— Приоденься, а то сейчас девчонки сбегутся, потом не отмажешься от них с такими-то данными.

Я хмыкнул, но надел холщовые, практически бесформенные штаны и рубаху из того же материала. За это время Даррен оделся сам.

Затем снова подошёл ко мне и спросил:

— Я же правильно вижу, что татуировки настоящие?

— Ну да, — ответил я, — самые что ни на есть, с кровью Азарета. Всё как полагается.

— Но как же у тебя это получилось? — прищурился Даррен. — Я всегда полагал, что у полукровки такого просто не может быть.

— Ну, полукровка, не полукровка, — ответил я на это. — Но богиня меня признала лично.

Я кивнул на перевязь, которой до сих пор было примотано яйцо к моему телу. Внешний огонь никак не затронул её, что уже само по себе говорило о божественном вмешательстве.

— Под ней её подарок.

— Ничего себе, — Даррен уважительно кивнул. — Как ты узнал, что тебя признала богиня?

— Ну, для начала она вернула меня из посмертия, — ответил я.

На это мой предок даже присвистнул.

— На самом деле ей просто понравилось, когда я повторил дедов трюк с неслабым огненным штормом ценой собственной жизни, и посчитала меня достойным своего покровительства. Вот теперь я заново пытаюсь выжить и стараюсь не дать своим родным умереть. Но вообще это долгая история.

Я огляделся в поисках того, на что можно было бы присесть, но увидел только тот самый несгораемый шкаф и довольно-таки объёмный валун, который, видимо, иногда использовался как сиденье. На нём я и устроился.

— Ха, — сказал на это Даррен. — Ты думаешь, у меня короче?

— Не думаю, — сказал я. — Но мне хотелось бы понять, что за человек дал жизнь моему деду. Хотелось бы надеяться, что в моих жилах течёт кровь не гнилого человека.

Даррен нахмурился и посмотрел на меня в упор.

— Все ещё думаешь, что я предал род и свою семью? — уточнил он.

— А что я должен думать? — ответил я. — Если ты находишься здесь, а мы о тебе никогда толком ничего и не слышали, в отличие от героически погибшего деда. Нет, ты тоже числился как погибший на боевом задании, но ты же — вот он. Поэтому, естественно, я хочу объяснений.

— А знаешь, что, — ответил на это Даррен, — я бы посмотрел на тебя, если бы тебя сначала вместе со всей твоей группой убили бы демоны, а потом ты очнулся бы в пристанище тохаров, спрятанном на глубине под горами, и ни черта бы не помнил.

— Потерял память? — поинтересовался я.

— Конечно, — Даррен повернулся ко мне в профиль и показал на широкий шрам, проходящий по задней части черепа. — Мне ж полголовы снесли. Когда я очнулся, то ничего не помнил. Да, меня выходили местные люди, но я практически ничего не соображал. И лишь постепенно понимание стало возвращаться ко мне. Но не память.

Он сел на несгораемый ящик и уставился куда-то в одну ему ведомую даль.

— И вот теперь представь: живёшь ты порядка десяти лет среди людей, совсем небольшой общины, которая много затратила сил и средств, чтобы поставить тебя на ноги. И вот ты не знаешь, кто ты, что ты, как ты. Потом ты осознаёшь свою силу, что ты довольно-таки сильный маг. И клянёшься оберегать этих людей, которые тебя спасли и выходили. Причём даёшь кровную клятву и клянёшься оберегать их ценой своей жизни, чтобы отплатить им за то, что они для тебя сделали.

Тут он усмехнулся, словно рассказывал смешной анекдот.

— А во время очередного боя просто получаешь по голове и вспоминаешь, что, оказывается, у тебя за горной грядой в другой стране есть семья, долг, клятва и прочее. Но ты здесь уже связан кровной клятвой и клятвой жизни. И куда мне было деваться? По факту, выбора у меня просто не было. Более того, я хочу тебе сказать, что, когда снова пришёл в себя после нового ранения и снова обрёл память, там, в империи, прошло уже больше десяти лет с момента моего исчезновения. Я был абсолютно уверен, что там меня давным-давно похоронили, уже даже отгоревали по мне. Поэтому я остался здесь.

И тут он заглянул мне в глаза, словно пытаясь что-то доказать.

