— Квас будете? — появившаяся возле моего столика дородная женщина с улыбкой продемонстрировала большой глиняный кувшин. — Или лучше компот?

— Лучше квас. Спасибо большое.

— Такой молодой, — неожиданно умилилась хозяйка. — И как тебя родители-то из дома отпустили?

— Да я сам ушел, никого не спрашивал.

— Ой, какие же вы, молодые… а кем работать собираешься?

— Да я про небесный храм узнать хотел. Он же где-то рядом?

— Еще один, — скорбно покачала головой собеседница. — Что ж вас, молодых, туда так тянет?

— Интересно же.

— Интересно ему… ой, молодые, молодые…

Получить вменяемую информацию на этот раз не удалось, зато я увидел хороший пример того, как относятся к загадочному храму простые жители города. Судя по всему, их мнение полностью совпадало с мнением того же Сайхала, однако никакого негатива мое признание не вызвало. И на данный момент это было самым главным.

Как следует наевшись, я оставил большую часть вещей в комнате, после чего вышел на улицу и отправился бродить по городу, проникаясь его атмосферой, а также внимательно следя за уровнем собственного беспокойства. К сожалению, найти что-то действительно интересное у меня так и не получилось — местные обитатели продолжали заниматься своими делами, издалека доносился звон кузнечного молота, ноздри улавливали запахи еды и дыма, но все это лежало в рамках уже известной мне средневековой пасторали. Сонное царство продолжало оставаться сонным, а его жители как будто находились в состоянии вечной сиесты.

Некоторое время я размышлял о том, допустима ли такая экономическая модель города, при которой он изначально создается только для богачей и не довелось ли мне попасть в логово классических работорговцев, но затем увидел на одной из улиц груженую овощами кособокую телегу, после чего внезапно успокоился — что ни говори, а некоторые странности в поведении аборигенов вовсе не являлись признаком чего-то действительно ужасного. Да и лезть в чужой монастырь со своим уставом однозначно не стоило.

С трудом одолев тревожные мысли, я нашел местную баню, договорился о том, что мне подогреют пару ведер воды и дадут бритвенные принадлежности, а затем обстоятельно привел себя в порядок. Сразу после этого настало время пить пиво и общаться с городскими забулдыгами — в моей стратегии поиска ценных сведений этот подход занимал ключевое рлдлэнгтн. Выдумывать что-то особенное мне было откровенно лень, так что я просто дошел до рекомендованного часовым кабака, завалился внутрь и расположился за боковым столиком, приняв вид заморенного жизнью путешественника. Мое появление никого не заинтересовало, пиво действительно оказалось вкусным, так что спустя полчаса я ощутил искреннее умиротворение. Спокойная обстановка, негромкие разговоры, приятный освежающий напиток…

Узнать что-то полезное в первый день так и не получилось — я банально напился, еле дошел до своего нового места жительства, после чего чуть ли в прямом смысле этого слова упал на кровать и мгновенно заснул. Однако спустя еще три дня неторопливых прогулок и посиделок информация все же стала накапливаться. В первую очередь подтвердились слова мастера Ши — неподалеку от города на самом деле располагались две деревни, которые служили опорными пунктами для различного рода авантюристов и пытавшихся отыскать небесный храм мечтателей. Затем я узнал, что никакого регулярного сообщения с этими деревнями не существует — все желающие при любых раскладах шли туда своим ходом. Сразу после этого мне порекомендовали нанять для путешествия охранников — как оказалось, местные стражи порядка весьма охотно брались выполнять такую работу, за огромные деньги сопровождая кого угодно хоть до самой границы пустошей. А вот дальше начались те самые откровения, ради которых я и задержался в городе.

— Ты пойми, малыш, правды-то ведь никто не знает, — заговорщицким шепотом поведал мне очередной случайный знакомый, когда я нехотя озвучил ему свои дальнейшие планы и столь же нехотя попросил дать какой-нибудь совет. — Все вокруг брешут, что это глупые сказки, но они-то ничего не видели. А вот кое-кто видел. Своими глазами.

