— Извольте разговаривать вежливо с вашим новым преподавателем, мистер… — Марина Николаевна сделала выразительную паузу.

— Уизли. Рон Уизли, — нехотя ответил тот.

— Замечательно. Я вас запомню, — пообещала она. — Остальные старосты — извольте представиться.

— Гермиона Грейнджер, — сказала кудрявая симпатичная девочка, с виду — типичная отличница. Странно, что она угодила в напарницы к такому типу.

— Драко Малфой, мадам, — вежливо произнес белобрысый парень, глядя с явным удивлением. Ах да, он же знает Амбридж! — А это Панси Паркинсон.

— Эрни Макмиллан.

— Ханна Эббот.

— Падма Патил.

— Энтони Голдстейн.

Представились и остальные, и Марина Николаевна постаралась запомнить всех с первого раза, ну да это не сорок впервые увиденных учеников! Больше всего ее интересовали пятикурсники — именно на пятый курс перешел знаменитый мальчик-который-выжил, головная боль всего магического мира.

— Думаю, некоторые из вас знают меня, — произнесла она, дождавшись тишины. — Мое имя Долорес Амбридж, заместитель министра. В этом году я исполняю роль Генерального инспектора Хогвартса, а также стану вашим новым преподавателем Защиты от темных искусств.

Мертвая тишина была ей ответом, только Малфой с Паркинсон довольно заулыбались. Ну да, слизеринцам бояться особенно нечего… как они полагают.

— А теперь к делу, — Марина Николаевна решительно вошла в купе и остановилась над Макмилланом. Тот поспешно вскочил, освободив ей место. — Во-первых, я вижу старост пятых, шестых и седьмых курсов. А где старосты школы?

— Э… они патрулируют поезд, мэм, — подала голос Патил, похожая на индианку девушка.

— А, значит, поцелуи в тамбуре теперь так называются, — кивнула Марина Николаевна. — Замечательно. Почему же вы все здесь, а не следуете их примеру… кхе-кхе… в патрулировании поезда? В прямом смысле слова, мистер Уизли, хихикать будете дома!

— Ну мы… это… поочередно, — выдавил Гольдстейн.

— Еще более замечательно. Может мне кто-нибудь перечислить обязанности старост? Нет-нет, старшие, молчите, я хочу послушать пятый курс. Вот вас, Уизли.

— Это… следить за дисциплиной. В школе — не допускать колдовства в коридорах и смотреть, чтобы вечером никто не бродил после отбоя.

— Что ж, более-менее внятно, — кивнула Марина Николаевна. — Еще что-то?

— Мы можем конфисковывать волшебные предметы, запрещенные для использования в школе, — выпалила Грейнджер. — И снимать баллы за нарушение дисциплины, но только с учеников своего факультета.

Судя по выражению лица Малфоя, это его очень огорчало.

— Еще что-нибудь?

— Мы должны сопровождать первокурсников по гостиным и сообщать им пароли, — добавила Патил.

— Итак, основная задача старост — следить за дисциплиной, — подытожила Марина Николаевна. — И, насколько я вижу, вы с ней откровенно не справляетесь. Поэтому извольте немедленно прекратить посиделки и отправиться патрулировать поезд! Надеюсь, ваших сил и авторитета будет достаточно для того, чтобы пресечь драку в третьем вагоне… думаю, она еще не закончилась, а если закончилась, подлечите участников и запишите их имена. Успокойте и подбодрите детей, которые едут в первый раз, кое-кто уже плачет.

Эббот и Патил закивали, глядя на нее со странным выражением на лицах.

— Также вам следует убрать какое-то вонючее болото в коридоре второго, отклеить второкурсника от потолка, вставить выбитое окно в коридоре, прибрать в сортире, там кого-то стошнило… далее сами сориентируетесь. И пришлите ко мне старост школы, они в тамбуре третьего вагона, — Марина Николаевна окинула их взглядом. — И смотрите, чтобы ученики не носились по коридорам, как угорелые. Один такой едва не затоптал первокурсника. А также… — она выдержала паузу и закончила: — Запомните, я не потерплю склок между старостами. Вам все ясно? Да? Тогда чего мы ждем? Прибытия поезда?

— Мы… мы уже идем, мадам, — заверила Паркинсон, и они с Малфоем улетучились первыми.

