При этом было видно, что Горислава тоже не в восторге от размышлений младшей дочери.

Да уж, придумал альтернативу! С другой стороны, я до сих пор был уверен, что поступил правильно. Раз уж на нашу семью ведётся охота, Ада должна находиться в пределах моей досягаемости. Я смогу ей помочь, если случится непредвиденное.

— Так, у меня к вам есть предложение, — я решил перевести тему, чтобы не акцентировать внимание на восторженности сестры, а действовать в рамках придуманного мною плана. — Как насчёт того, чтобы сегодня вечером сходить в императорский театр? Вот там уж действительно блеск высшего общества будет, уверен, ослепительнее, нежели на приёме.

— А это мысль! — горячо поддержала меня маман и перевела взгляд на Аду, но та находилась в своём собственном мире восхищения и эмоций. — А что там сегодня дают?

— Понятия не имею, — ответил я, пожав плечами и попытавшись скрыть истинные эмоции. — Просто всегда хотелось увидеть вживую, что же это такое.

— Я только «за», — Горислава поднялась из-за стола. — Давай сходим, проветримся. Может, сестра твоя от мыслей о замужестве отвлечётся.

В последнем утверждении я, конечно, сомневался, но кивнул, дабы не перечить матери и поскорее начать собираться в театр. Она как раз пошла в свою комнату переодеваться, но тут остановилась на полпути и обернулась ко мне, словно что-то забыла.

— Кстати, ты какой конструкт выдал на магическом тесте? — спросила она максимально нейтральным тоном, но я видел, что её снедает любопытство.

— Много маленьких птичек соединились в сеть и сковали демона, — я буквально секунду размышлял, сказать ли правду, но сразу же решил, что особого смысла кривить душой нет. — Что это, я не знаю. С перепугу вышло.

Полуулыбка враз слетела с губ матери.

— В последний раз такое с перепугу вышло у твоей бабки, когда она полк солдат спеленала, — мать покачала головой и снова улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла горькой.

— Солдат? — у меня даже глаза от такого заявления расширились, а Ада уронила на пол бокал, враз забыв о всех своих девичьих мыслях.

— Да год был неурожайный, — мать усмехнулась, махнув рукой, чтобы мы не особо близко к сердцу принимали эту информацию, как дела давно минувших дней. — А они за повторным налогом пришли. Долго потом разбирались, кто не прав, а кто был в своих правах, но тогда истина оказалась на нашей стороне.

— Это хорошо, — я даже выдохнул, потому что вспомнил, как за мной прислали шестерых здоровых приставов, чтобы сопроводить на Стену. А мать тогда, не сдерживаясь, накладывала на меня благословение за благословением, чтобы я там выжил. Мать седела на глазах, меняя цвет волос с огненно-рыжего на белый, выцветая, но спасая своё единственное оставшееся в живых дитя. Перечить ей не решились, ведь магия родовичей не была под запретом, а может, и потому что она тогда уже находилась под подозрением. А ведь вполне возможно, что это именно материнские благословения и смогли вернуть меня к жизни.

Я с любовью и благоговением взглянул на эту улыбчивую женщину в сарафане с огненно-рыжей косой и медовыми глазами и лишь губами прошептал:

«Спасибо, мама! Ты всё же нас спасла, хоть сама и не знаешь этого».

— Что ты сказал, Витюш? — спросила меня мать уже из комнаты. — Не знаешь, сколько билеты стоят? Сколько денег брать?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вряд ли дёшево. Давай посыльного отправим.

Мне в голову пришла мысль, что пора бы озаботиться своими финансами. Правда, пока я понятия не имел, как можно заработать, одновременно учась в академии. Но это ничего. Главное, озаботиться, поставить себе цель и искать способы её достигнуть.

Мы успели вовремя. Минут за тридцать до третьего звонка. Давали малознакомую мне классику «Восхождение Примарха». Но сейчас сама пьеса интересовала меня меньше всего.

Я озирался по сторонам, но среди множества блистающих драгоценностями и улыбками господ никак не мог отыскать взглядом Тагая. Тогда я повернулся к матери.

