Тут, похоже, мой друган попал в самую жилу. Бурный, возмущенный рассказ не вызвал у Кайзера ни малейшего сомнения. Надо полагать, фарцовщик сам сталкивался с похожими выходками автомеханика.

— Ты подожди, — рассудочно произнес Кайзер. — Присядь.

Витек, увлекшись сценарием, вскочил, махал руками, даже чуть пометался влево-вправо. От слов хозяина он как бы опамятовался, притих. Присел.

Кайзер неспешно достал сигарету. Щелкнул зажигалкой. Отблески пламени заплясали в затененных стеклах очков.

Он пробавлялся виски, понемногу пригубляя из широкого стакана. Витьке не предложил. «Совращение несовершеннолетних должно быть в меру…» — цинично пошутил он.

— Ты не бойся, — было сказано задушевно. — У тебя два адреса всего. Нормальные солидные люди.

Витек потом говорил мне:

— Ну, меня тут так и подмывало сказать: ага, два адреса! Знаю уже. Сейчас два, потом окажется, что еще два раза надо сходить, а потом еще и еще… Но я промолчал. И лицо такое сделал… ну, как бы заинтересованное, а лучше сказать, такое: ладно, посмотрим… Такой, знаешь, дурак, который старается умничать. Правильно сделал?

— Абсолютно, — негромко сказал я. — Гений сцены! Станиславского если не затмил, то где-то к нему подобрался.

Он показательно засмущался, но видно было, как доволен.

— … и говорю ему: ладно, давайте сюда ваших солидных. Кто такие?

Кайзер ароматно подымил «Пэлл-Мэллом», соизволил сказать:

— Мужчина и женщина.

— Так это ни о чем еще не говорит! — нарочито глупо сдерзил Витек.

Жирков аккуратно стряхнул пепел в пепельницу.

— Насчет женщины мне сказать особо нечего… Знаю, что какая-то продавец в ювелирном магазине. По слухам, любовница одного… влиятельного лица, скажем так. Не знаю, кого. Если бы и хотел сказать, не смогу, — он усмехнулся. — В этом случае, чем меньше знаешь, тем лучше.

Витек поспешил сделать всезнающий вид: как же! Все понимаем.

— А вот другой клиент…

Кайзер сделал многозначительную паузу.

И поведал, что другой клиент — давний знакомый и больше, чем знакомый. Можно сказать, покровитель…

Начав рассказывать, он незаметно увлекся. Возможно, сказался вискарик: хоть малыми дозами, а все же глоток за глотком… так и завихрилась в башке легкая одурь. Короче говоря, Жирков выложил много чего такого, о чем бы обычно предпочел умолчать, а тут его понесло.

Этот второй, по его словам — крупнейший местный цеховик. Так сказать, «в миру» — главный технолог швейной фабрики. Должность ключевая, но скромная. Тем не менее именно он заправлял всем на фабрике, включая директора и главного инженера, которые с облегчением положились на технолога, умевшего «давать план» и вообще, державшего все показатели безупречно. Претензий к фабрике не было ни малейших, при этом она и была в центре внимания. Делала ровно то, что надо. И при этом в разных цехах трудились люди главтеха сугубо по его личным заданиям, делая «левак», приносящий грандиозные теневые доходы. В основном — джинсовые изделия, разлетавшиеся как горячие пирожки из печи…

Жирков настолько вдохновился своим рассказом, представляя могущество технолога-бизнесмена, восхищаясь его размахом, дерзостью, искусством управления, знанием человеческих душ… Да, так все это дышало задорной страстью, смесью Остара Бендера и капитана Блада, что Жирков не удержался, болтанул лишнего. Дескать, он предполагает, что у подпольного магната не одна только швейная фабрика в активе, но и еще предприятия другого профиля. И вообще, он весь в нужных связях, везде у него свои люди. Может решить любой вопрос! Ну и, наконец, по словам фарцовщика, в общении этот корифей совершенно неотразим: одновременно представителен и моложав, обаятелен, остроумен, да просто умен! Всегда элегантен, такой советский барин-интеллигент…

Я хмыкнул:

— Надо же! Чем дальше, тем интереснее… Тогда понятно, зачем ему этот «секс-взрыв». Логика есть… Ты кстати, как? Угомонился, надеюсь, больше не повторится?

— Да будет тебе, Базилевс! Разве я слабоумный?

