— Верх недомыслия отозвать броненосцы на ремонт, и к оному не приступать. И как такое деяние наших чухонцев понимать прикажите⁈ Это у них по недомыслию, но вряд ли не могут понимать всю пагубность последствий столь вопиющей глупости и нерадения⁈

Рожественский выругался — «адресат» у него имелся, вернее сразу два, в лице обрусевших шведа и финна. Первый из них был его непосредственным начальством — утвержденный в должности управляющего Морским министерством вице-адмирал Федор Карлович Авелан, протеже великого князя Алексея Александровича. «Августейший» генерал-адмирал делами не любил заниматься, как и почти все представители Дома Романовых, хотя во флотских проблемах разбирался, но старался в них не вникать. При нем Авелан семь лет «исполнял обязанности», при этом будучи одновременно и начальником ГМШ — сам разрабатывал планы и проводил их в жизнь.

Второй являлся его собственным подчиненным, заведующим морским ученым отделом ГМШ, контр-адмирал Вирениус, вот уже два года находящийся на этой должности. Именно Андрей Андреевич «проводил» обратный переход эскадры Чухнина с Дальнего Востока, совершенно не нужный, и даже вредный. Но оправдания, что никто не знал, что война начнется быть, не может — три броненосца были уведены, а это резко ослабило Тихоокеанскую эскадру. И что скверно — корабли пришли в прошлом году, а к их ремонту до сих пор не приступили, ссылаясь на отсутствие денег в казне…

Броненосцы 2-й Тихоокеанской эскадры уходят в бессмертие…

— Андрей Андреевич, вы ведь прекрасно понимаете, что Япония практически закончила приготовления к войне. Мы с вами ни придворные, ни политики или дипломаты — мы военные моряки, и мыслим иными категориями. Если страна готовит флот, выкладывая даже не десятки, сотни миллионов золотых рублей на постройку самых новых кораблей, то априори мы должны воспринимать ее за противника, который дерзнет нам бросить вызов. Причем в самом скором времени, как только сочтет подготовку команд достаточной для войны с нами, на что потребно два-три года.

Рожественский взглянул на своего помощника — контр-адмирал Вирениус смотрел напряженным взглядом, пока не понимая, куда ведет разговор его непосредственный начальник. Но пока он молчал, только умные глаза настороженно поблескивали, не торопился ни поддакивать, не перебивать.

— У них в строю шесть первоклассных броненосцев британской постройки, с двенадцатидюймовыми пушками, восемнадцати узловым ходом и водоизмещением на две-три тысячи тонн большим, с соответственно лучшим бронированием. Я тут посмотрел данные, на одну память не стоит надеяться — «Фудзи» и «Ясима» равноценны нашим «полтавам», а вот четверка других является опасными противниками даже для «Ретвизана», что построен для нас в Америке на верфи Крампа. Пожалуй, противостоять им сможет только «Цесаревич», который французы обещают нам передать летом.

— Броненосец уже прошел ходовые испытания, пусть и не по полной программе, — отозвался Вирениус — именно он держал под своим контролем постройку заказанного во Франции броненосца, по «улучшенному» образцу которого на Балтике начали строить сразу полдесятка броненосцев — «Император Александр III», «Князь Суворов», «Бородино», «Орел» и «Слава». Причем первый готовили в середине осени к включению в состав флота, а последний собирались в августе спустить со стапеля на воду и достраивать вместе с остальными «собратьями».

— А так да, корабль очень хороший и ни в чем не уступит новым японским броненосцам британской постройки. «Бородинцы» слабее будут, имеют пояс в семь с половиной дюймов брони вместо десяти, как на «французе». Пожалуй, только черноморский «Потемкин», который практически достроили, ни в чем не уступит, только скорость у него в шестнадцать узлов, да уже находящийся в Порт-Артуре «Ретвизан».