«Никакой дисциплины, — подумала Марина Николаевна, поджидая старост школы. — Но это поправимо. И не такие поддаются дрессуре!»

Поезд прибыл на станцию Хогсмид поздно вечером, уже совсем стемнело, а освещена платформа была крайне скупо. Немного света добавляли окна поезда, но и только.

— Старосты, соберите учеников в вагонах пофакультетно, первокурсников отдельно, сорганизуетесь сами, — велела Марина Николаевна. — Проследите, чтобы младшие надели теплые вещи, снаружи холодно.

Последовала некоторая суета, но вскоре улеглась.

— А теперь спокойно и без толкотни покидаем поезд, — сказала она. — Старосты школы, осветите платформу, — велела Марина Николаевна, надев теплую мантию и первой спускаясь на перрон. — Старосты факультетов, соберите своих первокурсников. Прекрасно. Старосты школы, проверьте вагоны, не забыли ли кого, а то с некоторых шутников станется запереть товарища в купе. А кто-то мог и уснуть…

— Да, мадам!

— А мы пока проведем перекличку, — Марина Николаевна вынула список поступающих. — Кхе-кхе…

— Что, всех? — удивился Уизли.

— Думаю, вторые и старшие курсы сами не растеряются, а вот новичков придется считать по головам, — серьезно ответила она. — Дети! Поднимайте руки, когда я назову ваше имя. Старосты, следите, все ли на месте… Итак…

— Первокурсники! — раздался незнакомый голос, и на перроне появилась сухопарая дама в очках. — Гхм…

— Прошу извинить за задержку, но сперва — перекличка первокурсников, профессор Граббли-Дёрг, — сказала Марина Николаевна, вовремя спохватившись, потому как Долорес-то знала эту даму. — Новое распоряжение министра.

— Понимаю, — кивнула та, тяжело вздохнув. — Старшие могут ехать?

— Да, разумеется. Вы проконтролируете?

— Непременно, а когда вы закончите, сопровожу детей к лодкам.

— Да-да, я помню этот милый ритуал, — широко улыбнулась Марина Николаевна.

— Идиотский ритуал, — буркнула вдруг Граббли-Дёрг. — Холод собачий, ветер…

— Так может, распихаем их по каретам? — предложила та. — Я, помнится, очень завидовала старшекурсникам!

— Не положено, — без особого удивления ответила та.

— Ну давайте хотя бы защиту на лодки поставим, дети же приплывают мокрыми насквозь и простуженными!

— Знаете, — сказала Марине Николаевне Граббли-Дёрг и принялась набивать трубку, — я так давно ждала, чтобы кто-нибудь это сказал! Удивительно, что это оказались вы.

— Я сильно изменилась за лето, — вспомнила та слова министра. — А почему вы не предложили этого сами?

— Так я ведь не преподаю на постоянной основе, — развела Граббли-Дёрг руками и выпустила клуб душистого дыма. — Однако время!

— Без нас не начнут, — хмыкнула Марина Николаевна и вернулась к списку. — Аберкромби!

— Я!..

Закончив с перекличкой, она сказала:

— Пожалуй, я отправлюсь с вами, не то еще отстанет кто-нибудь по пути к озеру. Выдержит лодка нас двоих?

— Если Хагрида выдерживает, то уж наверно, — пожала плечами Граббли-Дёрг и зычно крикнула: — Первокурсники! Встали парами — и за мной! Не отставать! Старосты, езжайте уже…

Марина Николаевна на всякий случай пересчитала проходящих мимо нее детей, взяла за руку девочку, которой не досталось пары, и поярче осветив дорогу, двинулась к озеру.

— Ловко вы управились, — сказала Граббли-Дёрг, закончив рассаживать пополнение по лодкам. Защиту от ветра и брызг они с Мариной Николаевной поставили, согревающие заклятия наложили, так что путешествие обещало быть достаточно приятным.

— Да и вы, профессор…

— Вильгельмина, — протянула та по-мужски жесткую руку.

— Долорес, — ответила Марина Николаевна. — Так вот, Вильгельмина, и вы весьма уверенно руководите коллективом. Отчего же не преподаете на постоянной основе?

— Скажем так… — Граббли-Дёрг снова пыхнула трубкой. — Животных я люблю больше, чем людей.

— Насколько я понимаю, в этом году вы заменяете Хагрида?

— Да, вынужденно. А вы с чего вдруг ударились в преподавание?