Воцарилось молчание.

— Отдайте, — сказал он наконец. Тон был абсолютно ровным, но Марина Николаевна чувствовала — Снейп на грани. — Отдайте. Я забыл кое о чем.

Снова потянулись серебристые нити, и она даже могла угадать, что можно увидеть, если прикоснуться к ним: лето и солнце, и улыбку девочки, которая когда-то дружила с немного странным мальчиком, а потом стала женой другого и подарила жизнь еще одному мальчику. Тому, который выжил.

— Надеюсь, теперь достаточно, — произнес он наконец. — Как и когда показать это Поттеру, думаю, вы решите без меня. А теперь прошу меня извинить, я…

— Госпожа, госпожа директор! — появился перед ними Тринки. — Беда! Дамблдор исчез!

— Что значит — исчез? — привстала Марина Николаевна. — Куда он подевался?

— Тринки не знает, Тринки смотрел на карту, как было приказано, и Дамблдор вдруг пропал! — выпалил тот.

— Где Поттер? — отрывисто спросил Снейп.

— Я велела Летти быть при нем… Тринки?

— Гарри Поттер на месте, мадам! А Дамблдора нет…

— Феникс! — хлопнул себя по лбу Снейп. — Феникс может унести хозяина куда угодно, никакие барьеры ему не преграда!

— Так он что же, и на карте не отображается?

— Может быть, Тринки с Дикси не заметили птицу, — виновато опустил уши домовик, — потому что не следили за ней. Мистер Беркли велел смотреть за окрестностями, и Тринки случайно заметил, что Дамблдора больше нет в больничном крыле…

— Спасибо, Поттер никуда не делся, — выдохнула она.

— Куда же подался Дамблдор? — негромко произнесла Ингибьёрг. — И зачем?

— Не имею представления, — честно ответил Снейп. — Особенно после всего случившегося… Может, к Волдеморту навстречу, может, еще куда…

— Ну что ж, значит, времени у нас остается совсем мало, неизвестно ведь, что может выкинуть Дамблдор! — сказала Марина Николаевна. — Ингибьёрг, я пришлю к вам Поттера на отработку. Покажете ему… всё?

— Конечно, — кивнула она. — Техническая сторона вопроса на Храфне. Двергары в этом деле разбираются прекрасно!

— Может быть, пригласить кого-то из Мунго?

— Дольше объяснять будем. Лучше старых авроров привлечь, — встрял Снейп.

— Вы же их не любите?

— Мало ли, кого я не люблю…

— Идем, — сказала Марина Николаевна, — быть может, Дамблдор оставил какие-то подсказки? Он ведь любитель загадок, так вдруг и на этот раз…

— Да, идем, — согласился Снейп. — Ингибьёрг, вы…

— Никто не увидит ваших воспоминаний, — повторила она, — лишь тот, кому они предназначены. А теперь идите!

В коридоре Марина Николаевна посмотрела на Снейпа и только вздохнула: выглядел он препаршиво.

— Второго урока у вас вроде бы тоже нет? — спросила она.

— Нет.

— И у меня нет… — повисла долгая пауза, на третьей минуте которой Марина Николаевна пояснила: — Это был намёк.

— Давайте без намеков, ладно? — попросил Снейп. — Я их уже не воспринимаю.

— Хорошо, без намеков… — она посмотрела на часы. — Полтора часа до первого занятия у меня и три — у вас. Еще подробности нужны?

— Нет, но к вам — ближе, — сразу сказал он и вдруг ухмыльнулся. — А знаете, ведь Дамблдор тоже подходит под пророчество!

— Как это?

— У него день рождения в конце июля или начале августа, по-моему, он сам толком не помнит. Вот вам и исход седьмого месяца… А рука… Если его пострадавшую от проклятия Волдеморта руку засунуть тому в глотку, вышло бы недурно!

— Да, только сто с лишком лет назад, когда Дамблдор родился, о Волдеморте никто и не слышал, — вздохнула Марина Николаевна. — И родители его никак не могли бросить вызов тому, кто еще не родился!

— А жаль, — абсолютно серьезно ответил Снейп.

— Итак, подсказок у нас нет, — резюмировала Марина Николаевна, побывав в больничном крыле.

Помфри только руками развела: она вовсе ничего не успела сделать, услышала пение феникса, увидела свечение, а когда добежала до койки Дамблдора, того уже и след простыл!