— Но местные-то тоже не виноваты в том, что я потерял память. Они меня выходили. А узнав по рунам, что я — из Аденизов, признали меня своим… Не добили за прорыв демонов и уничтоженную родину, а спасли. Клятву я давал добровольно. К тому же они все — настоящие тохары, сильные и упрямые. Пытаются выжить, но и не хотят уходить с родной земли. А Аденизы когда-то клялись оберегать свой народ. Вот я и оберегаю хотя бы тех, кто остался.

— Клятва уже была после того, как ты провёл ритуал? — спросил я. — Или до?

— М-м, ритуал, — усмехнулся Даррен. — Тут история более интересная, а может быть, и нет. Это было уже после того, как я заново обрёл память, во время одной из вылазок с боевым кулаком в район Агни. Мы, среди всего прочего, обнаружили израненного насмерть демона. Причём сильно отличающегося от низших — рогатого, огромного. Но при всём том он практически подыхал, но не мог самоуничтожится, потому что его держали под контролем враги. С минуты на минуту за ним должны были прийти.

Даррен заново переживал те эмоции, и они живо отражались на его лице.

— Увидев меня, он, видимо, сориентировался на цвет волос и на руны, оставшиеся на моей старой одежде. Поэтому он доверился мне и сказал, кто он и что он. При этом попросил уничтожить его, чтобы его тело и кровь не достались мучителям. А взамен он даст этой самой кровью возможность для прохождения мною ритуала. Ну и, собственно, ему нужно было только одно: чтобы он или его тело не попало в руки другой касты демонов. Сам он уйти уже не мог, потому что был изранен и действительно полудохлый.

Мой предок немного цинично усмехнулся, но, в целом, я его понимал.

— Я в итоге выцедил с него кровь, после чего сжёг начисто, не оставив даже золы. Вернувшись сюда, в Подгорный, я набил себе эти самые татуировки, используя его кровь. Одним словом, прошёл ритуал без всяких дополнительных условий. Но цена у этого ритуала тоже была, как-никак жизнь за жизнь. Но главное, что демон этот не попался всем тем, кто мог бы им воспользоваться.

Голос Даррена стал постепенно затихать.

— Одно плохо: то, что я проходил данный ритуал, уже фактически будучи стариком. Мне было под сотню лет. Конечно, я был всё ещё силён, но не настолько молод, чтобы развиваться дальше. Потенциал у меня был совершенно другой. Вот, судя по тому, что я вижу в тебе, ты прошёл его лет в восемнадцать, так?

— Да, — кивнул я, — совсем недавно, месяца три назад.

— Ну вот, а уже показываешь результаты гораздо лучшие, чем я. Хоть я при этом имею значительно более чистую кровь, но по магическим показателям, как ты успел заметить, я всё равно слабее. И пламя у тебя белее, и сил больше. Поэтому уж, как есть, уделал ты меня, внучок, уделал. А когда ещё проживёшь лет пятьдесят, так и вовсе с тобой никто не сможет тягаться, ну по крайней мере на нашем, на человеческом уровне. Это будет фактически невозможно. Но тогда ты по своей силе станешь, наверное, уже ближе к высшим демонам.

Мне почему-то вспомнилось недавнее приключение, и я хохотнул, не сдержавшись.

— Что такое? — спросил меня Даррен.

— Да так, — сказал я. — Это ты ещё дочь Азарета не видел, которая двумя клинками способна речку вскипятить.

— В смысле? — кустистые брови Даррена взметнулись вверх.

— Да была у нас тут история не так давно на реке Дружба, — ответил я.

— Это где, на границе с Китайской империей, что ли? — уточнил Даррен.

— Ну да, с Китаем именно. Мы туда друга моего ездили вызволять, заодно попали под прорыв демонов-амфибий. И вот нужно было найти какой-то способ, чтобы им не дать прорваться к заставе. И вот там эта дочь Азарета дала такого шороху, что вонь от сваренных амфибий над рекой витала ещё долго. Есть байка солдатская про кашу из топора, а теперь появилась ещё одна про уху из демонов.

Даррен сначала, кажется, не верил, потом, видимо, представил, сам хохотнул и принялся рассказывать уже что-то из своей жизни.

Дальше наш разговор тёк уже плавно и спокойно, перемежаясь различными байками, историями из жизни и прочим, и прочим.