Появился дополнительный грузовой корабль, еще один перерабатывающий комплекс, и поставки редкоземельных металлов с планеты возросли втрое. В общем, если что случится, удрать и спрятаться мне было куда.

Тем временем у костра разговоры ни о чем перешли в беседу обо мне.

— Почему он тебя называет Фомой? — спросила Ганга бывшего шамана, который подбрасывал дрова в огонь.

— Учитель дал мне полное имя и сделал гаржиком, а почему Фомой, я не знаю. Он сказал: "Главная ошибка ученика — это не верить своему учителю, будешь Фомой".

— Так ты ему поверил или нет? — Эльфару тоже стало интересно послушать историю орка, и он вступил в разговор.

Орк пошмыгал носом, помолчал, но потом, подумав, что никакую тайну он не выдает, ответил:

— Я с ним тогда только познакомился, мало его знал и не смог поверить в его слова. С тех пор я Фома.

— Ага, — удовлетворенно проговорила орчанка, которая в сердце своем ревновала нехейца к Фоме, так как тот был предан человеку, как прирученный варг, и у них были общие тайны. — Значит, он тебя обругал и дал кличку.

— Учитель никогда не ругает, — ответил шаман, — он или убивает, или учит.

— Да, у нашего лорда есть такое качество, — согласился эльфар и посмотрел на орчанку.

Та, услышав слова орка, сидела с приоткрытым ртом, думая о чем-то своем. На ее лице промелькнула гамма чувств — от страха до вновь воцарившегося спокойствия, и она кивнула согласно каким-то своим мыслям или принятому решению.

— Ты много о нем знаешь, — продолжила она начатый разговор, — расскажи мне о человеке. В ее голосе слышались просительные нотки, орк и эльфар посмотрели на нее с интересом.

Фома немного подумал и ответил:

— Спрашивай, что смогу, отвечу.

— Как ты стал учеником? — Ганга задавала вопрос не задумываясь, видно было, что этот и другие вопросы, связанные с ее женихом, занимали девушку давно и сильно.

— Он захватил нас в плен, вылечил, а мне предложил стать его учеником, — ответил Фома на вопрос орчанки и тем самым породил новые вопросы: как пленил, почему лечил?

— А как он вас взял в плен и почему потом лечил?

— Нас возглавлял десятник Грыз, вот он предложил свою службу учителю, я тоже с ними был. Если бы я отказался, учитель меня бы просто убил. Я видел это в его глазах. — Фома вроде бы и отвечал на вопросы, но ясности это не приносило, а еще больше запутывало и усложняло понимание хумана и его поведение.

Что за десятник? Почему орк предложил свою службу человеку, а не принял бой и смерть? Это все было странно и необычно и распаляло ее любопытство еще больше. Что за существо ее будущий жених? Выглядит обычным хуманом, пусть симпатичным, но обыкновенным. Поступает сумасбродно и даже глупо, на ее взгляд, и часто, как она считала, неосмотрительно.

— Он что, в самом деле неуязвимый такой? — зашла она с другой стороны. Как всякая женщина, желающая получить то, что хочет, она пошла не напролом, а в обход, надеясь по недомолвкам, неосторожно сказанному слову вызнать нужную информацию и создать для себя определенную картину.

— Неуязвимый, — согласился Фома и замолчал.

Вытягивать из него информацию было сложно, но ей на помощь пришел эльфар:

— А что ты говорил и потом подтвердил это сам Ирридар, про яйцо, которое нужно было защищать?

Фома надолго задумался, а я, лежа в повозке, клял себя на все лады за свой длинный язык. Но как выйти из создавшегося положения, не знал. Беда будет, если эта информация распространится и начнут охотиться за моими личными принадлежностями. Запретить обсуждать эту тему — еще больше распалить любопытство, и оно все равно вырвется. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Но сколько я ни думал, ничего толкового в голову не пришло. Пришлось утешиться мыслью — не можешь запретить что-то, возглавь это. Надо продумать, как правильно, в нужном для меня ключе подать интересующую их информацию.

— Нас хотели в жертву принести и заколоть, — тем временем продолжил молодой шаман, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. — Ведьмы стали бить ножом учителя, чтобы вырезать его сердце, но не смогли. Нож отскакивал и отскакивал от его груди. Тогда учитель и крикнул, что его просто так не убьешь, что его смерть в яйце.

