Я спешил. Пока в казарме царила суета и шум, я стремился ее покинуть по воздуховоду. Проползая над коридором, вынужден был остановиться. Там уже откачали часового и проводили дознание. Листер вплотную подошел к бедолаге и, хмуро рассматривая его, спросил:

— Рядовой, что с вами случилось?

"Случилось! — хмыкнул я. — По морде случилось".

— Я, господин листер, стоял на посту. Ко мне подошел Марк Пруст и захотел выйти из казармы, у него зуб разболелся. Только он отметился, как завыла сирена, и он ударил меня.

— Ударил, значит, — как эхо повторил листер. — А дальше что было?

— А дальше… не помню.

Листер повернулся к дежурному:

— Сержант, быстро найти Марка Пруста, и тащите его сюда. Узнаем, что между ними приключилось.

Я затаился. То, что в казарме был чужой, пока не выяснили. Но это только пока. Когда узнают, что у бойца украдена форма и снаряжение, все станет на свои места и меня начнут усиленно искать. А где я обычно прячусь, известно всем на корабле. В коридоре послышался шум и ругань. Два спецназовца вели недовольного Марка Пруста, на котором было только белье. Листер, поджав губы, скептически посмотрел на рядового, покачался с носка на пятку и спросил: — Рядовой Пруст, где ваша форма?

Тот скривился, как от зубной боли, и мрачно огляделся.

— Опять ребята пошалили, господин листер. Они уже третий раз, когда я засыпаю, прячут мою одежду. — Он недовольно засопел. — Знают, стервецы, что я крепко сплю.

— С этим разберемся, рядовой. Скажите, зачем вы устроили драку с часовым и после спокойно пошли спать?

— Я? — удивился Пруст. — Устроил драку с часовым? Не было такого.

— Да как не было? Ты ударил меня в живот и по шее! — вскричал часовой. — Не можешь простить, что тебе в ботинки нассали! Так я тебе говорил уже, это не я сделал.

Марк Пруст рванулся к избитому мной часовому:

— Не ты, а кто тогда? Ты единственный был в кубрике!

Он схватил часового за грудки, их стали разнимать.

— Ясно! — четко произнес офицер. — Взаимная неприязнь. Дежурный! Обоих на гауптвахту. С рядового Пруста удержать стоимость обмундирования.

— За что?! — вскричал Пруст, пораженный несправедливостью. — У меня украли форму, и я еще должен буду заплатить за нее?

Он размахнулся и врезал кулаком по лицу ничего не подозревающему часовому. Забияку скрутили, он согнутый, но непокоренный продолжал орать:

— Гад, я тебя все равно достану! Я вам всем ботинки обоссу, сволочи!

Орущего Пруста и часового увели. Листер строго посмотрел на сержанта и осуждающе покачал головой.

— Клифрон, когда уже ваши люди перестанут так глупо шутить?

— Сэр, вы не хуже меня знаете, это не я придумал, это вековые традиции. В первый боевой полет десантника прописывают в космосе. Как он себя поведет, так к нему и будут относиться дальше. Пруст сам это заслужил.

Листер, ни слова не говоря, махнул рукой и пошел прочь.

Я удивленно наблюдал за представлением, которое здесь разыгралось. Они что, ничего не поняли? Я не верил своей удаче. Но дожидаться, когда все разойдутся, не стал, просто свернул опять в сторону кубриков и прополз несколько десятков метров. Казарма закончилась. К моему удивлению, внизу были кубрики с санузлом. Мне давно хотелось справить малую нужду, и я спустился вниз. Перед моим выходом включилась вентиляция, и я наглотался пыли. Одежда посерела, мне все время хотелось чихать. Раньше, когда адреналин зашкаливал, я на это не обращал внимания. Сейчас напряжение немного спало, и от пыли невыносимо чесалось в носу. Но чихнуть и тем самым выдать себя я не мог. Неожиданно мне пришла мысль ополоснуться. С сожалением вспомнил заклинание очищения идришей, но применить его не мог. Поэтому закинул форму в очистительный шкаф, который был в каждом отдельном кубрике, включил душ и быстро стал мыться. Не дай бог, кто-то войдет и застанет меня здесь.

Когда чего-то боишься, по закону подлости это случается. Хлопнула дверь, и в санузел кто-то вошел. Через матовое стекло душевой кабины я различил лишь силуэт.