— Однако следует учитывать, дражайший Андрей Андреевич, у японцев имеется полудюжина быстроходных броненосцев второго класса типа «Асама», а это весьма опасный противник, несмотря на восьмидюймовую артиллерию главного калибра. Зато скорость у них в двадцать узлов, и бронирование по ватерлинии в семь дюймов стали, закаленной по гарвеевскому методу, способное выдержать даже попадания наших десятидюймовых снарядов. Чем мы сможем парировать идущую от них угрозу?

Зиновий Петрович положил руку на стопку схем и фотографий японских кораблей, которые демонстративно разложил на столе. Раньше он отмахнулся от «разговора по душам» (Вирениуса сильно недолюбливал, тот и не скрывал, что сам желал стать начальником ГМШ), но теперь именно на него сделал ставку. Он вынес уроки из прошлого, тщательно все продумав, и теперь старался себя сдерживать вопреки обыкновению, понимая, что ради дела можно усмирить самолюбие, и даже интриговать и хитрить, сообразно известной поговорке про «плеть и обух». И если раньше сам охотно «сплавил» контр-адмирала Вирениуса на уходящую в Порт-Артур эскадру, то теперь полностью отказался от этого плана. И кандидат у него на замену имелся — пусть трусоватый, но моряк хороший, и всяко разно справится с порученным ему делом, доведет корабли в самый короткий срок.

— Находящиеся во Владивостоке «рюриковичи» не способны дать им равный бой, Зиновий Петрович, они имеют слабый бортовой залп всего из двух восьмидюймовых пушек против четырех вражеских, к тому же установленных в башнях. Пожалуй, только «Пересвет» с «Победой», да присоединившийся к ним «Ослябя», способны будут противостоять в сражении — могущество десятидюймовых снарядов неоспоримо. Но ход на два узла меньше, ни догнать, ни уйти от противника они не смогут.

— Не скажите, не скажите, — усмехнулся Рожественский, и негромко добавил. — При изрядном волнении наши корабли будут иметь существенное преимущество за счет лучшей мореходности и большего водоизмещения. Да и орудия будут способны стрелять куда точнее за счет высокого борта. Но три наших больших крейсера во Владивостоке пока не представляют серьезной силы, способной дать бой всей эскадре вражеских броненосных крейсеров, а такая встреча на море неизбежна. Андрей Андреевич, вот скажите честно — как вы оцениваете шансы наших Владивостокских крейсеров, если они столкнутся с неприятельскими с утра пораньше у японских берегов — и тех будет четверо против трех?

Зиновий Петрович усмехнулся, ведь 1 августа 1904 года так и произошло в Цусимском проливе возле Ульсана, бой там закончился гибелью «Рюрика» и тяжкими повреждениями двух других русских крейсеров. И лишь после этого сражения, наконец, были сделаны должные выводы, но за отсутствием новых 203 мм орудий «рюриковичи» были довооружены шестидюймовыми пушками в наскоро забронированных казематах. Но теперь зная про это, можно предпринять превентивные меры.

— При отсутствии на море волнения только «Россия» и «Громобой» будут способны уйти от неприятеля, — совершенно спокойно произнес Вирениус, — но «Рюрик» с его максимальным ходом в восемнадцать узлов обречен. Бортовой залп на трех наших кораблях в полудюжину восьмидюймовых и двадцать два шестидюймовых орудия, в то время как японские крейсера первых имеют шестнадцать, 152 мм от двадцати шести до двадцати восьми стволов. Могущество артиллерийского огня подавляющее, двойное — но его еще реализовать нужно, японцы ведь не англичане, моряки из них…

— У них учителя превосходные, как и корабли — с «владычицей морей» заключен договор, супротив нас, кстати, и направленный, — несколько невежливо перебил Рожественский. И жестко подытожил:

— Имея быстроходные броненосцы, японцы будут их с максимальной пользой применять, постоянно создавая численный перевес в силах на нужном для них театре — будь то в Желтом, или Японском море. Такая возможность определена центральным расположением островов, в то время как у нас плохо обеспеченные фланговые позиции. И начнись война, а она неизбежно и скоро грянет, провести маневр силами мы не сможем в силу изолированности наших эскадр на двух оперативных направлениях.