Зиновий Петрович видел, что приведенные доводы произвели на Вирениуса определенное впечатление — адмирал задумался, машинально поглаживая пальцами бороду. Можно не сомневаться, что сейчас Андрей Андреевич, принимавший самое деятельное участие в планировании войны с Японией на море, уже несколько иначе смотрит на возможный исход будущего противостояния. И в то же время Рожественский отдавал себе отчет в том, что не ведай он сам о случившемся, вел бы себя также, не принимая неприятеля всерьез — азиаты ведь, «макаки», что с них взять.

И расплата за такое пренебрежение окажется жестокой!

— Нам сейчас совершенно нечем усилить Владивостокский отряд, Зиновий Петрович, — после долгой паузы отозвался Вирениус. — Нужно перевести на Дальний Восток «Цесаревич» и «Ослябю», а с ними «Баян» и «Аврору». Но даже тогда мы не сможем отправить «иноков», хотя такое усиление позволит нам создать отряд вполне способный нанести поражение эскадре вражеских броненосных крейсеров. Однако догнать и навязать им бой мы все же не сможем, имея ход на два узла меньше. К тому же всего пяти броненосцев в Порт-Артуре совершенно недостаточно, чтобы в таком случае уверенно овладеть морем, нанеся поражение неприятелю.

— А если бы Григорий Павлович не увел свой отряд в прошлом году, то ситуация сейчас была бы в нашу пользу. Три броненосца, пусть и тихоходных, но с двенадцатидюймовыми пушками, вместе с «полтавами» создали бы крепкий отряд из полудюжины вымпелов.

— По высочайше утвержденному плану мы должны были отправить их на капитальный ремонт…

— Зачем гнать на Балтику старые корабли? Неужели ремонт нельзя было провести во Владивостоке, там прекрасный док имени цесаревича? Потратили массу денег на уголь, год назад пригнали отряд, а к ремонту, как мне известно, вообще не приступали, ссылаясь на нехватку средств. Не понимаю, почему нельзя было оставить все эти корабли в Порт-Артуре?

Рожественский с нарочитым удивлением вопросительно выгнул брови, демонстрируя искреннее возмущение. И тем смутил Вирениуса — тот отвел взгляд, пожал плечами, и смущенно попытался объяснить:

— Я сам не понимаю, зачем приняли именно такой план, и сейчас на него не выделяют деньги, которые были обещаны. Тут решал все Витте…

Тонущий утром 15 мая 1905 года после подрыва торпедой ночью поврежденный в дневном сражении броненосец «Сисой Великий»…

Зачем нужно было принимать это идиотское решение увести ремонтировать на Балтику броненосцы, если их место здесь, и только здесь⁈ Будто нельзя было во Владивостоке нужные работы произвести⁈ Азиаты признают исключительно одну силу, будь сейчас ушедший отряд контр-адмирала Чухнина здесь, они бы не вели себя так вызывающе нагло!

Главный начальник и командующий войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана, произведенный тремя неделями назад в чин полного адмирала, Евгений Иванович Алексеев топнул ногой, не скрывая растущего раздражения. Но гневаться было не на кого — именно он сам и допустил эту непростительную ошибку, поддавшись на уговоры из Петербурга. Да и как было отказать всесильному Витте, за которым правительство, а он не имел тогда влиятельной поддержки со стороны государя-императора. Да и сам жестоко ошибся, согласившись на вывод русских оккупационных войск из «полосы отчуждения» КВЖД, посчитав, что Китай окончательно «умиротворен», и продолжать держать там сибирских стрелков нет смысла.

Но нет — вывода русских войск из Маньчжурии требовали отнюдь не китайцы, Пекин ограничивался лишь редкими нотами, похожими на униженные просьбы, а обнаглевшие японцы. Причем тональность росла с каждым днем, и только непроходимо тупой дипломат бы не догадался, к чему может прийти дело в самом скором времени. «Макаки» с островов вели себя до возмущения нагло, и тому было простое объяснение — за их спиною стояла Англия, которая в прошлом году вышла из политики «блестящей изоляции», и заключила союзный договор с Японией, с явно скрытыми военными статьями, направленными против Российской империи.

