– А верные слова сказал этот синеволосый! – первым опомнился, молчавший весь совет, мураза племени махту Кор Прахтын. – Нам Свидетели ничего плохого не сделали, живут вдали, никого не трогают. А тут приходит Бир что и топор в руках не держал, и зовет нас воевать… Я спрашиваю, а за чем? Потому что ходят слухи? – Он поднялся и наклонив голову, уставился на стоявшего столбом муразу Бира Мыка.

– Бир, – сурово произнес он. – Уже второй голос приходит от тебя и толкает нас на войну и оба они бесславно погибли. Каждый из них похвалялся своей силой и угрожал нам. Ты продолжаешь утверждать, что среди Свидетелей находятся демоны?

Толстяк затрясся и его живот заколыхался как бурдюк наполненный водой.

– Я?.. Нет, – залебезил он. – Я, не утверждаю… это… Это Чхарын, утверждал и меня обманул. Это все он, помет дохлого лорха…

– Чхарын принес сюда змею, – произнес хан. – Мы знаем, что когда такая змея появляется в шатре, то, принесший ее, задумал тайное убийство. Кого он хотел убить?

– Я…Я не знаю великий. Он сам… Я не причем…

– Бир Мык, – продолжил Великий хан. – Мураза один в ответе за свое племя. У тебя есть выбор. Либо ты ответишь за своего шамана, либо отказываешься от власти в племени и туда Муразой поедет тот, кого назначу я. Таков закон. На меня покусился орк твоего племени. Это видели все, кто был на совете…

– Я отказываюсь от власти… Да. Пусть будет так. Вот мой перстень. – заплетающимся языком произнес толстяк.

– Да будет так. – согласился Великий хан. – Быр Карам отправь мою сотню к племени шарганов и отдай этот перстень своему старшему сыну. Отныне он Мураза этого племени. Пусть он всех учеников Чхарына убьет. Если племя его не примет, мы объявим халрум – священный поход и уничтожим все племя до единого орка. Еще пошли стражу в город. Пусть ловят всех лжецов и бьют прилюдно камнями. А ты, – хан посмотрел на старого верховного шамана, – отправь туда своего ученика, он будет верховным шаманом племени. Объявите по всем стойбищам и племенам, что тот, кто хочет сражаться за веру с Свидетелями Худжгарха, вольны поступать как хотят. Пусть идут и сражаются. Но остальных не принуждают. Совет можно закрыть.

Ганга не успела опомниться как появился орк с синими волосами, схватил ее за руку и полез целоваться. Его длинный холодный нос уткнулся ей в щеку и она взвизгнула. Свободной рукой ударила по глазам, а коленом в пах. Урод отпустил ее, охнул и схватился одной рукой за глаза, другой за пах. Присел и застонал.

– Ганга, ты выколола мне глаза… Ты что творишь?

– Я тебя урод синий еще и прирежу! – угрожающе прорычала орчанка и тут же стала наносить удары кинжалом по шее орка. Но кинжал отскакивал от шеи и она обозлясь, била все сильнее и сильнее…

Я ослеп и был в шоке. Случилось то чего не должно было случиться никогда. Во первых, моя невеста меня ослепила, а Лиан не защитил. К этому я был не готов. Ревел, как медведь и старался восстановить глаза, а в первых рядах зрительского зала сидели и наслаждались зрелищем унижения синеволосого орка, Шиза и дракон.

– Я же говорил он дурень! – обратился Лиан к Шизе. – Это ж надо вернуться к невесте в облике такого страшилища? А? Каков недотепа? И поделом ему. Пусть сначала думает. А то все на нас, да на нас полагается, а когда сам начнет соображать?

– Да, ты прав, Лиан, он еще и целоваться полез, – мстительно поддержала его Шиза.

– Глаза! Глаза восстановите! – простонал я. – А Ганга все била и била своим кинжалом. Наконец я догадался принять свой образ, но это не помогло. Она вскрикнула и выпустила в меня огненный шар. Я еле успел уйти в боевой режим, ухватить ее за руку и переместиться на гору.

Там мои глаза стразу восстановились, а Ганга замерла с поднятым жезлом. А затем с силой опустила его мне на голову. И я упал. Было больно и обидно. Как же непривычно ощущать себя простым смертным человеком. Давно уже я не был в роли побитого. И схватившись за лоб, простонал: – Ганга, твою дивизию! Что ты творишь!

