— Нормально всё с вашим нюхом, — хохотнул я. — При контакте с кожей происходит реакция, которая полностью убирает первоначальный неприятный запах.

— Вот ты гад! — Тагай в шутку бросился на меня с кулаками.

— Нельзя было сразу предупредить, что мы не будем ходить и вонять, как несвежее демоническое дерьмо⁈

— Вот именно, — согласилась с ним Зорич. — Можно было бы и предупредить.

— Э-э! — протянул я, утепляясь всем, что мне выдали. — Зная, что запаха не будет, любой сможет перетерпеть. Я хотел сразу посмотреть, на что вы способны!

— Чувствую, мы ещё не раз будем смеяться до слёз от твоих шуточек, — заметил Костя, но тут же выставил руки в примирительном жесте. — Но я не против, если что.

— Смеяться — вообще полезно для здоровья, — ответил я и принялся поправлять у каждого верхнюю одежду и амуницию. Костю с Тагаем я уже вымуштровал, так что тут проблем не возникло. А вот у Зорич и особенно у Артёма имелись очевидные проблемы с приладкой бушлата. Я быстро показал им, как нужно делать, и, снова оглядев всех по очереди, понял, что мы готовы к выходу на дежурство.

Наш путь пролегал мимо телепортационной площадки, и там мы стали свидетелями интересной картины.

Друг напротив друга, ожидая своей очереди на отправку, стояли две кардинально разные группы людей. Первая группа — подлеченные каторжники, отправляющиеся обратно на отбывание своего срока на Стене в места дислокации. А вот вторая была забавнее.

Я бы назвал это последствием вчерашнего гнева Бутурлина.

Возле площадки телепорта переминались с ноги на ногу дворяне. Причём, было видно, что местами по ним хорошенько прошлись то ли розгами, то ли чем-то не менее действенным. На лицах многих красовались синяки, другие явственно прихрамывали.

Третьи стояли-то с трудом, но сидеть, судя по всему, не могли вовсе.

Но этим дело не ограничивалось. Вместе с аристократами, которые должны были представлять тут элиту императорских войск, своей очереди ждали и их любовницы, вышвырнутые с базы вместе со всем скарбом. Поэтому отдельно, рядом со всем этим полуживым кагалом громоздились коробки, коробочки, коробулечки, коробищи, ящики, ящички и прочие свёртки, которые и классифицировать можно было с трудом.

При всём том обе группы постоянно поглядывали друг на друга с неприкрытой ненавистью. Каторжники презирали дворян, и наоборот. И напряжение, повисшее над площадкой и просто не имеющее возможности разрядиться, чувствовалось на расстоянии.

Однако никто не смел затеять ссору и вообще высказать своё недовольство. Все знали, что в таком случае они будут иметь дело с самим Бутурлиным. А этого не хотелось никому.

Зато, глядя на трясущихся и забитых дворян, среди которых, наверняка, были детишки графов и князей, я ещё больше зауважал Ивана Васильевича. За его принципиальность и жёсткую позицию.

Затем мы подошли к основанию Стены. Тут нас ожидал открытый подъёмник. Практически такой же, как был и на той части Стены, за которую я отвечал последние пятнадцать лет своей жизни. И всё равно сердце дрогнуло от предвкушения.

Мы погрузились на площадку и начали подъём. Всё-таки тут конструкция была более устаревшая, хотя и выглядела новее. Что неудивительно, учитывая моё путешествие во времени.

Но я-то был привычным. Я знал, что метров через пятьсот-семьсот подъёма начнётся настоящая красота. А вот ребята видели всё это в первый раз. У всех приоткрылись рты. А вот у Зорич, кажется, даже глаза увлажнились.

Мы видели под собой склоны небольших гор, кое-где поросших растительностью, местами присыпанных снегом. Величественное зрелище, уплывающее всё ниже и ниже. И всё это накрыто пронзительно-голубым небом, в нижнем углу которого сияет восходящее солнце.

Под ним блестит русло далёкой и быстрой горной речушки. С солнечной стороны сверкал снег, заставляя жмуриться. Каньоны и ущелья отсюда казались простыми складками на почве.

Если не понимать, где находишься, можно было представить, что перед тобой просто перепаханное поле, а не вставшие дыбом от столкновения континентов хребты.

