Недалеко от Выборга лежит на дне броненосец «Гангут», затонувший в 1897 году — пропорол днище об камни. Это «удешевленный» образец «балтийских таранов», про который сами моряки печально шутили — «одна пушка, одна труба, одна мачта — одно недоразумение». И невдомек тогда было, что весь русский флот через семь лет повторит судьбу этого незадачливого «недоброненосца»…

— Теперь все — назад пути нет! Это война, Михаил Павлович, приказ получен. Прочь сомнения — транспорты пойдут в Корею, как вовремя мы произвели их загрузку. Теперь бы не упустить время, японцы вчера ясно показали, что они сами готовы начать войну. И тут нам нужно их опередить!

Степан Осипович возбужденно прошелся по салону — он продолжал держать флаг на своем «Ретвизане», прикипев всем сердцем к этому броненосцу, который выгодно отличался от кораблей отечественной постройки. А о том уровне комфорта, который имелся для команды, нижние чины других броненосцев могли только мечтать.

— Степан Осипович, забрав вчера подданных микадо у нас и во Владивостоке, японцы показали, что готовы начать войну. И признаться, я не ожидал, что Петербург так быстро отреагирует на это, назвав происходящее поводом к войне, каковым стал разрыв дипломатических отношений, — начальник штаба контр-адмирал Молас 2-й, названный так, потому что на эскадре Чухнина шел младшим флагманом его старший брат Петр, был как всегда осторожен в оценках ситуации, как и полагается штабисту. Там служба такая, которая требует всегда взвешенных решений. А раз начальник ГМШ отдал такое распоряжение, ссылаясь на волю государя, то надлежит действовать, но только с единой оговоркой — право первого выстрела в любом случае должно быть за неприятелем, и он его уже сделал, и не важно, что по казакам конвоя, что охраняли дипломатическую миссию в Сеуле. Теперь предстояло отправить на защиту посольства внушительную силу — всю 7-ю Сибирскую стрелковую дивизию, которая вот уже неделю готовилась к повторным учениям, теперь по выгрузке из пароходов всех необходимых грузов, повозок и лошадей — но последних хотели загрузить в последний момент. Теперь сами японцы «подыграли», как говорят в таких случаях — «нет худа без добра».

К выходу в море Квантунская эскадра была готова в любой момент — Макаров недаром пользовался репутацией «беспокойного адмирала». Отряды часто срывались с места, и, подняв якоря, уходили в плавание, приучив к этому жителей, среди которых, тут можно не сомневаться, множество шпионов. А теперь, после отправки подданных микадо, по всему Квантуну царило необычайное оживление, потому что моряки осознали — война близко.

Степан Осипович сильно надеялся, что эскадра вице-адмирала Чухнина успеет прийти вовремя, но прекрасно понимал, что может возникнуть любая ситуация. А потому захват главного корейского порта Чемульпо нужно было произвести как можно быстрее, согласно разработанным в ГМШ планам. Он сам удивился необычайной дерзости Рожественского — начать боевые действия до формального объявления войны, сразу же после разрыва дипломатических отношений, если таковое событие, будет иметь место.

В самом корейском порту постоянно торчал стационером небольшой японский крейсер. Сейчас там находился «Чийода», наверное, самый маленький из всех броненосных кораблей в мире — половину длины корпуса по ватерлинии защищал пояс из плит в четыре с половиной дюйма. И артиллерия была солидной — десять 120 мм пушек. Вот только противник у него имелся достойный — чуть меньшие по водоизмещению русские броненосные канонерские лодки. «Храбрый» и «Отважный» уже перевооружили на скорострельные шестидюймовые пушки Кане — на первом установили четыре, а на втором три таких орудия. С первого по приходу на Дальний Восток сразу же сняли две новейшие 203 мм пушки с бортовых спонсонов, заменив их 152 мм стволами, и установив еще одну такую же пушку на баке — по ромбической схеме. «Отважный» лишился носового каземата с девятидюймовой пушкой, на его месте установили скорострельное орудие с массивным щитом, и еще два таких же на корме, одно за другим, и при этом усилили бронирование рубки, и установили еще полдюжины 75 мм противоминных орудий, которых теперь хватало с избытком — снимали с крейсеров и броненосцев.

