Сейчас в бою против трех «уорриоров», имевших бортовой залп из четырех 234 мм и двух 190 мм орудий, со скоростью в 23 с половиной узла, русские линейные крейсера выглядели куда предпочтительней. У «Георгия» скорость на узел больше, и залп из восьми 240 мм орудий вдвое тяжелее, хотя водоизмещение лишь на три тысячи тонн больше. Для «Рюрика» они вообще не дуэлянты даже вдвоем, что сейчас линейный крейсер и демонстрировал, нещадно избивая флагмана, и лишь иногда переносил огонь на второй мателот, который время от времени обстреливался и «Георгием».

Сражение между броненосными крейсерами союзной эскадры под командованием контр-адмирала Дабича было не менее значимым. Немцы при постройке своей четверки, в которую можно включить и «Коджона», сделали упор на эскадренные, и в меньшей степени на крейсерские качества, англичане же выбрали противоположное направление. И теперь их высокобортные корабли, попав под массированный обстрел германских пушек, горели. В рейхе ведь усилили артиллерию простым путем — сняли тяжелые одноорудийные 150 мм башни с бортов, установив взамен казематы с 210 мм пушками, ниже которых были еще три каземата со 150 мм орудиями. И броня хоть и была тоньше, всего четыре дюйма', но пояс по всей ватерлинии, сверху него еще один, прилично прикрыты казематы, башня и рубка. Надежная защита от обстрела обычными шестидюймовыми пушками, которых на восьми английских крейсерах было больше полусотни, против дюжины на германских (плюс полдесятка 170 мм пушек «Коджона») и шести 152 мм стволов на «Громобое» — 56 против 23. Вот последнему досталось — такой же высокобортный как английские «кресси», флагман Дабича полыхал погребальным костром, и его участь была предопределена.

Зато «немцы», включая «Коджона» («Принц Генрих» в «девичестве»), чувствовали себя уверенно — британский средний калибр против них оказался абсолютно неэффективным. Требовалось что-нибудь солидное, но 234 мм орудий на британских крейсерах было по два, или шестнадцать на всю эскадру. А в ответ прилетало из 24-х германских 210 мм пушек, плюсом шли еще точно такие же «подарки» в числе шести штук от «Громобоя». А в «довесок» на «Коджоне» имелась пара 240 мм орудий — суммарное число крупнокалиберных стволов 32 штук, ровно вдвое больше. И последствия такой «обработки» оказались ужасные — три британских крейсера горели наподобие «Громобоя», попадания в них следовали одно за другим. К удивлению Эссена немцы стреляли намного точнее англичан, недаром многие артиллеристы проходили стажировки на русских броненосцах, участвуя в боях.

— Это «Гуд Хоуп», господа, у него есть отличие…

Договорить где есть характерные признаки одного из «дрейков» Бахирев не успел — над носовой одноорудийной 234 мм башней взлетел высоченный столб огня. Флагманский «Роон» попал сразу двумя 112 кг снарядами из шести орудийного залпа. И все — на британском крейсере произошел ужасный взрыв, все же корабль откровенно не приспособлен для эскадренного боя. Впрочем, и построенные для него «уорриоры» выглядели жалко, потихоньку превращаясь в развалины со сбитыми трубами — их шестидюймовая броня хорошо пробивалась 240 мм снарядами «Георгия», а 283 мм орудия «Рюрика» вообще вели по ним убийственный в прямом смысле огонь. А сами линейные крейсера под обстрелом 234 мм британских пушек практически не пострадали — бронирование на них могло защитить даже от двенадцатидюймовых снарядов, особенно на флагмане — толстые плиты в десять дюймов, на новых русских броненосцах только «Цесаревич» имел подобные. На «Георгии Победоносце» в семь дюймов, но как раз именно от британских 234 мм снарядов — адмирал Рожественский оказался очень предусмотрительным…

От судьбы не уйдешь — британский «Гуд Хоуп» оказался под огнем германских 210 мм пушек на два с половиной года раньше — итог точно такой же…

— Требуют пропустить к острову, угрожают обстрелом. Наглецы какие, но мы им не греки, не запугаешь. Пусть проходят, мы их предупредили, даже сигналы подняли — «ваш курс ведет к опасности». Теперь посмотрим, каково это на минах плавать, самому до ужаса интересно.

Зиновий Петрович с нескрываемым интересом смотрел на два броненосца под флагами Ройял Нэви, что направлялись в обход Лемноса прямиком на выставленное минное заграждение. Это было сродни безумию, переть так не зная прохода, и лишь в уверенности, что они также лихо пройдут за «Кагулом», что находясь в дозоре, торопливо от них убежал. Вот только отступление было притворным, заманиванием на мины.