– Это я творю! Это что ты творишь! Ко мне ворвался синий урод с большим носом… И где-то я его уже видела… И полез целоваться! Что я должна была делать и думать? Я свободная орчанка и твоя невеста! Я берегу свою честь!

Я поднялся с пола нашей спальни.

– Да ты молодец, а я недотепа, не успел преобразиться. Поторопился.

– Ирри это ты или не ты? – Ганга отступила на шаг от меня.

– Я. А кто же еще?

– Если это ты, то скажи на какой ягодице у меня родимое пятно?

– Нет у тебя родимых пятен на заднице.

– Ну слава Отцу это на самом деле ты. Ну ты меня и напугал. А… Как ты выглядишь на самом деле? Мне важно это знать. Я не хочу, чтобы наш сын был уродливым, как этот орк. – она брезгливо передернула плечами.

– Ганга, я выгляжу как на картине в тронном зале.

– Вот и славно! Но зачем ты преображаешься?

– И это меня спрашивает Гремучая змея? – я иронично на нее посмотрел. Может сама догадаешься.

– Опять интригуешь?

– Нас спасаю. Ты зачем сожгла шатер деда? Там сейчас такой шум стоит. Ищут чужака.

– А что я должна была делать? Ты не умирал… – произнеся это, она зажала рот ладошкой. – Ирри, я не знала, что это ты.

– Ганга, вот поэтому я тебе не все рассказываю, потому что ты сначала выкалываешь глаза, а потом спрашиваешь, – ты кто?

– Я не спрашивала?

– А плохо что не спрашивала. Надо было спросить.

– Вот еще!.. Что дальше?

– Дальше опять в ставку к хану вернемся.

– Ты что-то задумал?

– Ну надо же, чтобы хан наделил тебя полномочиями посла, – ответил я уклончиво.

– Ха! – Ганга высказала свое мнение о моей затее одним – ха.

– Что – ха?

– А то ха, что это пустая затея.

– Посмотрим. Ты дедушку хочешь увидеть?

– Не хочу. Зачем мне на него смотреть?

– Может соскучилась?

– Вот еще!

– Тогда вернемся к нашему обозу, а утром навестим дедушку. – проворчав, я перенес нас к нашему бивуаку.

Наше отсутствие никого не насторожило, а возвращение не вызвало ажиотажа. Мы осторожно вылезли из повозки и прошли к кострам.

Гради-ил как самый старший после меня, сделал останову на перевале перед крепостью. Отряд разложил костры и принялся готовить ужин.

Лер Саму-ил работал с Сулеймой, пытаясь, надеть на нее облик эльфарской аристократки. Почему надеть? Потому, что сущность девушки была разбойничьей и никакие светские манеры не могли привиться. Они отторгались ее дикой и не обузданной природой. Ей бы орчанкой родиться.

Сейчас, лер обучал ее танцам.

– Льерина, все девушки благородных родов должны уметь танцевать. Это наши, освященные веками, традиции. Вы войдете в Дом тана Ирридара и должны будете соответствовать, чтобы не подвести главу Дома. Поэтому давайте начнем учиться танцам.

Су с отсутствующим взглядом, равнодушно слушала лера, а затем зажав одну половину ноздри, смачно высморкалась. Казалось лера учителя сейчас хватит удар. Он схватился за сердце и побледнел.

– Льерина. Вы забыли правила хорошего тона. Повторите чего нельзя делать благородной девушке.

– Да помню я, – лениво ответила Су. – Благородная девушка не должна плеваться, ковыряться в носу, чесаться при других, не портит воздух… не должна громко смеяться…продолжать?

– Не надо. Я вижу что вы запомнили. Но почему не исполняете эти правила?

– Так они не для меня, я не благородная девушка, – нагло заявила эльфарка. – Я замуж пойду за орка и мне плевать на благородных кавалеров…

– Так нельзя выражаться и такое поведение вас не украшает, льерина. – А затем неожиданно громко прошипел. – Если из-за вас тан не получит Дом, я вас задушу своими руками. Быстро повторила правила хорошего тона. Фома проверь и пусть твоя невеста покажет тебе, как нужно вести себя в приличном обществе.

Фома вытащил из-за голенища сапога плеть.

Су мгновенно преобразилась. – Фомочка не надо, я все сделаю.

А лер нашел новую жертву. Его рассеянный взгляд обегал костры и наткнулся на нас с Гангой. Он хищно улыбнулся и решительно направился к нам.