— Могу дать лорха, даже трех.

Некоторое время я пребывал в недоуменном молчании, эта всеядная скотина, проявив несговорчивость, меня отбрила, нарушая стройную картину моего гениального замысла.

— Лорха, значит, — повторил я за ним вслух. И несколько минут переваривал предложение Лиана. Наконец ничего не придумав, спросил другого симбионта: — Шиза, что скажешь?

Та неуверенно проговорила:

— Можно попробовать.

— Вот как с вами работать? — не выдержал я тяжести постигшей меня несправедливости. — Я пустил вас в свой дом. Можно сказать, мы стали одним целым, а вы с этим гадким драконом все норовите вставить мне палки в колеса. Где ваша помощь, бездельники?

— Я сейчас покажу, — спокойно ответила Шиза. — У тебя какой свой внутренний резерв был? Тридцать пять энеронов? А теперь посмотри.

Я заглянул в себя и удивленно завис. Сто двадцать энеронов! Потом что-то в сознании щелкнуло, и вновь появилось: сто двадцать энеронов. Потом опять произошло переключение, и я увидел мои прежние тридцать пять.

— И что это значит? — подозрительно спросил я.

— Это значит, что мы обработали твои два пустынных слоя и превратили их в сады, они добавили к жаргонитам еще двести сорок энеронов. По своим запасам ты архимаг. Но по мозгам… землянин.

— Но-но, прошу без оскорблений. Сама-то ты кто без меня? Просто семечка, и даже без мозгов. А тот вообще конь с телом дракона.

Я увидел двух своих симбионтов. Девушка с каштановыми волосами, в короткой маечке, открывающей пупок, и такой же легкомысленной юбочке сильно выше колена. Она сложила руки на груди. Рядом сидел дракон, обхватив хвостом свои лапы, и оба укоризненно смотрели на меня.

— Ладно, простите, исправлюсь. — Мне стало стыдно за свою вспышку. Я всмотрелся в девушку лет шестнадцати, чертовски привлекательную, с длинными загорелыми ногами, и выдал комплимент: — А ты ничего так стала. Только почему босиком?

У девушки полезли глаза на лоб.

— Он что, нас видит? — повернулась она к дракону.

Тот открыл пасть и издал трубное:

— О-хо-хо.

Она ударила дракона по крылу кулачком:

— Скотина крылатая, я же не нарядилась, — и опрометью бросилась прочь. Юбка взметнулась, показав на миг крепкий зад и ниточки трусиков, очень напоминающих эмблему "мерседеса", и девушка исчезла под хохот дракона. Вдалеке раздался ее крик: — Я тебе, ящерица с крыльями, еще припомню!

Все, теперь мне снова одному придется решать проблемы. Я тоскливо посмотрел на Рабэ. Мне пришла в голову предательская мысль. Может, и в самом деле придушить ее, как Дездемону. Но потом я отринул ее как недостойную.

— Давай, Лиан, подселяй лорха к демону. — Червячок сомнения при этом грыз меня, как плодожорка поедает яблоко, прогрызая извилистые проходы в моей уверенности. Но потом, отмахнувшись, я решил, что ничего страшного. Она рогата, и лорх с рогами. Сроднятся.

Я видел, как энергетическая субстанция втянулась в спящую и она тревожно завозилась. Теперь надо было ее обездвижить, и я снова применил станер.

— Говори правду, — прошептал я ей на ухо, и тут же стала собираться черная клякса, буквально в мгновение ока. Я вышел на ускорение, и время замерло. — Щас мы тебя полечим, коровка, если не убьем, то вылечим. — Я погладил девушку по голове. — Давай, зеленый змий, окружай врага. — Это я тоже произнес шепотом, подсознательно боясь, что клякса услышит и сбежит.

Из моей ауры вытянулись щупальца, окружили черное образование, которое сжималось и превращалось в точку. Аура лорха еще была видна, и я мысленным усилием перетянул точку в ауру животного, при этом аура стала быстро таять, несмотря на то что я был в боевом режиме.

— Поддай энергии быку, — попросил я, — иначе не успеем отделить эту заразу, она обратно вернется.

Лиан создал канал с духом быка, и его аура порозовела.

— Пора, — подсказал он мне, и я, выдернув дух животного из демоницы, отпустил его.

Дух лорха мелькнул и исчез. Я облегченно вздохнул, как хирург, у которого получилось заштопать сложную рану.

