Отступая от темы, скажу, что затронул он больной вопрос. В поселке с момента переноса единоначалия и слаженности не было. Сидоров, которого избрали главой в момент моего отсутствия, скорее был посредником между двумя группировками (почти что семейные кланы – Беловы и Трюхины, которые имели десятки дядей, братьев родных, двоюродных, троюродных и так далее) и командовал рабочей частью, теми, кто не примкнул ни к кому и предпочитал жить по принципу «моя хата с краю». У каждой стороны было по сотне с лишним человек, жили они с разных сторон поселка, центр и окраины занимали воздержавшиеся по большей части и Сидоров с небольшой кучкой единомышленников.
Охрану поселка пытались наладить, но странными методами: каждый «район» обязан был выставить своих караульных, в итоге все пришло к тому, что ночные сторожа охраняли лишь своих, оставляя в периметре огромные бреши.
Ничего не вышло и с защитным рвом. Люди, напуганные переносом в чужой мир, видом огромных хищников, которые издалека наблюдали за поселением землян, взялись за работу рьяно, но как только выяснилось, что работать нужно с полной самоотдачей, от рассвета до заката, просто так, и даже харчи потреблять свои, а обещанный трактор будет помогать только в особо сложных местах, так сразу пошли счеты и упреки. Отвыкли от работы на коллектив, на будущее. Даже старшее поколение, которое еще помнило и даже немного поучаствовало в жизни колхозов (может, именно потому шумели они больше всех, молодежь от работы отказалась, увидев, что все желают взвалить на них), подняло бунт. Начатый ров до сих пор так и желтеет горкой глины, как символ человеческого эгоизма. А ведь могли меня попросить, и я мог выделить голема на работу, который пятерых заменил бы.
Ладно, это я отвлекся.
Огненный маг зря затронул тему охраны, которая была болезненна для Сидорова. Да еще незнакомец сказал это в упрек, нечто вроде, что его разведчики успели рассмотреть весь поселок, подобравшись к стенам домов.
Дальше… дальше Сидоров, чувствуя уверенность в своей силе в виде Дровосека, который стоял рядом, решил поставить молодого указчика на место. Тот продемонстрировал огонь, который охватил его руки до локтей, и сказал в духе, мол, захотел бы я, то все тут спалил, и не стоит злить его и доводить до этого. После этого развернулся и пошел прочь.
И тут у главы засвербело в одном месте, и он решил показать, что и он не лыком шит. Крикнув в спину что-то вроде «да мой голем сейчас тебе твои грабки огненные в зад затолкает, попробуй его испугать огнем».
И зря он такое сказал в присутствии Дровосека. Мой голем вроде той птицы из мультика, только которая не «отличается умом и сообразительностью». Да еще не имея мысленной связи с Сидоровым, как со мной, он ориентировался на слова. Так что он понял речь своего начальника буквально и шагнул в сторону огненного мага.
А тот, обернувшись, чтобы ответить на последний выпад главы поселка, увидел атакующего голема. Будь на месте медлительного Дровосека Чаппи или Арахнид, то маг умер бы быстро, не успев ничего сделать. А так он успел отбежать подальше и атаковать огненными шарами размером с теннисный мячик.
Первый удар повредил руку с кувалдой, второй продырявил щит и растерял свою энергию. Вместо третьего магу пришлось прикрываться стеной пламени, так как Дровосек скинул щит и вооружился дротиком из куска арматуры. Этим снарядом он пробил магическую преграду и ранил в плечо мага.
Повезло, что никто не стал стрелять с той и другой стороны. Поселковые банально разбежались, когда загудели в воздухе огненные шары, спутники же мага сбились в кучу и направили оружие на противников, но на спусковые крючки не торопились давить.
С тем и разошлись.
До темноты чужаки успели разбить лагерь, натаскать из леса жердей и веток и соорудить шалаши и вышки, с рассвета продолжили обустройство, словно решив создать свое поселение в полукилометре от Казачьего Засада.
Ночью мимо них прокатила машина, которая оказалась джипом, на котором приехал Селивьянов со своим напарником. С их слов вышло, что все остальные заехали на территории складов и пропали. Только звуки выстрелов донеслись до команды отвлечения, да и то очень быстро стихли. Подождав до сумерек на месте встречи колонну, мужчины решили возвращаться в поселок. Темнота мешала, но старый след в траве был путеводной нитью, которая вывела их к дому. Костры на холме они видели, но не придали этому большого значения.