И при этом требуя, будто победитель, диктуя свои условия побежденному, чтобы русские отводили свои войска из Маньчжурии, так как обещали это сделать, и убирались из Кореи, которую островитяне уже считали чуть ли не своей вотчиной. Так что уступать подобному давлению стало бы ошибкой огромного значения — удар по престижу стал бы ужасным по последствиям. А потому условия, предложенные отнюдь не китайцами, а японцами, были невыполнимыми априори, и Евгений Иванович сейчас как никогда это остро ощущал. Уходить не то, что из Маньчжурии, из Кореи, которую японцы уже прибирали к своим рукам, было категорически нельзя.

Тут как в поговорке — вначале ухватятся за палец, а потом всю руку по локоть мгновенно откусят и проглотят!

И давление возрастало с каждым днем, японцы давно уже готовились к войне, и встречать противника лучше в северной Корее и Маньчжурии, на дальних подступах, чем вести бои в Приморье. Вот только в Петербурге этого не замечали, вернее, игнорировали угрозу, думая, что японцы не рискнут начать войну с державой, у которой втрое больше населения, а одна армия мирного времени превышает численность всех вражеских войск, выдвинутых по мобилизации, по меньшей мере, вдвое.

Теперь все стало на свои места, и все поступавшие сведения говорили об одном — японцы не пугают угрозой войны, они реально собираются воевать. И делают ставку именно на флот — ведь с захватом господства на море, протяженное дальневосточное побережье Российской империи окажется под прямой угрозой высадки вражеского десанта с последующей неизбежной оккупацией. И сила для этого у них имелась общим числом в дюжину превосходных кораблей линии, десяток английской постройки, и по одному броненосному крейсеру спустили на воду в рейхе и во Франции. И к этому можно добавить такое же число малых бронепалубных крейсеров, и какое-то количество небольших кораблей береговой обороны, включая китайский броненосец, трофей в недавней войне, что закончилась для японцев оглушительной победой восемь лет тому назад…

— Просто содержание большой эскадры в Порт-Артуре в данный момент совершенно невозможно, Евгений Иванович, вы сами прекрасно знаете почему. Дальний совершенно беззащитен от нападения с моря, к тому же там только началась постройка мола, что будет являться защитой от частых здесь штормов. Да к тому же всеми делами в городе заправляют креатуры Витте, а он считает, что коммерческий порт не должен иметь береговых укреплений. Внутренний рейд Порт-Артура больше восьми броненосцев никак не вместит — размеры не позволяют, и глубины соответствующие везде.

Стоявший рядом с ним начальник штаба контр-адмирал Витгефт, всем своим видом и манерами больше походивший не на моряка, а на протестантского проповедника. Каковым он и собирался стать в юности, как Алексееву поведали осведомленные люди. Но неутомимый штабной работник, идеальный исполнитель, к тому же упрямый в отстаивании собственной точки зрения — вот это качество Алексееву и нравилось, не видел в нем ни малейшего заискивания и отталкивающей лести.

И все дело тут в происхождении — настоящим отцом Евгения Ивановича являлся российский император Александр II Николаевич, дед нынешнего царя Николая Александровича, которому адмирал, как ни крути, приходился, таким образом, дядей. И пусть бастард, но приходился старшим братом для великих князей «Александровичей» — Владимира, командующего гвардией, Сергея — московского генерал-губернатора, Алексея — своего непосредственного начальника, генерал-адмирала Российского императорского флота.

Понятное дело, что на своем родстве с императорской фамилией Алексеев никогда не настаивал, прекрасно понимая положение незаконнорожденного сына, каких в народе привычно «ублюдками» именуют. Однако посвященные в тайну его происхождения все прекрасно понимали, так что его карьера была обеспечена с самого рождения, и то, что многим давалось с трудом, то ему с необычной для «простого смертного» легкостью. Хотя совсем не так, как «императорским высочествам» от рождения. За год до войны с турками 34-х летний, только произведенный в капитан-лейтенанты Алексеев служил под началом 27-ми летнего капитана 1-го ранга великого князя Алексея Александровича, что уже давно генерал-адмирал. А он только-только получил к государеву вензелю генерал-адъютанта три вожделенных «орла» на шитые золотом погоны.