Говорили много, но ни к чему придти не могли. Самый зрелый из жрецов Аргрыз Гиена, ставший жрецом сменив посох младшего шамана на веру в нового бога молчал и жевал худыми, пожелтевшим губами. Он знал, как поступить, но ждал, когда все наговорятся. Молодые жрецы, неожиданно получившие силу творить чудеса, любили многословие. Стремились везде и всегда показать свой ум, мудрость и поднять свою значимость в глазах орков, и других жрецов.

«Пустословы, — мысленно обругал говорунов бывший шаман. Он одним из первых, став тайным жрецом. Казнил шамана племени, что вечно его унижал и двух старших учеников. Гиена хорошо знал пределы своих сил, но спорить с молодыми воинами, которые только что приняли покровительство божества и кичились этим, не спешил.

Постепенно споры стали сходить на нет и шум утихал. Дождавшись, когда установилось неопределённое молчание, Аргрыз произнес.

— Я думаю братья, что будет лучше нам оставить войска здесь, под предводительством могучего Узлук Арчара. С ним оставить десяток жрецов для помощи, а остальным убыть в ставку, выкопать столб и принести его сюда. Пока кочевые орки собирают рать и готовятся выступить, мы уже привезем столб и дадим бой еретикам. А еще я думаю, что зря, великий Узлук передал столб авангарду. Здесь он был нужнее. И нам не пришлось бы сейчас обсуждать, как поступить.

Его слова были услышаны и многие радостно их подхватили. Перекрикивая друг друга, убеждали, что это разумное предложение. Лишь Узлук Арчар хранил молчание и сурово разглядывал Гиену. Тот получил свое прозвище за свои дела. Нападал на слабых и угождал сильным. Сейчас он кинул вызов молодому предводителю жрецов и Узлук ничего с ним сделать не мог. Гиена был магически одарен от природы, а Узлук без столба может лишь махать тором и то не очень. Как боец, он весьма плох и хорошо это понимал, но и отвергать предложение Гиены, он не мог. В словах бывшего шамана была своя правда и логика, которую охотно приняли остальные. Ими двигал страх перед кочевниками. Оставшись без силы столба, они струсили, испугались за свою жизнь. Он тоже некоторое время молчал и когда вспыхнувшие споры, кому ехать за столбом, а кому оставаться в лагере поутихли и взгляды жрецов все чаще стали останавливаться на Узлуке, он поднял глаза к небу и проговорил:

— Звезды и воля нашего бога указали мне верный путь. Авангард без столба мог быть уничтожен кочевниками. Их больше. А со столбом он прокладывал безопасный путь всему войску. Это понятно даже ребенку, — Узлук «куснул» в ответ на выпад Гиену. — Мы оставим тут наши войска, а сами все вместе отправимся за столбом. Никого из жрецов оставлять не будем. В этом нет нужды. Пусть командиры

обустраивают лагерь и ждут нас. Я так решил.

Его слова были встречены дружным гулом одобрения.

— Нам надо взять для охраны, — недовольно, скрипучим голосом проговорил Гиена, — тысячу всадников, для охраны столба.

— Верно говоришь, брат, — яростно сверкнув глазами ответил Узлук, — так и поступим. Думаю, нам нет нужды ждать утра. Чем раньше мы выедем, тем раньше вернемся. — Его слова вновь были встречены радостными одобрительными криками.

— Брат Аргрыз, — ухмыляясь, приказал Узлук, — распорядись насчет сопровождения, а мы будем собираться. Выход через час.

Это была маленькая месть Гиене. Все знали, что командиры не любили бывшего шамана и старались ему подгадить. Это знал и сам Аргрыз. Он спрятал злобу под маской улыбки и кивнул:

— Конечно, брат Узлук. Я распоряжусь. — Сам же мысленно усмехнулся: «посмотрим, как ты заговоришь, когда орки не захотят ехать в ночь».

Через час не выехали. Не выехали и к утру. Гонец, ускакавший к верховым оркам, вернулся с ответом командира, единственной верховой тысячи в их отряде. Что лорхи устали и смогут выехать только завтра утром.

Воспылавший гневом Узлук вынужден был промолчать. Все жрецы понимали,

что у него не было сил наказать сейчас наглеца. Его авторитет таял на глазах. А орки из войска орды уже знали, что столб, который был в авангарде, исчез и авангард перешел на сторону Великого князя. За метаниями Узлука наблюдал довольный Аргрыз и вместе со всеми сетовал по поводу того, как быстро орки забыли величие своего бога. Камень был брошен в огород Узлука и тот бессильно терпел унижение и скрипел зубами.