— Да, это тебе не аппарация, не отследишь, — пробормотал Беркли, по привычке гладя шрам кончиком указательного пальца. — И где теперь может всплыть старикан, остается только гадать. Ладно, Уильямсон предупрежден, Фаджу он передаст.

— Я уже написала министру, — кивнула Марина Николаевна, умолчав о том, что ответ Фаджа был насквозь нецензурным.

Хуже того, Уильямсон тоже прислал записку, сплошь усеянную кляксами (видимо, от смеха он не мог нормально держать перо), в которой сообщал, что Фадж окончательно встал на тропу войны, продлил домашний арест изрядной части основного состава Визенгамота, а кое-кому заменил домашний на настоящий, когда те попытались явиться на заседания. Исполнять их обязанности он поручил заместителям или им же самим назначенным лицам, да и в целом принялся насаждать военную дисциплину, явно не без активной помощи хулигана Уильямсона с подручными.

— Хуже всего то, что Дамблдор может явиться не к Фаджу или Волдеморту, — добавил О’Лири, тоже участвовавший в военном совете, — а сюда. В смысле, вернуться за мальчишкой.

— За парнем и так установлен круглосуточный надзор, — сказал Беркли, — не можем же мы его запереть в бункере! Тем более, не поможет — чертов феникс куда угодно просочится! Эх, мадам директор, надо было эту курочку-то того… конфисковать!

— А как его конфискуешь? — мрачно спросила она. — Это фамилиар, слушается только Дамблдора. Запереть — и то не выйдет, даже в огнеупорную клетку.

— Угу, пришла беда, откуда не ждали… Снаружи никто чужой не просочится, а вот условно свой со съехавшей крышей — запросто! Вот что, — сказал Беркли, которого пришлось посвятить в план, — вы уж поторопитесь с этой вашей затеей. Надо будет, мои парни мальчишку скрутят и в думосброс окунут, а потом придушат. Уверяю вас, мадам, так будет быстрее и надежнее!

— Да, только при этом у него не возникнет ни малейшего желания пожертвовать собой, — невольно усмехнулась Марина Николаевна, — как, по идее, должно быть.

— Это по идее Дамблдора должно быть так, — напомнил аврор, — а на самом деле, вполне вероятно, пацан должен возмечтать выжить и отомстить тем, кто его порешил. В любом случае, действуйте. Чем дольше тянем, тем хуже.

— А о Волдеморте слышно что-нибудь? — спросил О’Лири.

— Он где-то поблизости, — вздохнула она. — Но где именно, не ясно. Вряд ли прячется в Запретном лесу, кентавры дали бы знать, Хогсмид вы уже перетряхнули от чердаков до подвалов…

— Может, в горах где прячется, — пробормотал Беркли. — Либо набрал достаточно сил, чтобы… гм… вовлеченные чувствовали его на большом расстоянии. Если он выбрал резиденцией поместье Малфоев… — он прикинул что-то в уме, — далековато выходит.

— А, что совой об пень, что пнем по сове! Продолжаем держать оборону, бдительности не утрачиваем. Глядишь, к Рождеству он как раз решит начать наступление, — жизнерадостно произнес О’Лири. — Вот и отпразднуем!

— Тебе всё шуточки… Ладно, мадам, вы занимайтесь своим делом, а у нас своих выше крыши.

— Разумеется, — кивнула Марина Николаевна и отправилась к Ингибьёрг, узнать, как прошел сеанс.

Сеанс, как выяснилось, прошел отвратительно, потому что Поттер наотрез отказался верить в увиденное в думосбросе и заявил, что это всё гнусная ложь, подтасовка фактов и наведенные галлюцинации, и вообще, такого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Во всяком случае, смысл его высказывания был именно таков, вне зависимости от формы изложения.

— А я предупреждал, что это зряшная затея, — сказал Снейп, услышав об этом. — Если бы Поттеру показал это Дамблдор, тогда он поверил бы… возможно. А из чужих рук, увы… Хорошо еще, — добавил он, — я Поттера хоть на занятиях теперь не вижу, иначе не знаю, как спасал бы класс от последствий его… хм… нервного расстройства.

— Вы зато в Большом зале его встречаете, — мрачно ответила Марина Николаевна, — и он норовит спрятаться за кем-нибудь покрупнее, лишь бы не попадаться вам на глаза.

— Да, а исподтишка так и сверлит взглядом, — добавила Ингибьёрг, — еще немного, и он решится подойти и спросить, правда ли то, что он видел.