Целый месяц Рожественский ожидал визита Королевского Флота, и «маджестики» Средиземноморской эскадры пришли в числе семи вымпелов. Но каких-либо резких действий не предпринимали, посмотрели издали на русско-греческий флот, на стоящие у Лемноса линкоры, и удалились, как говорится «не солоно нахлебавшись». Две недели тому назад вся Средиземноморская эскадра удалилась в Индийский океан через Суэцкий канал, зато явились старые броненосцы типа «Ройял Соверен» в числе восьми вымпелов, вооруженные устрашающими 343 мм пушками, пусть и короткоствольными. А с ними для поддержки два линейных крейсера типа «Инвинсибл», устрашающих любого потенциального противника своими двенадцатидюймовыми пушками. Именно из них неделю назад были сделаны выстрелы по Пирею, принудившие старого короля Георга, бывшего когда-то датским принцем и женатого на внучке российского императора Николая I великой княжне Ольге Константиновне, покорится столь грубо навязанной воле. Да оно и понятно — Греция со всех сторон окружена морями, и потому не имеет возможности сопротивляться «владычице морской», которая нагло оттяпала захваченный у турок остров Родос, превратив его в передовую военно-морскую базу. И теперь устроила демонстрацию у Дарданелл, подведя многочисленную эскадру с требованием к русским отказаться от острова Лемнос, который передан турками в знак благодарности британской короне.

Это была неимоверная наглость, на которую требовалось или ответить достойно, либо уступить. Во втором случае занятие Босфора с Дарданеллами сводилось на «нет» самим присутствием английской базы на острове, который как пробка в бутылки плотно запирал выход из проливов. Дипломаты отчаянно спорили на тайных встречах, но англичане проявили неуступчивость, выдвинув целый перечень требований. Константинополь должен перейти к грекам, русские могут арендовать полуострова Вифинский и Галлиополи, но не вводить свой флот в Мраморное море, которое должно быть «демилитаризированным», как это было с Черным морем по Парижскому трактату после Крымской войны. Кроме того, русские должны остановить боевые действия в турецкой Армении, и очистить ее, как и Понт, а все европейские страны станут гарантами «безопасности» местных греков и армян, и не допустят никакой резни их османами. В последнее совершенно не верилось — православные жители древнего Трапезунда и нагорной Армении с таким восторгом встречали русские войска, что отводить их было невозможно.

И три дня тому назад оскорбленный такими притязаниями, император Николай Александрович ответил категорическим отказом, провозгласил себя защитником и наследником древней империи ромеев, которые историки уже называли Византийской, и о возвращении всех земель населенных православными христианами под свой скипетр. А главнокомандующий армией великий князь Николай Николаевич приказал войскам повести наступление и силой оружия принудить Оттоманскую Порту к миру. И что особенно удивительно, так то, что оба кайзера поддержали Россию, пусть морально, в отличие от Берлинского конгресса, но Зиновий Петрович знал, на какие им уступки пошла Россия, и какие «авансы» выдала обещаниями.

И в свою очередь адмирал Рожественский заблаговременно озаботился тем, чтобы вывести весь греческий флот из-под удара. В Мраморное море через Дарданеллы проследовали самые современные корабли, на которых подняли спешно пошитые знамена давно сгинувшей империи ромеев, с двуглавым орлом на желто-красных полотнищах. И в любой момент «Георгий Аверофф» с двумя «гарибальдицами» могли выйти для поддержки всего трех русских кораблей, которые медленно курсировали у входа в пролив, скрываясь за Лемносом, который, как и три других крупных острова за ним, уже давно были превращены в укрепрайоны, занятые многочисленными гарнизонами и спешно возведенными береговыми батареями. Все запасы мин давно были выставлены в море, еще успели привезти из Балтики запас. И не стоило англичанам обольщаться мнимой слабостью русского флота — основную для англичан опасность представляли отнюдь не линкоры или мины с береговыми пушками, а выведенные в Эгейское море подводные лодки, а их было четырнадцать, с учетом самых небольших. На них и надеялся Зиновий Петрович, прекрасно зная, что действенных способов борьбы с субмаринами, за исключением тарана или обстрела из пушек, у англичан нет. Да и вообще ни у кого пока нет, кроме русских — на подрывах мин убедились, что они опасны не только для надводных кораблей, но и подводных лодок…