— Я постараюсь, — серьезно ответил он.

— Ну вот… — судя по звуку, прорицательница от души похлопала его по спине. — А теперь соберитесь-ка, нам еще надо Дамблдора в порядок привести! Долорес, вы куда пропали?

— Я здесь, — отозвалась Марина Николаевна. — Проверила, как Поттер.

— И?..

— Спит, — ответила она.

— Ну и славно. Тогда закончим с нашим делом… Помните, я сказала, что с током крови многое должно выйти? — спросила Ингибьёрг, дождалась утвердительных ответов и продолжила: — Вот и посмотрим, что у нас получилось!

Она дотронулась навершием посоха до замороженной культи Дамблдора, и лёд истаял, но из раны хлынула не кровь — изумрудное зелье изливалось из старческой плоти и собиралось в подставленный Храфном флакон…

— А это уж залечить — пара пустяков, — произнесла прорицательница, когда последняя зеленоватая струйка, извиваясь, покинула тело директора.

— Северус, помните, вы же сказали, что сможете оживить протез, — напомнила Марина Николаевна. — Или вы передумали?

— Нет, отчего же? — ответил он ровным тоном. — Если сил хватит, постараюсь. Только материал нужен настоящий, трансфигурация тут не годится.

— Летти, принеси руку от доспехов, — попросила она. — Такую, чтобы подошла директору по росту.

— Да, мадам! — пискнула та и исчезла, чтобы через полминуты вернуться с требуемым. — Летти принесла!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Ингибьёрг. — Это что вы затеяли?

— Протезирование в полевых условиях, — пояснила Марина Николаевна. — У Грюма есть волшебный глаз, почему не создать волшебную руку? Сами-знаете-кто смог сделать своему слуге почти что настоящую, но…

— Но я не он, а чары эти творю впервые, поэтому помолчите, будьте так любезны! — вспылил Снейп, поднимая палочку.

Он пользовался невербальной магией, только губы время от времени шевелились, когда он проговаривал очередную формулу, а палочка… Казалось, Снейп дирижирует невидимым оркестром, и это выглядело удивительно красиво.

— Эк выплетает, а ведь не мастер-чаровник… — прошептала Ингибьёрг, тоже любовавшаяся рисунком заклятия.

Марине Николаевне показалось, что прорицательница видит намного больше, чем просто узоры, выписанные палочкой в воздухе, но она решила отложить расспросы.

— Вот так, — устало сказал наконец Снейп и утер взмокший лоб. — Должна работать.

— Рефлексы проверьте, — не удержалась Марина Николаевна, а он уязвил заклятием кисть новой руки Дамблдора. Металлические пальцы дернулись и сжались в кулак. — Получилось?!

— А почему должно было не получиться? — сухо спросил он и спрятал палочку. Пальцы у него едва заметно подрагивали, как бывает от сильного перенапряжения. — Хм… интересно, а где Поппи держит спирт? Акцио…

— Лучше этого глотните, — Ингибьёрг протянула фляжку, и Снейп подозрительно принюхался. — Да не переживайте вы, тот же спирт, только настоенный на травах… Да и вам не помешает, Долорес, вы белая, как первый снег!

— С-спасибо… — с трудом выдавила Марина Николаевна, отведав забористого пойла. Доводилось ей пить и деревенский самогон, и тот самый медицинский спирт, даже неразбавленного однажды хлебнула, но эта настоечка дала бы им сто очков вперед!

— Идите-ка вы спать, — сказала прорицательница. — Я тут пригляжу. И за Дамблдором, и за мальчиком. И вроде бы еще авроры должны быть?

— Да их уже подлатали, если и придут, то на своих двоих, — вздохнула Марина Николаевна. — Ингибьёрг… Спасибо.

— За что? — удивилась та. — Идите уж. Там, наверно, учеников нужно успокоить…

— Верно! — сразу ожил Снейп.

По счастью, без распоряжения Генерального инспектора авроры отказались выпускать учеников из гостиных, как ни настаивали их деканы. Впустить к ним преподавателей — сколько угодно, а вот открыть двери на выход — нет, пока замок не прочешут от Тайной комнаты до флюгеров!

— Все в порядке, — сказал Снейп, коротко переговорив со своими подопечными.