Выехали ближе к полудню, как только прибыл отряд охраны от командира тысячи орков сопровождения. Жрецы сели в повозки и они, приминая пожухлую траву, поднимая сухую пыль из-под колес, тронулись обратно на юг. Им вслед смотрели оставленные на произвол судьбы воины. В их сердцах пряталась ненависть и страх перед уезжающими жрецами и каждый тайно думал, что жрецы, как крысы бегут от опасности. Но никто не решался высказать это в слух. Страх перед могуществом жрецов был велик.

Отряд отъехал от места стоянки на расстояние полдня пути и пред закатом командир орков приказал, остановиться на привал.

Узлук послал Агрыза узнать, почему так рано встали на привал.

Ответ был краток: лорхи устали.

Вечером за трапезой жрецы хранили молчание. Они не смотрели в глаза друг другу, но каждый из них уже понимал, что верховые орки, из кочевников не считали нужным слушаться их. И все потому, что они потеряли свою силу.

Ближе к ночи на границах лагеря началась суматоха и крики. Прибежал гонец от командира отряда сопровождения и сообщил, что лагерь окружают чужие воины. Уних бунчуки с изображением Худжгарха. Командир спрашивал, что делать?

— Как что делать? — Воскликнул Узлук, — сражаться с идолопоклонниками!

— Командир просит тебя, великий Узлук, наказать дерзких врагов и явить силу бога, — ответил гонец. — Врагов больше и они застали нас врасплох.

Растерявший силы и высокомерие молодой воин Узлук не знал, что ответить гонцу. Сказать, что у него нет больше сил, значит опозорить себя. Он заметался взглядом по жрецам

— Наш предводитель не может сейчас явить силу бога, — ответил за Узлука, Аргрыз Гиена. —Мы далеко от столбов, защищайте нас и мы спасем вас потом, в больших битвах.

Воин, показывая, что услышал ответ жрецов, безразлично кивнул и ускакал. Вскоре их стоянку стали окружать тесные ряды орков. Они подходили ближе и мрачно смотрели на жрецов.

Узлук заметался взглядом. Это были свои орки. Они не сражались с врагом, а подступали к своим жрецам и выражение их лиц не предвещали ничего хорошего. Окружив жрецов, воины остановились, а сквозь толпу прошел молодой орк в красиво украшенной магической вязью броне. Он встал напротив жрецов и заговорил.

— Я Шыргун. Сын вождя Свидетелей Худжгарха, Грыза. Пришел помериться силами со жрецами нового бога. Если вы победите меня в магической схватке, то ваш бог силен и вы поедете дальше. Если нет, то я вас убью, как предавших Отца. Кто хочет кинуть мне вызов.

Среди жрецов несколько мгновений царило ошеломленное молчание. Затем заговорил Гиена:

— Мы слышали о тебе, Шыргун. Ты славный воин. Мы же все, кроме Узлука Арчара немощны и не можем принять твой вызов. Он наш предводитель. Ему с тобой и сражаться. Если ты победишь, мы признаем Худжгарха своим покровителем если победит он, ты признаешь нашего бога своим покровителем. Что скажешь?

— Скажу, что твоими устами, жрец, говорит лож. Ты не признаешь

Худжгарха своим покровителем, потому что ты ему враг, ты просто хочешь жить. Твой путь — это путь обмана. Но пусть будет так, как ты сказал. Только помните, что каждый, кто солжет и скажет, что признает Худжгарха, как Сына Отца всех орков и обманет, будет убит Худжгархом.

— А что за поединок ты предлагаешь, воин? — спросил взявший переговоры в свои руки Аргрыз Гиена.

— Я буду призывать Худжгарха, а вы своего бога. Пусть с неба польет дождь.

— Просите своего бога, я подожду.

— И только? — удивился молчавший Узлук.

— Пока да. Если польет дождь и потушит костры, то ваш бог слышал вас.

— Я тоже попрошу воду с неба и если она не польется, то Худжгарх уступил вашему богу. Если польётся, после моего прошения, а после вашего не польётся дождь, то я победил. Если оба бога прольют воду с неба, то тогда будем просить, чтобы противник провалится сквозь землю. Кто провалиться тот и проиграл. Если не будет победителей, то вы сможете ехать дальше…