— Маргана? — услышал я вопрос и, зажав себе рот, промычал:

— Угу.

Голос был женский. Силуэт помелькал, сел на унитаз, потом встал и стал раздеваться.

— Маргана, я к тебе, — раздался мурлыкающий томный голос, и дверца душевой кабинки открылась.

Ко мне спиной, снимая на ходу трусики, в кабинку входила черноволосая, обнаженная стройная девушка. Единственное, что мне пришло в голову, это схватить девушку в охапку и, увидев ее округлившиеся глаза, запечатать поцелуем рот, из которого готов был вырваться крик. Руки сами зашарили по телу. Девушка замычала, напряглась, желая вырваться, но вскоре закрыла глаза и ответила на мой поцелуй. Ее руки оплели мою шею, и она, дрожа, прижалась ко мне всем телом.

Струи душа поливали нас горячей водой, но девушка дрожала все сильнее. Я не думал и действовал как механизм. Нащупал точку на ее шее и, нажатием пальца отправив девицу в беспамятство, поднял ее на руки и вынес из душевой. Положил на койку и тупо уставился на обнаженную девушку.

И что теперь делать? Убить нельзя оставить. Так убить или нельзя?

Ее черные волосы длиной до плеч, почти как у меня, разметались по подушке. Скуластое лицо с тонким прямым носом напоминало лицо моей матери лигирийки. Или не моей матери, а матери Ирридара?

Я терял драгоценное время. Хотелось что-то сделать, но не было четкого понимания, что именно. И снова шальные мысли закрались в мою голову. Это все проделки Ирридара. Только ему может взбрести переодеться в женщину. Сколько у меня времени? Не появится ли упомянутая девицей Маргана? И что тогда с ней делать? Но пока я думал, руки сами залезли в шкафчик и стали выгребать оттуда одежду. На полках была аккуратно сложена запасная форма, женское белье. Я взял трусики и, держа в другой руке бюстгальтер третьего размера, сказал сам себе:

— Нет, это я не надену.

— Наденешь, — твердо заявил внутренний голос.

— Брык! — обратился я к помощнику. — Скажи Лиану, чтобы смотрел моими глазами на девушку и делал меня похожей на нее.

Мне почудилось ворчание.

Я с трудом влез в трусы, надел лифчик и недолго думая засунул под него толстые военные носки. Потрогал руками выпуклости и поморщился. Но делать нечего, поправил руками бюст и надел белую блузку. Видимо, Марганы, потому что она пришлась мне впору. А девица, которая безмятежно лежала на кровати, была не в пример тщедушнее меня. Юбка на мне свободно болталась, и я попросил Лиана увеличить мне бедра и задницу. На миг увидел недоуменную морду дракона и затем услышал его противный хохот.

Гад, издевается еще.

Вскоре я был в форме корабельного связиста. Осталось подкрасить губы и подвести глаза. Вся эта мелочовка была небрежно разбросана по всему столу.

Твою дивизию! Как пользоваться тенями? И помадой? Потом ногти — они были у девушки красными, с каким-то немыслимым рисунком.

— Брык, — без всякой надежды спросил я пройдоху, — ты, случаем, не знаешь, как пользоваться всеми этими женскими принадлежностями?

— Знаю, — равнодушно ответил он. — А что?

— А то, что я нарядился в девушку, а похож на бегемота.

— Понятно, командор, сейчас научу. А что такое бегемот? — И, не дожидаясь, ответа стал меня учить.

Простым стержнем я, направив его на ногти, сделал похожий рисунок. Достаточно было набрать нужную программу и попросить Лиана удлинить их. Тот сначала сделал не ногти, а когти, как у тигра, но, поняв, что мне нужно, и посмотрев на ногти девушки-связистки, исправился. Вскоре были накрашены ресницы, наложены тени и помада. На меня из зеркала смотрела девушка, лежащая на кровати, только размера на три крупнее, с волосатыми руками и такими же волосатыми ногами с сильно развитыми икроножными мышцами. Белая блузка была с короткими рукавами, а юбка длиной до колен.

И почему на кораблях женщинам разрешают ходить в такой форме? Могли бы одеть их в комбинезоны!

Лиан, сделав свое дело, удалился в глубь сознания и на мои просьбы не отвечал. Но на помощь пришел Брык: