи, в оружие для того, чтобы противостоять демонам.

Я говорил всё тише и медленнее. Но Гранд уже был мой, я чувствовал это.

— Мне не нужны твои богатства. Мне нужна твоя сила. Мне нужно, чтобы ты воспрянул духом, встряхнулся ото сна, убрал куда подальше свою ненависть к людям и вспомнил про свою ненависть к демонам. Потому что люди, знаешь ли, тоже бывают разные. Собственно, как и демоны. Мы воюем против плохих, хотя сами при этом местами не сильно лучше. Но во всяком случае, мы хотя бы не проливаем кровь сотен тысяч невинных, будь то низшие демоны, высшие, люди ли, либо кто-нибудь ещё. Подумай. Больше я тебя ни о чём не прошу.

И с этими словами я развернулся и пошёл сквозь ледяные скульптуры, осознавая, что давление холода на какое-то время отступило.