Отметив, что она смотрит на всех, как коршун с вершины горы на добычу, поёжился, но всё же решил узнать, где находится интересующая меня сторона.

— Мам, — негромко проговорил я, склонившись к её уху, — ты случайно не знаешь, где может сидеть некто Зорич?

— Зорич-то? — маман криво усмехнулась и показала на правую сторону балконов. — Вот там, видишь? Рядом с императорской, но чуть ниже.

— Как же тут великолепно! — сестра сбила меня своим возгласом, хотя мне показалось, что я увидел в толпе Тагая. — Тут всё такое красивое!

Как же я отвык от этих подростковых восхищений. После слова «великолепно» в последние пятнадцать лет моей жизни обычно шли слова: «поджарил задницу вон тому громадному демону».

Я собрался с мыслями и глянул туда, куда показывала Горислава. И сразу же увидел знакомое лицо. Вот только не Тагая, а девицы, которая сегодня тоже проходила тесты. И вошла в финальный список из тридцати фамилий.

— Ого, — ухмыльнулся я, — знакомые всё лица.

— Ты кого имеешь в виду? — мать сразу напряглась, словно кто-то угрожал её детям и посмотрела туда же, куда и я.

— Девушка из ложи Зоричей, — пояснил я, слегка взмахнув рукой. — Можно сказать, ходили сегодня в одной упряжке. Тесты сдавали. Хотя её в этих париках и кринолинах не узнать практически.

— Да ты что⁈ — изумилась маман. — А я считала, что наша восторженная — исключение и все знатные девушки распределены по институтам благородных девиц. Вроде даже указ нашей всеми обожаемой императрицы был, — в её голосе ясно читался сарказм.

— Нет, почему же? — я пожал плечами, продолжая высматривать Тагая. — У нас сегодня их было человек двадцать из двухсот претендентов, и несколько даже прошло. Вот та, что сидит, точно дошла до финала.

— Это дочь Зорича, если не ошибаюсь, — мама нахмурилась, затем серьёзно посмотрела на меня. — Если ещё и ты начнёшь про женитьбу думать, я вообще рехнусь с вами!

— Нет, мам, — я едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. — Поверь, мне пока не до этого!

— Смотри у меня! — и она погрозила пальцем, но я видел, как разгладились морщинки на её лице. Она мне поверила.

Свет погас прежде, чем я смог найти глазами того, кого искал. Но на время я даже забыл, зачем вообще пришёл в театр. Настолько меня захватил сюжет пьесы. Там молодой человек очутился в непривычном для него мире посреди нетривиальных проблем и принялся их лихо решать.

И только к концу второго акта я заметил, что в ложе Зоричей творится явно что-то из ряда вон выходящее. У меня засосало под ложечкой. Не хватало ещё опоздать, отвлёкшись на историю.

Тем временем на ложу начали оглядываться с ближайших мест. За занавесями слышались голоса, звучащие на повышенных тонах.

— Сейчас вернусь, — сказал я, склонившись к матери, и неловко улыбнулся, мол, по нужде.

А сам, пригнувшись, быстро двинулся к месту, где разворачивались гораздо более важные события, чем на сцене.

Пришлось выйти из зала и подняться на второй этаж к выходам для высокопоставленных в прямом и в переносном смыслах лиц.

— Если ты сейчас же не скажешь, куда дел украшение, — расслышал я рычащий голос, когда подошёл к ложе вплотную, — я вызову начальника Тайного сыска! Он через ложу от нашей сидит!

Я сменил позицию, чтобы видеть происходящее в самой ложе. И то, что увидел, мне совсем не понравилось. Два здоровенных громилы, очевидно, телохранители Зоричей, держали Тагая за ноги вниз головой и в буквальном смысле пытались из него что-то вытрясти.

Но испугало меня не это. Данная картина была бы даже забавна в определённых обстоятельствах. А вот то, что делал сам Добромыслов, заставляло покрыться холодной испариной.

Он щёлкал пальцами правой руки, ударяя большим пальцем о средний. Причём, щелчки эти были абсолютно выверены по ритму. Они звучали, словно метроном.

Спокойствие окружающих поражало. Это для них звуки, издаваемые висящим вверх ногами парнем, ничего не значили.