— Как неосмотрительно с его стороны, — прокомментировал слова ученика опытный разведчик. — Хотя, может быть, он имел в виду нечто совсем другое.

— А что за ведьмы? — как бы между прочим спросила Ганга, но не смогла скрыть прорвавшуюся наружу ревность.

— Черные, — кратко ответил Фома.

Дальше я уже не слушал, провалившись в глубокий сон.

— И что ведьмы сделали потом? — задал вопрос Гради-ил. Новости о нехейце его тоже не оставили равнодушным.

Где бродил человек и где он встретил черных ведьм, за что его хотели принести в жертву? Все это вызывало неподдельный интерес, будоражило мысли и чувства. Их лорд, несмотря на юность, был полон тайн и оставался для них неразрешимой загадкой, преподнося сюрприз за сюрпризом.

— А ничего не сделали. Отпустили нас, только голыми. — Вспомнив их возвращение, орк засмеялся.

— Что, совсем голыми? — спросила Ганга, подозрительно глядя на Фому.

— Ага, — со смехом ответил Фома, — только учитель держал в зубах сумку. Он оттуда достал одежду лесных эльфаров и отдал нам.

— Одежду лесных эльфаров? — переспросил Гради-ил, вспоминая, что часть стражей леса, которых он увидел убитыми, были раздеты, и, чтобы проверить свои догадки, спросил: — А как она выглядела?

Но Фома не был таким уж простодушным, как могло показаться, иначе он не стал бы учеником шамана. Орк ответил неопределенно:

— Нормально выглядела.

Дальше выяснить, что это была за одежда, разведчику не дала орчанка. Ее интересовало другое — почему человек был голый? И она об этом спросила, все время стараясь скрыть свой интерес за безразличным тоном:

— А почему вы были голыми?

— Нас оглушили, потом раздели эти ведьмы с ножами.

— Так ты говоришь, что его не смогли убить? — погрузившись в свои мысли, спросил задумчиво эльфар Фому.

— Не смогли.

— Странно, а я его нашел без рук без ног в овраге, — не заметив, что проговорился, прошептал Гради-ил.

Ганга тут же насторожила остренькие ушки.

— Ему что, правда отрезали руки и ноги у сивучей? — Она вперила взгляд в снежного эльфара.

Тот молча покивал головой.

— А как же… — Она не договорила предложение, но и так было понятно, что она имела в виду. Нехеец был с руками и ногами.

— Наш юный лорд полон загадок и не раскрывает их. Может, лучше не знать об этом, — произнес эльфар. — Захочет, сам расскажет.

— Как же, расскажет он, — пробурчала орчанка, встала и полезла в фургон. — Я спать.

— Это повозка учителя, хе-хе. Ты не перепутала? — со смешком спросил орк.

— Не перепутала, — буркнула она, — может, возьмет и появится, как исчез. — Она скрылась в повозке и поползла на четвереньках вглубь. В темноте она несколько раз задела что-то и тихо ругнулась: — Хоть бы порядок навел у себя. Навалил кучу всего, не пройти. — Пошарила руками по дну повозки, разглаживая одеяло, и коснулась чего-то.

Ганга нерешительно замерла, осторожно ощупала предмет и успокоилась — сапог, поняла она и хотела его отложить в сторону. Но сапог не поднимался, Ганга, хватая сапог, провела ладонью дальше и ухватила чью-то теплую ногу. Это было так неожиданно, что ей в голову ударила волна безотчетного страха. Бывшая шаманка, не помня себя, забыв все свои боевые навыки, в один миг превратилась в беззащитную женщину. Она истошно закричала и, как была на четвереньках, поползла очень быстро обратно, сбивая и сметая со своего пути все подряд. Она живо, не прекращая подвывать, добралась до выхода, пятясь задом. В какой-то момент ее движение было остановлено неожиданно возникшей преградой, ее зад во что-то ударился, и чьи-то руки обхватили ее бедра. Теперь Гангу захлестнул настоящий ужас. Перестав понимать, что происходит, она взвыла еще громче и лягнула ногой того, кто ее схватил. Сзади раздался сдавленный крик, и руки, держащие ее, разжались.