Она подошла и села ко мне на колени, голову положила на грудь. Для меня это было странным. Проявление чувств к человеку у лесной эльфарки, это было за гранью приличий и условностей, принятых у этой расы. Но Лирда рушила их и ни капли не переживала.

— Я скучаю по тебе, — прошептала она.

— Не знаю, но думаю, что ненадолго, — я погладил её по волосам. — Ты остаёшься за главную. Помощник тебе – Ведьма. Я много сделал неприятностей враждебному богу Леса, так что возможны провокации. Будь бдительна и решительна. Уничтожайте противника без сожаления. Я вступил на дорогу войны с Лесом, до их сдачи или полного уничтожения княжества, как государства.

— Учту, родной. Можно тебя обнять?

— Можно.

Я обнял хрупкое тельце дриады. От неё пахло полевыми цветами и грозовой свежестью. Я вдохнул запах и отстранился.

— Как там пленники?

— Сидят взаперти.

— Пошли к ним. Надо кое-что сделать.

По дороге перехватил глазеющего на ворон вампира. В нём я узнал одного из тех, кто был со мной во дворце короля.

— Ты из группы «Бета»? — спросил я.

— Да, командир, что прикажите?

— Следуй за мной. Будет работа по твоей специальности, по дороге расскажу.

Вампир, не споря, последовал за нами.

— Значит так, ты будешь зваться Бета один, — начал я инструктаж. — Я отправлю тебя телепортом к лесным эльфарам, что оккупируют Снежное княжество. Там есть предводитель – Кирсан ола. Его надо запугать, и так, чтобы он боялся за свою жизнь, прямо трясся от страха. Убивать не надо, но… — я поднял палец, — приближенных жри, убивай, калечь, делай из них помощников, таких не жалко, и доведи этого негодника до истерики. Я на тебя наложу метку и потом заберу. Надеюсь, ты не попадёшься, и тебя не поймают. А если оплошаешь, Бета один, то сам виноват. Стало быть, оказался не очень проворным.

— О! — воскликнул вампир. — Спасибо, командир. Наконец-то настоящее дело. А то мы тут уже мхом покрываться начали. Такое ощущение, что попал домой. Князь в гробу спит, а мы мух ловим... кто больше поймает, — пояснил он.

— Да? — я почесал щеку. — Так охота порезвиться?

— Очень, — ответил вампир. — Скучно…

Я усмехнулся.

— Поверь, скоро у вас будет много работы. Пошли.

Мы спустились в подвал. Я зажёг светляк, и он заплясал под потолком. Прошли мимо сидящих у стены древолюдов. Они замерли, как статуи в одинаковой позе, сидящих, искусно сделанных изваяний из дерева. На нас ноль внимания. Спустились ещё ниже и оказались в подземелье тюремного блока. Его никто не охранял. Замок на дверях был магический. Я его открыл и, создав новый светляк, вошёл в коридор.

Мы прошли мимо пустых камер с распахнутыми настежь дверьми, и подошли к той, где лежали бывшие чигуаны превращающиеся в трэлов. О них не заботились. Как положили, так и оставили. Я недолго постоял у этой камеры и прошёл дальше.

В отдельной маленькой клетушке лежал главарь отряда, решивших напасть на замок. У этого, большеголового была аура убийцы, садиста. Неприятная личность.

В коридоре воняло мочой. Я поморщился. Встал напротив пленника, за прутьями решётки, и стал размышлять. «Что с ним сделать? Оставить в живых и отпустить — плохая идея. Большеголовый маньяк-убийца. Но мне надо было донести одно известие до князя и для его брата, Кирсан ола.»

В мои мысли вторглась Шиза:

— Оторви ему правую руку и отправь свитком обратно.

Я мысленно присвистнул.

— Ты такая кровожадная?

— Не больше твоего. А убивать его опасно. На тебе будет метка Рока и его месть. Поясняю, месть Ирридару. Отметка на человеке. Понимаешь?

— Не совсем, но согласен с тобой. Убивать пленных это слишком жестоко.

— Ну-ну, ёрничай дальше, — отозвалась Шиза и спряталась.

— Как мой ребёнок растёт? — спросил я.

— Нормально растёт. Пьёт из меня все соки и силы.

— Как назовём?

— Кого?

В голосе Шизы, мне послышалось недоумение.