Аура демоницы налилась краснотой и тут же преобразовалась в небесно-голубую — человеческую. Рабэ снова свободно задышала.

Ей снился странный сон. Дракон и девушка сидели и разговаривали. Она никогда не видела драконов, но почему-то знала, что это именно дракон, и никто другой. Они говорили про нее.

— Кибуцьера этому экспериментатору я не дам, обойдется быком. И вообще, за ним нужен глаз да глаз, я в прошлый раз чуть не лопнул от энергии. Он хватает что увидит, а потом думает. Хорошо, что не дурак и думает быстро. Но почему сначала не подумать?

Девушка погладила дракона по крыльям и успокоила его:

— Он живет не умом, вернее, не совсем умом, часто он действует по озарению и никогда еще не ошибался. Я вот не понимаю, почему он вцепился в нее. — Она кивнула в сторону Мардаибы.

Демоница оглянулась и увидела, что находится в каком-то саду. Она сидит на скамье, и ее и эту странную парочку разделяет дорожка, посыпанная красным песком. За ее спиной никого не было.

— Вот и я предлагал ему отрубить ей голову. — Дракон пожевал мощными челюстями. — А он мне выбор дал: или жри эту гадость, или… — Он замолчал. Потом воровато огляделся и прошептал: — Я его начинаю бояться. Ты знаешь, что этот непоседа в следующий раз придумает?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Вот и я не знаю, — вздохнул дракон.

Они помолчали.

— Но с ним бывает весело, — проговорил дракон и раскатисто засмеялся. — Это же надо такое сказать: моя смерть в яйце! — И он снова захохотал.

Но девушка его смех не поддержала.

— А ты уверен, что это шутка?

Дракон озадаченно посмотрел на нее и спросил:

— Как это?

Мардаиба странным образом понимала, что говорят о ее новом хозяине, и, внимательно прислушиваясь, затаилась.

А девушка, понизив голос до шепота, сказала:

— Мальчик из такого мира, где бродят живые растения. У них зимой раз в год в сакральный день оживает мороз и становится дедом, он оживляет вьюгу и зовет ее Снегурочкой. Потом они до вечера разносят детям подарки и уже под вечер оба возвращаются на рогах.

— Демоны, что ли? — так же шепотом спросил дракон и покосился горящим огнем глазом на Мардаибу. Та даже перестала дышать.

— Не знаю. Только в этот день они солят рыбу, надевают на нее шубу и едят с морковкой. Во как! — закончила девушка.

— Ну рыбу и шубу, положим, я тоже могу слопать, да хоть сейчас. Ничего в этом странного нет. Но как мороз может ходить на рогах? — Дракон присмотрелся к демонице. — Это же неудобно, вниз головой. — Неожиданно он всполошился: — Ладно, я пойду, малыш меня зовет.

Дальше Мардаиба вдруг увидела себя рогатой коровой, она стояла в стойле. От испуга демоница попыталась закричать, но смогла только произнести протяжное:

— Му-у-у.

Подошел хозяин и похлопал ее по шее.

— Щас мы тебя полечим, коровка, — сказал он, — если не убьем, то вылечим.

Ей стало очень страшно, и она снова попыталась замычать, но не смогла. Хозяин достал большие щипцы. Щелкнул ими и ухватил ее за вымя. Боль накрыла Мардаибу от кончиков копыт до самых рогов, но она не могла мычать и плакать, ее тело ей не подчинялось, она могла только просить эту боль, чтобы та наконец оставила ее.

Потом хозяин взял факел и поднес к ране на вымени.

— Поддай жарку! — сказал он, и она, не в силах выносить боль, провалилась в беспамятство.

Утром она проснулась раньше хозяина. Юноша еще спал, и одеяло сползло с него. Спал он полностью раздетый, без нижнего белья, положив руки под голову. Густые темные волосы разметались по подушке. Его широкая грудь мерно вздымалась при каждом вдохе. Сон юноши был крепкий и спокойный. Рабэ быстро оделась. Аккуратно заправила кровать и села на краешек стула ждать пробуждения хозяина. Она вспомнила странный сон, но как-то смутно, обрывками: большая ящерица, вернее, дракон… слова о чьей-то смерти в яйце… селедка, которую почему-то одевали в шубу. Все остальное смазывалось образом коровы и терялось в памяти.