— Здесь и сильноумный может поскользнуться, я уж говорил… Ну да ладно, все! Вижу, что урок пошел впрок. Закрыли тему. Значит, говоришь, тайный миллионер…

— Это Кайзер говорит, не я. Но вообще… Что бы там ни было, а парень он куда как не глупый. И если уж он так отзывается об этом типе… Значит, на самом деле тот незаурядный человеке. Ну, в своем роде, наверное.

— Наверное. Ну, давай познакомимся с ними. Взял данные?

— А то! Только без фамилий. А выпытывать, сам понимаешь, не тот случай.

— Понимаю.

Витек сунул мне листочек. Я прочел:

Марина Николаевна. Адрес, телефон.

Виталий Алексеевич. Адрес.

— Телефон сообщить не пожелал… Ты прикинул примерно, где это?

— М-м… Не очень, честно говоря. Карту надо смотреть.

— Твоя задача.

— Сделаем.

Такой разговор был у нас вчера. И вот сейчас, когда мы вышли из комитета, я посмотрел на часы:

— Ага… Ну-ка, еще раз, где это?

— Да понимаешь, это почти рядом, но от нас далеко. Все там же, в исторической части!

— Ну так погнали! Время не ждет.

— Да, да… Слушай, а ты уверен, что это… ну твоя идея сработает?

— Вить, — философически произнес я, — строго говоря, нельзя быть уверенным в том, что утром на востоке взойдет Солнце. Но если так жить, то лучше и не жить. Парадокс?

Он махнул рукой.

— Ладно, поехали.

— Вот именно, — я шутливо подтолкнул его в бок.

И мы поехали.

Действительно, наши фигуранты жили совсем недалеко друг от друга. В соседних кварталах. И мы сперва зашли к Марине Николаевне. Витек настоял заранее позвонить ей — собственно, я не возражал, хотя особого смысла в том не видел. Тем не менее, она нас встретила подготовленная: манкая, в незримой ауре сексуального шарма особа лет тридцати пяти. В этом смысле она мне сразу напомнила нашу Макарову, хотя внешне совсем другая. Совершенно. Но вот эта тонкая способность кружить мужские головы — она, конечно, присуща самым разным женщинам.

Несомненно, эта Марина Николаевна была женщина неглупая. В визите к ней я выдвинул Витьку вперед, сам скромно фланируя на заднем плане. Но замечал, как она бросает на меня любопытные взгляды…

Нет уж, голубушка! Путь сюда закрыт — подумал я и, наверное, что-то в моем лице изменилось. Закрылось. Или похолодало, скажем так. Марина же Николаевна, должно быть, была настолько неглупа, что и это уловила. И не обиделась. Наверное, она слишком хорошо знала жизнь. Идущие от нее незримые флюиды погасли как по команде.

— Хорошо, молодые люди, — суховато молвила она, выслушав Витьку. — Надеюсь, о нашей встрече вы никому говорить не будете?..

— Ну что вы! — горячо заверил Витек. — Это же просто не в наших интересах!

Она перевела взгляд на меня. Глаза у нее были темно-карие, цвета марочного дорогого коньяка. Вообще, она была явно южного типа, не брюнетка, но темноволосая шатенка, что-то такое украинско-молдавское, что ли, проглядывало в ней.

— Разумеется, — веско обронил я. — Иначе бы нам и не доверили столь деликатную миссию.

Ей этот ответ явно понравился, но флюиды она включать не стала. Рассчиталась шестью четвертными, на том и распрощались.

— Ф-фу!.. — выдохнул Витек, когда мы вышли из подъезда. — Слава Богу! А я уж опасался — сейчас опять пойдет какая-нибудь бодяга… Но на тебя она зыркала, старая мочалка!

— Ну, Вить, — усмехнулся я. — У тебя какое-то превратное представление о женской зрелости. Женщина в самом расцвете…

— А, ладно! В жопу себе пусть засунет этот рассвет.

— Не рассвет, а расцвет. Кстати! — я оживился. — А как наша закройщица Людмила? Не развил знакомство?

Витька оживился тоже:

— Не! Но мысль в уме держу. Иногда, знаешь, так подумаешь об этом… И на душе приятно станет! Как будто есть у тебя в запасе что-то такое, какое-то интересное приключение. И можно в любой момент его… э-э, как бы это сказать…

— Активировать.

— Да! Включить как кино с неизвестным сюжетом. Во! Точно. Хорошо сказал?