Марина Николаевна тем временем договаривалась с Беркли, чтобы действовал, как собирался, а за ней отправил школьного домовика, если вдруг что-то срочно понадобится.

— А Малфой?

— Я его отключил так, что до утра точно проспит, — ответил Снейп. — Отправил его в спальню, велел остальным не беспокоить. По туманным намекам, пострадавшей физиономии Драко, а также краткой информации о том, что директор тяжело ранен, полагаю, Крэбб с Гойлом сделают выводы, что Малфой все же постарался выполнить задание и почти преуспел.

— Какая разница, если связи с внешним миром нет?

— Всегда у кого-нибудь отыщется зеркальце, блокнот или что-то в этом роде, — сказал он. — Способ сообщить найдется, вот увидите. Может, кто-нибудь додумается посигналить Люмосом в окошко. Или хотя бы свечой.

— Но не слизеринцы, у них же общежитие внизу!

— А кто вам сказал, что приверженцы Темного лорда могут оказаться только среди слизеринцев? — приподнял брови Снейп. — Что вы так смотрите? Неожиданная мысль, не правда ли? Я бы поискал на Рэйвенкло: они дадут моим змеенышам большую фору по части тяги к запретным знаниям и отсутствию сострадания ближним!

— Северус, давайте обсудим это завтра… то есть уже сегодня утром, — попросила Марина Николаевна. — Я с ног валюсь, а соображать совсем не могу… Всё. Завод кончился.

— Немудрено… Проводить?

— Летти доставит, я в самом деле уже на стены натыкаюсь.

— Жаль, я хотел предложить вам выпить еще по бокалу. А то в одиночку изгонять тварь очень… — он помолчал и сказал все-таки: — Страшно. Вы же все слышали, верно?

— Да… Ну хорошо, только без фанатизма! А то, не дай бог, опять нападут, а мы недееспособны!

— На подобный случай, — изрек Снейп, — у меня всегда имеется запас зелий, которые даже Блэка после недельного запоя на ноги поднимут. Отлично действуют, я на нем и проверял!

Марина Николаевна очень не любила спать раздетой. Не потому, что считала это неприличным, просто не слишком-то приятно, когда с утра пораньше по твоей голой спине гарцует увесистый кот, а стоит дернуться, впивается всеми когтями, чтобы удержаться! Ну а зимой еще и неуютно…

И ночевать с кем-то в одной постели Марина Николаевна тоже не любила. В детстве и ранней юности ей вынужденно приходилось делить диван с кузиной, но у каждой хотя бы было собственное одеяло. А вот любви бывшего мужа непременно спать в обнимку она не разделяла — жарко, неудобно, не повернешься толком, такое ощущение, что повсюду чужие руки и ноги… Впрочем, замужем Марина Николаевна выдержала ровно год, после чего сбежала обратно к тете: кузина как раз уехала учиться, и отдельный диван стал воплощением мечты о достаточном комфорте! Муж еще какое-то время пытался восстановить отношения, но тщетно: Марина Николаевна поняла, что к жизни в неволе не приспособлена, детей ей вполне хватает на работе, и на этом успокоилась. В конце концов, мимолетных (а впоследствии и курортных) романов никто не отменял.

Долорес — та вообще ни с кем не спала в смысле именно совместной ночевки. Так-то она, зная о своей непривлекательности, но обладая вполне здоровым либидо, не гнушалась пройтись по маггловским клубам и зачаровать себе на ночь мужчину посимпатичнее. Неудивительно, что наутро они ни о чем не могли вспомнить…

«Где я?!» — подумала Марина Николаевна. Судя по ощущениям, одежды на ней не было вовсе, рядом кто-то ровно дышал, а щекой она лежала на сгибе чужой руки. Осторожно приоткрыв один глаз, она удостоверилась, что рука, жесткая и жилистая, определенно принадлежит мужчине, ну а оказавшаяся перед самым носом Темная метка позволяла безошибочно этого мужчину идентифицировать.

Марина Николаевна осторожно пошевелилась, но реакции не последовало. Тогда она вывернула шею и смогла рассмотреть хорошо знакомый длинный нос и взлохмаченные черные волосы. Обстановку ей тоже доводилось видеть.

— Северус… — выговорила она осипшим голосом.

— Что? — отозвался он, будто бы и не спал вовсе. Глаз, правда, не открыл.