Я размышлял, как мне пробираться дальше. Ползти по воздуховоду? Услышат.

— Брык, — позвал я помощника. — Ты можешь выйти на связь с этими бойцами, что внизу, и сделать так, чтобы они вышли из кубрика? Сбор объявить им, что ли?

— Сделаю.

И тут же четверо подхватились и помчались вон, толкая друг друга. Я в это время на четвереньках поспешил дальше. На последнего из выбегающих посыпалась пыль, и мне пришлось замереть. А тот чертыхнулся, стряхнул грязь с волос и поспешил вон. Я выдохнул с облегчением — пронесло. Следующий кубрик был пуст. А вот в третьем было двое, и они спали. Я задумался. Тащиться через весь корабль по воздуховоду — затея не самая лучшая. Я потратил почти час и дошел только до казармы. До тюрьмы я доберусь, хорошо если к вечеру. Что же делать? Я смотрел через решетку на храпящих мужиков, и мне в голову пришла шальная мысль.

"А почему нет?" — задал я сам себе вопрос, чтобы убедить Глухова послушаться Ирридара. Превозмогая страх, поднял решетку и тихо, словно тень, спустился вниз. Надел костюм бойца, подходящий мне по размеру, нацепил снаряжение и, посмотрев на пришитый бейдж, увидел его имя. Марк Пруст, старший стрелок. Поправил складки, сунул ноги в ботинки, они мне оказались великоваты, вышел в коридор. У дальнего выхода стоял часовой. Это уже хуже. Но я, не дергаясь, спокойно пошел прямо на него. Походку скопировал с бывалых бойцов: расслабленная, немного показушная от бравады. Так ходили все спецы — с осознанием принадлежности к элите войск.

Часовой устало мазнул по мне взглядом. Я понимал, что он может меня остановить, не узнав, и постарался изменить внешность с помощью Лиана. Еще в кубрике я стал взывать к неблагодарному симбионту. Это чудо долго не отзывалось, и я отправил к нему Брыка, наказав убрать волосы и сделать квадратным лицо. То, что я увидел в зеркале на стене, повергло меня в ужас. Голова была голой и кубической.

— Брык, — позвал я бестолкового помощника. — Подскажи Лиану, чтобы сделал похожим вот на этого воина.

Я глазами указал на спящего. Через пару мгновений я стал бойцом спецназа. Я не был Марком Прустом, но был на него похож. Если часовой спросит, кто я или присмотрится, отвечу, что приболел. Но часовой только устало посмотрел и спросил:

— Куда? Выход запрещен.

— К доку, братишка. Сильно голова болит и зубы.

— Понятно. Вижу, что щеки у тебя раздулись. Отметься в моем блокноте, и иди.

Я приложил отпечаток пальца к сканеру, и тот загорелся красным цветом.

Твою дивизию! Не давая часовому опомниться, я ударил его в живот, ребром ладони добил согнутого бойца по шее и отключил его. Теперь нужно рвать когти. Я вышел из казармы, вернее, здесь она называлась отсеком для боевого состава, и поспешил прочь по коридору.

Почти успел. У выхода меня настигла сирена, громко и противно ударившая по ушам. Недолго думая, я заскочил в первый попавшийся кубрик, и он, к моей радости, оказался свободным. Как мог, быстро открутил болты и, не снимая формы, залез опять в воздуховод. Подплыл дрон и уставился на меня своими сенсорами.

"Спалился", — огорчился я.

Открытый космос. Планета Суровая.

— Где госпожа губернатор?

Секретарь лениво поднял взгляд на Карла и процедил сквозь зубы:

— Она занята.

Этого парня Карл видел в первый раз. В прошлый свой приезд на его месте он застал аккуратную девушку, очень внимательную и старательную. Но с тех пор прошло несколько месяцев.

Гаринда обосновалась на Суровой, а мужа отправила на станцию. Как сказал грустный Бран Швырник — улучшать деловой климат колонии. Он сидел в своем офисе без персонала, с одной лишь девушкой-секретарем и скучным голосом рассказывал Карлу о своих проблемах. Торговля идет хорошо, но личной жизни у него нет. Гаринда вся в делах и требует от него усилить, улучшить, нажать и поднять прибыли, что он старательно и делает.