— О-бал-деть! — проговорил Тагай. — Это невероятно величественно!

Остальные молчали. Они наслаждались.

Наверху нас встретил Бутурлин собственной персоной. Он выглядел так, словно проспал как минимум десять часов и отлично выспался. А ведь я знал, что он вряд ли пару часов смог выделить для сна.

— Курсант фон Аден в составе пятёрки для прохождения дежурства на Стене прибыл, — отчеканил я, вытянувшись в струнку, после чего отдал воинское приветствие. — Прошу уточнить сектор патрулирования, основные задачи и указать, к кому мы прикреплены на время прохождения практики.

У Бутурлина дёрнулась щека после моей речи. Но при всём том, он ответил мне аналогичным воинским приветствием.

— К кому прикреплены? — хмыкнул он и посмотрел мне в глаза.

— Давай напрямую, твои же на Стене служат?

— Так точно, — кивнул я.

— Ну вот, нет у вас основной группы, к которой я мог бы вас прикрепить, — он развёл руками. — Была. Вчера. Только я их разогнал к чёртовой матери, потому что это не то место, чтобы икру шампанским запивать! Двое остались, — он выдохнул, а потом приложил руку в толстой рукавице ко рту, и я едва успел понять, что он в неё спрятал смешок. — Но они сейчас неспособны выполнять боевые задачи. Да вообще никакие. Поэтому давайте с вами договоримся так: вы сами прогуляетесь, если замёрзнете, погреетесь. Вы же без магии пока.

Тут он присмотрелся к моему лицу. А затем к лицам моих спутников.

— Убийца демонов, что ли? — не поверил он своим глазам, после чего хохотнул. — Молодцы, нечего сказать! Вижу, не пропадёте. Предусмотрительные. Вопросы есть, бойцы?

У меня вопросов не было. Но тут совершенно неожиданно руку поднял Артём.

— Говори, — сказал ему Бутурлин, приподняв густые брови.

И тут я увидел, что он тоже намазался мазью. Что ж, генерал знает, как действовать.

— Скажите, пожалуйста, а зачем нужны такие вот кольцевые форты? — спросил Муратов и показал рукой на Стену под нами. — Мы же далеко от настоящей Стены, так? А тут что? Фикция?

— Хороший вопрос, — кивнул ему Иван Васильевич. — Правильный. Ты, курсант Муратов, пойми вот что: линия обороны никогда не бывает просто линией. По факту — это всегда несколько рубежей. На любом фронте есть так называемые линии обороны. Как правило их две или три. В нашем конкретном случае горы можно считать — первой линией обороны и препятствием в виде естественного рельефа местности. В таком случае Стена, находящаяся южнее того места, где стоим мы, будет второй линией обороны. А вот такие, как ты выразился, форты стоят в местах, где есть ущелья, прорехи в горных хребтах. Это, так сказать, третья линия обороны. Если демоны каким-то образом пройдут первые две, то их будут встречать тут, опираясь на данные сооружения.

— Спасибо, — невероятно серьёзным тоном сказал Артём и добавил: — Вы очень доступно объяснили. Я всё понял.

— Рад, что смог помочь, — с точно такой же серьёзностью ответил Бутурлин. — Если что, подобных защитных укреплений больше двух десятков раскидано в горах на всём протяжении линии фронта, — он кивнул нам. — Успешного дежурства, курсанты! Рад, что хоть кто-то относится к учениям серьёзно, как и подобает.

Этот отдельно стоящий участок стены по большей части копировал все остальные. Через каждые пять километров тут располагалась сигнальная башня. Но я всё-таки не удержался и завёл в первую же попавшуюся свою группу.

— Обратите внимание, — я говорил, как заправский экскурсовод, ничуть не смущаясь военных, уже находившихся внутри. — Караульные находятся тут посменно двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. В случае прорыва демонов они обязаны дать сигнал на соседние башни.

Стоявшие в дозоре усмехнулись и кивнули.

— Раньше, — проговорил я своим спутникам, — жгли хворост, чтобы подать сигнал. В самых сложных местах служили маги огня. Но потом в башнях поставили гелиографы, которые могут подавать сигналы, используя лучи солнца. Их ловят огромными линзами, — я указал на громоздкое устройство, — и фокусируют в нужном направлении.