– Я повторюсь, что дальше вы собираетесь делать? – сказал я, когда получил исчерпывающую информацию по вчерашнему событию.
– Прогнать чужаков. Пусть идут куда угодно, но здесь им не место, – сказал Сидоров, катая желваки на лице. Все время знакомства я не видел его настолько злым. Да что там! Он всегда старался улыбаться, натягивая на лицо «американскую улыбку».
– Я не стану этого делать, – покачал я головой. – Мы все здесь оказались в чужом мире. Каждый землянин дороже золота, а маг так и тем более. Подумаешь, он вам не понравился и стал угрожать. Я уже вам напомнил, как со мной пытались обойтись, когда в поселке оказался. И что сейчас? Может, я не стал еще своим, но вы считаетесь, даже на совещание пригласили. И с новичками рано или поздно так же случится.
– И я о том же, – поддержал меня худой и высокий, похожий на столб мужчина с серым, болезненным цветом лица. Лет сорок пяти на вид, одет в светлую футболку, тонкие штаны из застиранной синей ткани «под джинсу», жилетку из сетчатой материи, на поясе длинный узкий охотничий нож с резиновой рукоятью в пластиковых черных ножнах. – Не бывает такого, чтобы все и сразу стали милы. А маг нам нужен, тем более боевой.
– Мы и сами справимся, без магов, – жестко сказал ему другой мужчина, мне незнакомый и одетый в старенький камуфляж с рисунком камышей. – Нам и этот пацан не нужен. Только народ пугает своими големами.
– Не нужен? – я мигом вскинулся. – Вот как?
– Стоп, стоп, – торопливо заговорил глава, – без нервов, народ. У нас тут поиск решения проблемы с чужаками, а не перетряхивание чужого белья.
– Кто тут ворошит свое белье? – делано удивился камуфляжный. – Вот он здесь такой же чужак, как те на холме, и он начал с нападения на наших, нагло здесь поселился, забрал здание, куда можно человек пятьдесят беженцев поселить. Разве те, кого мы приняли до этого, вели себя так вызывающе, угрожали…
– Ну, су… вот вам, уроды! – я резко вытянул правую руку со сжатым кулаком в его сторону и хлопнул левой ладонью по бицепсу. – Я ухожу из вашего поселка, можете радоваться и больше не бояться. Вашу помойку я вам оставляю чистую и выметенную, можете заселить туда пятьдесят беженцев.
Встав со стула, я быстро пошел к калитке.
– Витя, постой, хватит тут детсад устраивать! – крикнул в спину Сидоров.
– Виктор, не уходи, я хочу с тобой поговорить! – а это уже тот самый «столб» в жилетке.
Ответ я им всем дал один на всех: не поворачиваясь лицом, поднял правую руку вверх с оттопыренным средним пальцем.
Я так и не успокоился, пока дошел до своего дома… бывшего дома. Внутри всего трясло от обиды, возмущения, стыда и злости. По-детски поступил? Ну так в сравнении с большинством собравшихся за столом у беседки я был ребенком. Да вот только себя я ощущал одиннадцатиклассником, которого направили класс в седьмой-восьмой провести занятия, а там меня не восприняли всерьез, попробовали даже не столько прощупать «на слабо», а тупо игнорировать и поступать наоборот. Вот точно так же выглядели все попытки и желания руководства поселка в моих глазах. Что же здесь за куркули собрались, эгоисты и сволочи, которым своя рубашка ближе к телу, причем, чтобы это было сегодня, а до завтра, типа, дожить нужно?
– Уроды! Дебилы! – сплюнул я и наподдал ногой по какой-то ветке, попавшейся у меня на пути.
За десять минут, которые я провел на втором этаже, метаясь из угла в угол, я так и не пришел в себя, злость и обида только усилились. Ведь я уже поверил, что нашел новый дом, что смогу обжиться, влиться в общество, найти себя. Признаюсь, гордился про себя, что меня, такого щегла, большие дядьки просят (!) помочь и сами приходят за советом, приглашают на совещание. И вдруг меня резко ткнули мордой о стол, как какого-то щенка в напруженную им лужу.