— Что именно?

— Может, еще пива возьмем? На сухое горло болтать трудно.

— Да не вопрос. Я угощаю.

— Это ты правильно, малыш, это ты правильно… не пожалеешь.

Я уже начал жалеть о том, что связался с каким-то непонятным типом, но тут собеседник посерьезнел и заявил:

— Мы с друзьями раньше до самой столицы ходили. Лет шесть назад или семь.

— До столицы? Туда же нельзя?

— Это сейчас нельзя, — тихо произнес мужик. — А раньше было можно. Раньше туда многие таскались.

— Понял.

— Места возле столицы дерьмовые, очень дерьмовые. Без хорошего амулета к ней мало кто совался, а кто совался, обратно уже не показывался. Но мы ходили и возвращались. Много раз.

— Ясно.

Перед нами появились две огромные кружки с пивом, рассказчик жадно присосался к одной из них, а потом издал вздох облегчения:

— Хорошо. Прям совсем хорошо.

— Так а что дальше-то было? — спросил я, берясь за свою посудину. — Что именно случилось?

— А то случилось, малыш, что знающие люди в те края как-то перестали ходить. Зимой ходили, весной ходили, а летом смотришь… и никого. Мы тогда очередную вылазку спланировали, до самой границы добрались — и все.

— Что — «все»?

— Не захотелось нам дальше идти. Как отрезало.

— Вы что-то почувствовали? Страшно было?

— Тревожно, я бы сказал. Как будто на смерть собственную таращишься и думаешь, вперед идти или назад. Вот мы назад и повернули.

— Знакомо…

— А где-то через месяц заявляется в город один наш знакомый. И говорит, что в столице построили небесный храм, который забирает к себе всех достойных. Вроде как, если придешь к нему, то тебе сразу всяческий почет оказывают, уважение…

— Кто оказывает?

— Да хрен его знает, — вздохнул собеседник, рассматривая опустевшую кружку. — Еще пива возьмешь? И пожрать чего-нибудь.

— Само собой. Эй, красотка! Нам еще пива с колбасками!

— Умер тот знакомый через два дня.

— Как?

— Да просто умер и все. Пришел, рассказал пару небылиц и сдох, как собака шелудивая.

— Странно это все, — заметил я, допивая свою порцию. — А потом?

— А потом мои друзья захотели глянуть, что там происходит. Я этих дураков отговаривал, но они решили, что самые умные. Пошли — и больше их никто не видел.

— Вот дерьмо.

— Не то слово, малыш, не то слово. Но самое дерьмовое, что об этой истории весь город узнал. Караванщики, собиратели разного старинного дерьма, мелкота всякая. И теперь туда целые толпы дураков идут.

— Идут, но не возвращаются?

— Почему же не возвращаются? — улыбка мужика превратилась в оскал голодной акулы. — Иногда возвращаются, рассказывают нам, что их друзья отправились в лучшие миры, а затем снова уходят. И больше их уже никто никогда не видит.

— А что…

— Пойду я, малыш. Ночь на дворе.

Короткий разговор с охочим до бесплатной выпивки забулдыгой не принес никакой реальной конкретики, однако вселил в мою душу еще больше смутных подозрений — хотя вокруг до сих пор не происходило ничего из ряда вон выходящего, у меня сложилось очень стойкое ощущение какой-то неприглядной тайны. Тайны, о которой все знают, которую никто особо не скрывает, но до которой чрезвычайно сложно додуматься самостоятельно. Странная работа городской защиты, странное поведение людей, странный рассказ — все эти мелкие фрагменты общей картины упорно не давали мне покоя, заставляя часами напролет бродить по тавернам и кабакам, пить осточертевшее пиво, а также ввязываться в разговоры с оказавшимися рядом посетителями. И хотя на первый взгляд польза от такого занятия была крайне сомнительной, в конце концов оно дало-таки нужный мне результат.

— Я вот думаю на днях в столицу двинуть, — заговорщицким тоном сообщил я очередному бармену, прихлебывая только что полученный напиток. — Слышали оттуда какие-нибудь новости?