— Аргумент! — рассмеялся я. — В любом случае у водопада нас Аркви должен ждать, у него всегда есть запас, так что к нашим выйдем в приличном виде.

— Аркви… — и тут я понял, что Даррен совсем обалдел. — Он ещё живой? Не может быть!

— Живой, — хмыкнул я. — Это же он меня на ритуал отвёз и помог.

Горислава Рарогова сидела у капища, напряжённо вглядываясь в полупрозрачную стенку пузыря, окружившего его. Ей всё время казалось, что императрица уже не дышит.

И вдруг стенка пузыря внезапно стала значительно более прозрачной. Первым делом вскочили лекари и попытались пробиться внутрь, но их туда не пустили.

— Нет, — сказала Екатерина Алексеевна.

И при этом тон её казался совершенно нормальным, как будто ничего не произошло. Таким же здоровым, приказным, как раньше.

Горислава была, мягко говоря, удивлена. При этом императрица помахала рукой и сказала:

— Горислава, подойди. А лекарей не надо.

Рарогова, пребывая в полнейшем шоке, послушалась, подошла к императрице и села напротив Екатерины Алексеевны.

— Я смотрю, тебе помогло капище, — сказала она. — То есть всё в порядке? Ты выглядишь значительно лучше.

При этих словах императрица ослепительно улыбнулась.

— Ну, как тебе сказать, — ответила она. — Оно мне позволило чувствовать себя нормально.

Горислава напряглась.

— Капище дало мне ещё немного времени на то, чтобы я решила собственные проблемы. В течение этого времени я должна всё закончить.

— В смысле немного времени? — не поняла Горислава.

— Несколько часов… Нет, не часов, конечно. Я погорячилась. Несколько десятков минут, — и улыбка императрицы стала ещё шире. — А вообще-то я умираю.

— Как это «умираю»? — Горислава буквально почувствовала холодную волну ужаса, прокатившуюся по её организму. — Ты не должна умирать! Ты должна жить. Как же мы без тебя? А ребёнок…

— Ребёнок будет жить, — утвердительным, полностью уверенным в себе голосом ответила императрица. — Но беда в том, что всё будет зависеть от того, кто воспитает этого ребёнка. Таким он и вырастет. Если рядом будет хороший человек, то всё будет хорошо. Он вырастет великим воином и приведёт всю нашу империю к исключительному процветанию. Это мне сказало капище.

Улыбка на лице Екатерины Алексеевны стала немного грустной.

— Но я этого уже не увижу. Поэтому из всех, кто меня когда-либо окружал, я могу доверять практически только тебе одной. Ты меня всегда честно ненавидела и также честно поддерживала. Поэтому поклянись мне, что во что бы то ни стало, что бы ни случилось, ты не бросишь моего ребёнка, что ты будешь относиться к нему как к своему собственному, что ты не позволишь кому-либо убить его и сдвинуть с трона. Вы, Рароговы, вы — такая же поддержка трона и империи, как и Светозаровы, но вы сейчас даже сильнее, чем Светозаровы. Поклянись кровью, что ты не бросишь этого ребёнка. Поклянись, несмотря ни на что, каким бы он ни был. Мне капище сказало, что он станет лучшим императором. Поклянись мне, Горислава!

Рарогова слышала, что речь императрицы стала частой и более резкой, но она не казалась бредом. Императрица была полностью в своём рассудке. Она прекрасно понимала, чего требовала. При этом Горислава находилась в невообразимом шоке.

Клятва, которую от неё требовали, была очень непростой клятвой, а уж данная человеку перед смертью — это буквально самое сильное обещание, которое только может дать человек.

И Екатерина Алексеевна, кажется, увидела эти сомнения на лице Гориславы.

— Послушай, — сказала она, — хочешь, я для тебя сделаю всё что угодно. Серьёзно. Хочешь войти в регентский совет? Хочешь, я поставлю ваш род выше остальных? Да что угодно! Вот… вот, — она вытащила бумаги и протянула их Гориславе. — Я чувствовала, что не всё слава богу. Вот здесь всё уже подписано: проекты насчёт регентского совета, куда входите вы, Вихревы, Светозаровы. Ну и главы сильнейших кланов войдут.

