Я усмехнулся, ну что же, дорогой мой серый человек, верну-ка я тебе этот подарок. И, быстро раздев убитого, вместе с ним отправился прямиком к Марте. Та спала за столом, выпив почти всю бутылку красного вина. Осторожно положил тело на кровать в спальне и накрыл одеялом. Поправил цветную шаль, сползшую с оголенных плеч красавицы, и вернулся в камеру.

Шагая по улице, размышлял о превратностях судьбы. Сегодня правоохранитель посадил меня, завтра сел сам. Верно говорят у нас: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Еще меня донимал вопрос, что нужно эльфарам от моей орчанки. Я все чаще себя ловил на том, что считаю ее своей. Если не невестой, то как минимум самой первой кандидаткой в невесты. Мне нравились ее решительность, способность переносить тяготы и гибкость, из нее можно сделать хорошую жену. Но это так, размышления типа "дважды два — четыре".

— Не мудри, отличная жена, — вклинилась в мои мысли Шиза. — Просто ты сухарь и никого еще не полюбил. И слаб характером.

— Это почему я слаб характером? — возмутился я. Втайне я считал себя крутым мужиком, но в этом никому не сознавался.

— Потому, что спишь со всеми, кто тебе это предложит, — парировала она, и я почувствовал ее ревность.

— Не со всеми, — не согласился я. — С тобой, например, не спал.

Шиза даже задохнулась от моего ответа.

— Я не предлагала тебе спать со мной.

— Конечно нет, только настаивала на этом и встала в очередь на первую брачную ночь, — засмеялся я.

— Я звала тебя на романтический вечер, болван, — обиделась она.

И я почувствовал, что ей стало стыдно. Была бы в теле, покраснела бы.

— Знаю я эти романтические вечера, — проворчал я. — Зайди замок почини или полку помоги повесить. Не хочешь ли чаю? Ой, уже поздно, оставайся, куда ты на ночь глядя пойдешь, уже автобусы не ходят. И все, через неделю — я беременна. Слезы. Мама с палкой в руках, и ты в загсе.

— Интересная картина получилась, — хмыкнула Шиза. — А я только хотела тебя позвать помочь разбить клумбы на новом слое. Значит, это не я придумала.

— Сказала тоже, спишь со всеми, — продолжал ворчать я. — Никого я насильно в постель не тащил, а отказать красивой девушке — это оскорбить ее. И потом, я же не эстонец, чтобы сравнивать Новый год и секс!

— Это как? — удивилась Шиза, снова выйдя в "эфир местной радиостанции".

— Анекдот у нас по Земле такой гуляет, про разговор двух молодых эстонцев.

Любопытству Шизы, которая все хотела знать про удивительную планету под названием Земля, не было предела. Живая луковица Чиполлино сбила ей все настройки.

— Ну вот, слушай. У нас есть праздник на Земле — Новый год. В первый день второго месяца зимы мы празднуем приход нового года. Хорошо празднуем! Весело! Все счастливы и ждут от нового года только хорошее.

— А почему второй месяц зимы, а не первый? Нелогично как-то, — перебила мои воспоминания Шиза.

— Потому, что это сакральный день для всего прогрессивного человечества.

— Какой-какой день?

— День, имеющий отношение к божественному, религиозному, небесному, потустороннему, иррациональному, мистическому, отличающийся от обычных дней, вещей, понятий, явлений. Вот какой.

— О-о-о… — пораженно протянула Шиза. — И что вы делаете в этот день?

— Как обычно, делаем оливье, селедку под шубой, салаты, готовим мясо, у кого что есть, режем сыр, колбасу. Водку и шампанское ставим в холодильник. К детям приходят Дед Мороз и Снегурочка с подарками…

— Я уже знаю, селедка — это рыба, но зачем вы на нее шубу надеваете? — с огромным удивлением спросила Шиза, притом она понимала, что я не вру.

— Чтобы вкуснее было.

— И ты ел?

— Ел, и много раз. Мама вкусно ее готовила, с морковкой, свеклой и майонезом, мм… объедение.

— Кошмар! — Это все, что она могла сказать. Наконец Шиза снова смогла собраться с мыслями. В этом ей помогла страсть к познанию нового. — Дед Мороз и Снегурочка… а это кто?

— Ну как тебе объяснить? — задумался я и приказал: — Мастер, мессир, на выход!