Бой вряд ли затянется — шесть 152 мм пушек против такого же числа 120 мм дают двойной перевес в залпе. К тому же туда отправлены для прикрытия все три имеющихся броненосца береговой обороны и помощь канонеркам окажет «Адмирал Ушаков» — командиру последнего капитану 1 ранга Миклухе приказано поторопиться, и вмешаться в предстоящее дело.

Затем с миноносцев будет высажен батальон спешно сформированной морской пехоты с пулеметами и десантными пушками, уже достаточно обученный — люди там собраны с опытом, многие повоевали с китайцами, а то и с хунхузами. А затем корабли должны обеспечить высадку (если потребуется то и огнем) головного стрелкового полка из дивизии Кондратенко, который будет доставлен на быстроходных пароходах «Монголия» и «Маньчжурия», реквизированных для нужд флота. Вместе с ними пойдет минный заградитель «Енисей», который выставит банки заграждения после ухода всех иностранных стационеров — в порту были английский, французский и итальянский крейсера, американская канонерская лодка.

Так что занятие Чемульпо даст эскадре необходимый передовой пункт базирования, армия займет Сеул, и король Коджон призовет на помощь русские войска с просьбой защитить его от притеснений японских, самураи ведь убили его жену, королеву Мин. И отбить его японцы не смогут ни с моря, ни с суши долгое время. С моря потому что идет извилистый фарватер, а русские броненосцы легко уничтожат любой небольшой крейсер, так как рисковать броненосцами на минных заграждениях ни один японский адмирал в здравом уме находящийся, не станет. А японским войскам нужно пару месяцев идти до Сеула, перенося грузы на спинах тысяч носильщиков, тогда как русским сутки пути не самого быстрого транспорта, что сразу же доставит в порт сотни тонн необходимых грузов.

— Жаль, не все успели сделать, Михаил Павлович, но нашей вины тут нет. «Севастополь» в море не выведем, одно хорошо, что машины на нем перебрали, да американские пушки поставили. Вернемся из похода, то поставим на перевооружение «Ростислав», а то его уже «тринадцатым апостолом» именуют. Хоть огневая мощь немного повысится, и то хлеб.

Степан Осипович тяжело вздохнул — с пушками была прямо беда. В Америке удалось купить только четыре восьмидюймовых пушки — и два дня тому назад они прибыли на пароходе в Дальний. Весь остальной заказ теперь уйдет на Балтику, на достройке там четыре броненосца стоят. Так что свою дивизию контр-адмирал Фелькерзам выведет в «урезанном» состоянии — «Петропавловск», «Полтава», «Сисой Великий» и самый слабый «Ростислав», у которого главный калибр десять дюймов, а вместо башен среднего калибра одиночные шестидюймовые пушки, как на «Двенадцати апостолах». На «Севастополе» убрали шестидюймовые малые башни, освободив барбеты для установки 203 мм орудий, и второй месяц идет переборка машин и ремонт котлов — остается надежда, что броненосец все же сможет набрать хотя бы четырнадцать узлов.

Под командованием самого Макарова была 1-я дивизия, в которую входили быстроходные броненосцы — «Ретвизан», «Пересвет», «Победа» и «Три святителя». Последний хотя и считался «16-ти узловым», но на испытаниях выдал семнадцать с половиной узлов, и сейчас его машины и котлы в приличном состоянии. К тому же на броненосце заменили 120 мм пушки на шестидюймовые орудия, доведя общее число последних до четырнадцати стволов.

Еще в состав главных сил входила 1-я бригада крейсеров, ставшего контр-адмиралом Рейценштейна — три германской и один американской постройки — «Богатырь», «Аскольд», «Новик» и «Варяг». Последний крейсер все лето стоял в Порт-Артуре на ремонте — проблемы с котлами на нем с момента постройки, причем не столько по вине Крампа, как от безалаберного обслуживания американской техники русскими «духами». И только замена «инертного» Руднева, ушедшего в штаб наместника, на капитана 2 ранга Эссена с «Новика» исправила ситуацию — корабль впервые выдал контрактную скорость в 23 узла, и сейчас совершенно не напоминал себя прежнего.