Теперь она старалась сказать всё, что лежало на её сердце тяжёлым грузом.

— Опять же, есть некоторые тайны, которых никому не следует знать. Дяде я тоже расписала определённые вещи и тебе, конкретно тебе. Если ты поклянёшься, я в обмен оставлю такую тайну, которая поможет выжить. Тайна такой силы, которая позволит выжить всем родовичам. Если нет, то она просто может попасть не в те руки, и родовичам, как таковым, придётся худо даже без нашествия демонов.

Горислава всё ещё видела, что это не бред. И от этого ей становилось страшно. Мурашки буквально бежали по её спине. Ничего подобного она даже не предполагала услышать, даже не ждала, что может испытать подобный шок, в принципе, вообще в своей жизни.

— Поклянись… Поклянись… — шептала императрица. — А я тебе клянусь, что эта информация стоит жизни наследника престола.

Тут Горислава поняла, что делать-то нечего. Императрице действительно остались, может быть, считанные минуты, может быть, часы — это не столь важно. Другое дело, что в здравом рассудке она может находиться последнюю минуту.

— Я клянусь, — ответила Горислава.

Она вынула ритуальный кинжал и порезала себе подушечку на ладони ниже мизинца.

— Я клянусь, что буду относиться к нему как к своему ребёнку, что не дам твоё дитя в обиду, что Рароговы всегда его поддержат и не позволят его уничтожить.

Она говорила что-то ещё, но это были слова, как будто заученной молитвы, а не клятвы. И в конце она всё-таки решила оставить себе лазейку.

— Но, если Екатерина Алексеевна, твой сын окажется последней тварью, то я его уничтожу своими собственными руками. Это не будет слепое обожание или почитание. Нет, это будет суровое воспитание. Мол, я тебе дала защиту, но я же тебя и лишу её, если всё будет очень плохо. Ты должна знать, что в нашем роду так устроено. Если появляется откровенно гнилая тварь среди нас, мы сами устраняем её. И с твоим сыном, если он окажется какой-нибудь редчайшей скотиной или сволочью, будет то же самое.

Императрица откинулась на подушки и блаженно улыбнулась.

— Ну, тут уж как воспитаешь, — проговорила она. — Такой и будет.

— Не всё зависит от воспитания, — покачала головой Горислава и тут же выдохнула, понимая, что клятву она уже произнесла. — А что насчёт тайны…

— О! — проговорила императрица. — Учёными из аристократов в тайне от всех родовичей разработан проект такого ритуала, который сможет изымать силу из капищ, уничтожая их полностью и создавая огромные энергетические накопители, что в будущем могут стать основой для могущества именно аристократов. Они до сих пор не смирились и хотят отобрать власть у родовичей, лишив их всего.

Императрица развела руками, но тут же скривилась от этого жеста.

— Насколько я знаю, это пока только проект. И как бы меня не просили, я держалась и прятала его под сукно, я не давала этому ход, потому что, кем бы вы меня не считали, но хоть толика крови родовичей во мне осталась. Одна какая-то там, может быть, шестьдесят четвёртая, а может, сто двадцать восьмая. И я не собираюсь уничтожать собственную землю и собственный народ ради прихоти пришлых. Нужно будет уничтожить все эти бумаги так, чтобы они никогда не попали в руки к неблагонадёжным людям.

Горислава подумала, что, может быть, с ней что-то не в порядке и она сейчас лежит где-то без чувств, а вот это всё — просто выверт её сознания, выливающий на неё некие шокирующие вещи одно за другим, тем самым пытаясь привести её в чувство.

Она даже ущипнула себя. И тут же почувствовала, что нет, она жива. Всё происходящее с ней — взаправду.

— Неужели такое можно было придумать? — ужаснулась она.

— Можно, можно, — качала головой императрица. — Они много чего придумали, не только это. Конкретно это создали на основе разработок нашего беглого друга, который сбежал за границу, Костовича Альберта. У него ещё сын тут остался, Муратов, кажется. Поэтому, соответственно, доверить такую тайну больше некому. Нужно, чтобы вы обезопасили всех родовичей.