Я посмотрел на моих бойцов невидимого фронта и почему-то не удивился их виду. На магистре была юбка, на мастере блузка, мехом подбитый синий плащ они не могли поделить и рвали друг у друга.

— Господа! — обратился я к ним. — Чертовка там еще жива?

— А что ей сделается, — ответили хором старики, вцепившиеся в плащ. — Прикрылась хвостом и сидит в уголке.

— Что, тоже голая?

— Ага! — радостно закивали старики. Что-либо объяснять им было бесполезно, это я знал по опыту, они давно уже на своей волне, как радиостанция "Голос Америки".

— Тогда верните ей плащ, чтобы смогла прикрыть им свой срам, — сказал я как можно мягче.

— Да что вы, командор! Какой срам? Там одни прелести! — восторженно заявила парочка.

— Все равно верните, пусть прикроет прелести, — уже строже сказал я.

— Командор, это карточный долг, мы не можем отдать просто так. — Они уставились на меня. — Карточный долг — это святое.

— Святое — это Новый год, мама с папой и дети, а также служба мне. Все остальное — тлен. Это черти вас с курса сбили. Верните плащ! — Видя, как помрачнели их морды, вынул бутылку вина. — Вам отдам за плащ.

— Продано! — радостно заорали шулеры, и плащ тут же исчез. Исчезла и бутылка из моих рук. — Ну, мы пошли, — сказали они и тоже исчезли. Вот и работай с ними.

— Назад! — приказал я, и они опять появились. Теперь на их лицах было нетерпение пополам с обидой.

— Скоро отпущу, — успокоил их я и стал рассматривать парочку. Так, мессир годился для Деда Мороза с окладистой густой белой бородой, с лохматыми бровями. Его я нарядил в костюм Деда Мороза и дал в руки посох и мешок. Мессир тут же заглянул в надутый мешок и разочарованно протянул даже с какой-то обидой:

— Там пусто!..

Я, не обращая внимания на его недовольство, стал наряжать мастера в Снегурочку. Получилось не очень. Старуха с косичками. Не Снегурочка, а Баба-яга в подвенечном наряде. Не пойдет, решил я и вытащил демоницу. Та стояла укутавшись в плащ, на красивом красном лице ее была видна вся гамма обуревавших ее чувств. Страх, недоумение, неверие, что это именно с ней приключилось, смятение и много еще чего.

— Тебя как зовут, чертовка? — спросил я.

— Мардаиба. И я не чертовка, я демоница.

— А номер какой? — уточнил я.

— Девятнадцатый, — удивленно ответила она, пораженная моими познаниями.

— Демоны изменений, значит, — констатировал я. — Мардаиба Пятьдесят Шестого знаешь?

— Да, это мой младший брат, — кивнула она. — А ты его откуда знаешь?

— Знавал когда-то, — неопределенно ответил я, не вдаваясь в подробности. — Он мне служил некоторое время. Потом я его отпустил.

— Ты лжешь, человек! Мы служим только… — Она зажала рот ладошкой.

— Знаю-знаю, Кураме вы служите. Но этот служил мне. Ты же можешь видеть, лгу я или нет. — Я посмотрел на нее. Она окинула меня быстрым взглядом и уставилась пораженно. — Ты говоришь правду, человек. Но как такое могло быть?

— Все просто, вы, демоны, продаетесь тому, кто больше предложит. Вот и он продался.

— А что ты ему предложил? — Теперь ее распирало любопытство.

— Потом расскажу, если захочу, а пока стой спокойно. — Я нарядил ее Снегурочкой и стал рассматривать. Снегурка вышла что надо, только с рогами и красным лицом, как будто спирта хватанула.

— Вот, — сказал я, — Дед Мороз и Снегурочка.

— А Снегурочек сколько, две? — изумленно спросила Шиза.

— Нет, одна, вон та, с рогами.

— А зачем ей рога? — еще больше изумилась Шиза. Она уже достала меня придирками и вопросами, почему да как, и я отмахнулся:

— Да откуда я знаю! Обычно к вечеру они оба, и Дед Мороз и Снегурка, на рогах уже и лыка не вяжут.

— Чего они не вяжут?

— Да не важно, главное, они к детям приходят и дарят подарки. — Я начинал злиться и был уже не рад, что затронул эту тему.

— Вот это приходит к вашим детям? — Шиза замолчала, видимо рассматривая троицу. — Теперь понятно, почему ты такой, детская травма, селедка под шубой и Дед Мороз со Снегурочкой на рогах, — выдала она свое резюме.