— С тех пор как они отбили планету от захвата наемниками, — продолжил Бран, — жена здорово изменилась. Стала строгой, недоступной и властной.

Карл качал головой, понимая проблемы торгового представителя, но влезать в их семейную жизнь не хотел. Гаринда оказалась женщиной любвеобильной и, как докладывали его агенты, меняла любовников чаше, чем иные чистюли меняют постельное белье. Ее интересовали молодые, крепкие, красивые парни, а муж ей только мешал. Вознесенная на гребень власти волей его милости женщина правила колонией и Новороссией как деспот. Но в результате ее усилий Новороссийское княжество процветало, и на ее интрижки никто не обращал внимания.

— Когда она освободится? — вежливо спросил Карл.

Клерк уткнулся в электронный блокнот.

— Завтра после полудня приходите, я вам точнее скажу, — нагло заявил он и потерял к посетителю всякий интерес.

Карл хмыкнул:

— Понятно.

Спорить и говорить этому наглецу, что он возглавляет службу безопасности, Карл не стал. С этим он разберется потом. Он должен доложить Гаринде, что у его милости серьезные неприятности, и получить от нее разрешение использовать Военно-космические силы княжества.

Гаринда Швырник лежала на шкуре рапнода — местного шерстистого носорога, мех которого отличался мягкостью и красивым переливающимся коричнево-зеленым цветом. Она прижималась к груди своего нового любовника. Этот парень совсем недавно прибыл в колонию на Суровой, и его отметил для нее ее новый секретарь. Секретаря, полноватого и на вид флегматичного парня, ей посоветовала подруга, с которой она сошлась еще со времен, когда освободилась от плена и стала управлять бывшими рабами. Обе были не прочь вкусить запретный плод любовных утех. Секретарь оказался расторопным в своем деле, и она доверяла ему все больше и больше. Кроме того, он отсекал нежеланных и назойливых посетителей и прикрывал Гаринду в ее отсутствие. Сейчас она пребывала в дальнем охотничьем домике, построенном специально для богатых туристов. Сюда она улетала подальше от любопытных глаз колонистов и брала с собой любовника, который становился на время ее пилотом. Ей было уютно и хорошо с этим молодым парнем, который, несмотря на свой возраст, был умелым любовником.

Противно запищал зуммер коммуникатора. Гаринда подняла голову и посмотрела, кто ее вызывает. Это был Карл, бывший пират, которого милорд по своей прихоти назначил начальником службы безопасности. Помня пережитый ею ужас, Гаринда не любила этого человека и не скрывала от него своей неприязни. Поморщившись, она поставила вызов от Карла на сброс. Теперь, сколько бы он ни вызывал ее, она будет недоступна. Она отдыхает и имеет на это право. А Карл? Карл подождет. Она вновь уткнулась лицом в грудь безмятежно лежащего парня и вдохнула его запах. Запах молодого тела и пота вскружил ей голову. Она потянулась и принялась целовать его грудь, шею, подбородок, поднимаясь выше, пока не нашла его губы и жадно в них впилась.

Через час системы слежения передали, что к укрытию приближается флаер.

"Кого несет нелегкая?" — с раздражением подумала госпожа губернатор, и на экране визора возникло хмурое лицо Карла.

Ну конечно! Гаринда почти с ненавистью смотрела на красивое лицо мужчины. Кто же, кроме него, мог ее здесь найти. Ублюдок!

Карл не мог ее видеть, так как обратной связи не было, но он не собирался дожидаться ее ответа.

— Госпожа губернатор, у меня срочные известия. Один из братьев Брыка сообщил, что его милость захвачен в плен. Он находится на крейсере Сил специальных операций АОМ, и ему требуется помощь. Мне нужно ваше разрешение на вылет нашей специальной группы для освобождения милорда.

Гаринда ошалело смотрела на мрачное лицо безопасника. Милорда схватили и пленили! Как это может быть? Паренек, лежащий рядом, с прищуром посмотрел на экран, потом на женщину. Привстал и обнял ее за плечи. Гаринда нервно дернула голым плечом, пытаясь освободиться, но любовник крепко держал ее в объятиях.

— Отпусти, — тихо попросила она, — не видишь разве, у нас проблемы. — Но ее голос был слабым и лишенным воли.