— Вот ты мать-кукушка. Родишь и выкинешь ребёнка, даже не дав ему имени? Ему имя дать надо. Пусть будет Вовка. Владимир. Владеющий миром. Королевское имя, правда? В память о сыне, — вздохнул я.

— Виктор, это не ребёнок в полном смысле этого слова. Это, можно сказать, всего лишь эмбрион симбионта.

— Кукушка, она и есть кукушка. Ничего материнского, — притворно-осуждающе произнёс я

В ответ получил одно слово:

— Дурак.

— Сама такая, — не остался я в долгу и мечтательно произнёс. — Назовём сына Вовка. Я так решил, как отец и рождатель…. Роженник… Рожитель… Рожальщик… короче неважно. Кстати, когда он появится?..

— С… сам узнаешь, — мстительно проговорила Шиза, — думай, развлекайся, мучайся.

— Ничего, потерплю, — ответил я. — Всё-таки не каждый мужик ребёнка зачинает и рождает. Это могут только обласканные богами…

— Обласканный, — ехидно произнесла Шиза, — ты только учти, что внутри твоего сына зародыш станет девочкой.

— Ты уверена?

— Уверена.

— Тогда будет Владимѝра Викторовна и…

Я почувствовал, как меня стали дёргать за рукав, отвлекая от перепалки с симбионтом.

— Ирри? Ты чего замер и уставился в потолок? — шёпотом спросила Лирда. — С тобой всё в порядке?

Она смотрела на меня снизу вверх большими зелёными глазами, а её ушки двигались туда-сюда, привлечённые любым посторонним шорохом. За нашими спинами бегали крысы. Это было так забавно наблюдать. Они, как будто жили отдельно от Лирды.

— Да, всё в порядке, — ответил я. — Думаю, какую руку оторвать палачу.

— Зачем? Лирда удивлённо на меня посмотрела.

— Ну не убивать же его. И нельзя отпустить невредимым. Опасно.

— Давай, я его принесу в жертву Мелирионам, — предложила девушка.

— Это как?

— Та пожала плечами, — зарежу, — и вытащила из складок платья свой молекулярный меч.

— А тебе не жалко? Он твой соплеменник. И, кроме того, разве Мелирионам нужны жертвы?

— Такие, как он, чужие. Проклятые. Служат чужому богу. Как всякое заклятое,

должно быть уничтожено, таков закон… А кому таких принести в жертву – неважно.

— Да уж, — невесело усмехнулся я. — А может только руки отрубить?

— Можно и руки… но потом голову.

— Надо подумать, — ответил я. — Убить всегда можно, но он должен донести одну весть до князя.

— Тогда только руки. Без рук он, что убитый, — согласилась Лирда.

— А ты почему снова оружие носишь под платьем? — спросил я

— Привычка. Мне так удобнее и внимание не привлекает. Кроме того, на это платье кожаный пояс не подойдёт…

— Ладно, носи в своих панталонах.

— Я не в панталонах. Ганга и Чернушка подарили мне много нижнего белья. Краси-ивое. Жаль, что ты это не видишь.

На нас скосил глаза пленник. Он слушал наш разговор и, по-видимому, его душа испепелялись в огне ненависти.

— Смотри какие злые взгляды он на нас бросает, — прошептала Лирда, — глазища кровью налиты… Давай его зарежем… не больно.

— Чик по горлу и в колодец? — спросил я.

— Зачем в колодец? Прикопаем на кладбище или в лесу.

Лицо Лирды хранило печать невозмутимости и хладнокровия. Ни один мускул не дрогнул на лице.

— А тебе когда-нибудь, до того случая с друидами, приходилось убивать? — спросил я.

— Нет, конечно. Я раньше была дриадой, а теперь я шаманка, — с

гордостью произнесла она. — И мне нужны жертвенные души. У меня и

шаманский жезл есть.

Лирда вытащила с другой стороны подола платья, небольшой рог, украшенный

большим прозрачным камнем внутри и расписанный колдовской вязью.

— Знаешь, как он называется? — спросила с гордостью Лирда.

— Понятия не имею.

— Гатванга. Камень — это сосуд нектара жизни…

— Там уже кто-то есть? — спросил я.

— Конечно. Жизни друидов.

— С ума сойти и не жить! — удивился я. — Как быстро ты перестроилась и стала шаманкой…

— Я служительница Худжгарха, родной. Ему отдала свою душу, тебе разум, сердце и тело. Ты рад?

Я замер и с открытым недоумением смотрел на Лирду. Затем придя в себя, спросил: