Старший дознаватель повертел ее в руках.

— На древнюю не похожа. Магии в ней нет. Эльфарское что-то. Это еще больше убеждает меня в том, что с ним разделались гости из леса.

— Посмотрим, — не споря, но и не выказывая согласия с версией начальника, сказал Черда.

Дверь трактира открылась, в зал дерганой походкой, с раздражением на лице вошел начальник тайной стражи порта Брахнавара Ридрик тан Парну. Он быстрыми шагами прошел к столу и осмотрел место происшествия. Увидел эту странную штуку, что держал седой дознаватель, и, протянув руку, резко, со злыми интонациями в голосе приказал:

— Дай сюда!

Черда протянул найденную вещицу и почтительно, но с достоинством поклонился.

— Это дело забирает себе приказ Следящих, — отрывисто и лающе сказал начальник тайной стражи. — Вы свободны.

Старший дознаватель удивленно посмотрел на начальника. А Черда снова поклонился и, не задавая лишних вопросов, пошел прочь. За ним, помедлив несколько мгновений, поспешил первый. Нагнав Черду на улице, он по привычке, укоренившейся в ходе совместной долгой работы, спросил:

— Что думаешь, Черда?

— Поверь, Маркон, я думать боюсь, — ответил тот, подумав пару секунд. — Ты в курсе, что грядет война орков и Вечного леса?

— Об этом не знают только новорожденные, — хмыкнул Маркон. — Тоже мне новость!

— Это не новость, — согласно кивнул Черда. — А то, что империя готовится к войне?

— Ну так разное может быть. Орки могут потерять интерес к лесу и устроить набег на наши северные провинции, — неопределенно ответил Маркон.

— Я слышал, что к границе переброшены войска. — Черда понизил голос. — Ко мне шурин из столицы приезжал. Говорил, в глубине империи формируется армия. Большая. Закупают большими партиями продовольствие. Зерно. Поступили просто огромные заказы кузнечным цехам на оружие и доспехи. Он сам приезжал размещать заказы на строительство барж. Как ты думаешь, для чего все это?

Маркон опасливо огляделся и, тоже понизив голос, ответил:

— Я даже боюсь предположить.

— Я тоже не хочу попасть в руки Следящих, — едва слышно проговорил Черда.

Они в молчании дошли до перекрестка и расстались.

Вечером Черда зашел в трактир, выпил пива и неспешно направился домой. Жил он один, в маленькой квартирке, рядом с портом. За годы службы так и не удосужился обзавестись семьей. В полумраке проходного двора мелькнули тени. Но дознаватель шел без опаски, его знали все бандиты в округе и обходили стороной. Он выбросил из головы убийство Бича. Кроме этого дела у него в производстве было еще несколько преступлений, которые надо было раскрыть: убийство капитана судна, вымогательство, работорговля. В общем, дел хватало.

Две тени перегородили ему путь.

— Пшли прочь! — презрительно проговорил дознаватель, словно прошипел. Какие-то босяки осмелились заступить ему дорогу. Завтра он вызовет смотрящего порта Рамзгана. Стрясет с него пять золотых и заставит приползти эту шваль к нему на коленях.

Двое метнулись к дознавателю. Один ударил ногой в живот, и не ожидавший атаки Черда согнулся, задохнувшись от боли. Сильные руки скрутили его, зажали нос и рот.

Дознаватель замычал, задергался, но ничего сделать не мог. Он забился, пытаясь вырваться и вздохнуть, но безуспешно. Последняя мысль, которая промелькнула у него в голове, была: "Сволочь Парну, подослал своих…" Ужас от приближения удушья и смерти захлестнул его. Он громче замычал, забился, из последних сил пытаясь вырваться, и обмяк.

Его еще пару минут подержали и осторожно положили на мостовую. Затем тени растворились в сумраке наступающего вечера. Из темного угла вылезла нищенка-калека и подползла к трупу, жадно обшарила его, открыла сумку и, забрав все ценное, уползла прочь. В этот же вечер у себя дома повесился Маркон. Предварительно зарезав жену и ее любовника, застав их в постели. Такова была официальная версия происшествия.

В трактире, расположенном у самого причала, в любимом месте моряков и барыг, сидел хмурый Борода. Напротив него расположился его приятель, с которым они начинали свое дело, сойдя на берег, бывший боцман и командир абордажников Регул.

— Жих, дело темное. Убийство Бича взяла в свои руки охранка.

Так на своем сленге бандиты и воры называли приказ Следящих, который занимался особо важными государственными делами. Попасть к ним в руки для бандитов было поездкой в один конец. Немногие из тех, кого схватили и отвезли в крепость в черном возке с эмблемой, на которой был изображен оскалившийся пес, возвращались. Связываться с агентами охранки бандиты не решались и старались держаться от них подальше. От простых дознавателей можно было откупиться золотом или информацией. От этих псов спасения не было.

— Ищут бабу, которая убила его. Ты представляешь что теперь будет?

— Не суетись, Регул. Как ее свяжут с нами? Кроме тебя и твоих ребят, ее никто не видел. Мало ли какие старые обиды могли тянуться за Бичом. Он же авторитеты не признавал. Неизвестно откуда пришел и стал всех расталкивать. Кроме нас он подвинул еще четверых. Может, еще все обойдется. И потом, что ты с ней сделаешь? Сдашь той же охранке? Так нас всех отвезут в крепость, и обратно мы уже не вернемся. Ты этого хочешь? — прожевав кусок лепешки, смоченной в вине, спросил Борода.

— Я хочу сообщить тебе новости, — невесело улыбнулся Регул. — В подворотне задушили рена Черду. Старая Зия видела это своими глазами и рассказала по пьяни на пирсе грузчикам. А вечером ее не стало.

— И что? — не понял намека Жих, уставившись на друга.

— А то, что Черда сначала вел дело об убийстве Бича, потом пожаловал сам Живодер и забрал у них это дело.

Борода стал хмурым, как промерзлая поздняя осень. Его лицо помрачнело, и он задумался. Живодером прозвали начальника тайной стражи порта Ридрика тан Парну. Те, кто побывал в застенках крепости и вышли оттуда, вспоминали с содроганием ночные визиты в тюремные подземелья пьяной семейки барона.

Он с женой и сыном брали кнут и стегали заключенных, не обращая внимания, живы они или нет. Его жена с удовольствием оскопляла собственноручно тех, кто недостаточно громко кричал. Женщинам она острым ножом оставляла глубокие порезы на лице. Особенно тщательно баронесса это делала, если жертва была привлекательной. Сама она была похожа на сушеную рыбу, с такими же выпуклыми невыразительными глазами. Лицо ее напоминало маску и оживало только при муках, которые испытывали истязаемые ею узники.

— Я боюсь тану, — наконец вымолвил Борода. — У тебя есть предложение? — Он с надеждой посмотрел на бывшего абордажника. Хитрый, ловкий, тот занимался акциями устрашения, защитой интересов их банды и набирал себе бойцов.

— Есть! — кивнул Регул. — Тана любит пить цвар, подсыпь ей сонного зелья сегодня в кружку, но сначала смешай его с медом из ламыхи. Этот мед заглушает любые посторонние привкусы, и разобрать, что подсыпано в напиток, весьма трудно. А тана любит пить цвар с медом.

Борода взял баночку и согласно кивнул.

— А потом что? — спросил он.

— Потом ночью мы погрузим ее на корабль, идущий к острову, и я своих ребят отправлю к крабам. О том, что с ними была убийца Бича, будем знать только ты и я. — Он посмотрел на Жиха, и от его взгляда торговец поежился.

Вирона сидела все дни взаперти. На акцию ее вывезли в повозке, и после того, как она уничтожила конкурентов, девушку снова спрятали от всех в подвале лавки Жиха. Ее боялись и были с ней вежливы. Она же считала дни до появления Фомы. Его появление не останется незамеченным, и соглядатаи Жиха обязательно про него узнают. Тогда она примет решение, как поступить дальше. Пока твердого плана у нее не было. Было желание изобличить предателя, обосновавшегося в поместье, но не хватало фактов для выводов, кто это мог быть.

Она рассеянно взяла с подноса стакан, вдохнула аромат цвара и пригубила. "Неповторимый вкус у этого напитка", — с удовольствием делая еще один глоток, подумала она. И сразу раздался сигнал тревоги. Нейросеть выделила опасный ингредиент, но не блокировала его действие. Ее глаза стали слипаться, очертания комнаты поплыли. Она упала на кровать, и цвар вылился на пол из опрокинувшейся кружки. Над ней склонилось чье-то лицо, которое она не могла узнать, и, уже засыпая, услышала: