Сейф был обширен, и содержимое его Веговер выгребал долго. Хорошо, я озаботился захватить пару крепких объемистых сумок – по карманам такую сумму золотом распихать сложно. Ничего, Кьярра сильная, поможет.

– Ну вот, – сказал он наконец. – В расчете?

– В расчете, – кивнул я, помедлил и протянул ему руку. Впервые за долгие годы.

Сказать, что Веговер удивился, – значит ничего не сказать. Руку мою он не пожал, просто взял в свои лапищи и подержал так недолго. Я чувствовал: он и рад тому, что я жив, и сильно обеспокоен происходящим, а еще взволнован и озадачен этим моим жестом. Но и признателен тоже – не прошло и полувека, как Рок Сандеррин сподобился пожать руку старому знакомцу… Он знал, что это для меня означает. Ну, во всяком случае, догадывался.

– Далеко ли отправляешься, спрашивать не буду, – сказал он наконец, неохотно выпустив меня. – Все равно ответишь – отсюда не видать.

– Ты меня хорошо изучил, – усмехнулся я.

– Еще бы. Я тебя с юности знаю… С моей юности, – уточнил он и вздохнул. – Не берут тебя годы, а! Может, хоть секретом поделишься?

– Я бы рад, но для этого тебе надо было родиться провожатым.

– Так я и знал, – притворно огорчился Веговер.

Будто мы с ним не обсуждали этот феномен, когда я заявился после долгого отсутствия, а он принял меня за моего же отпрыска! Никак не мог поверить, что я в самом деле не состарился за столько лет. А с чего мне стареть, если, по моему счету, я отсутствовал пару лет, не больше? Это здесь пролетели многие годы…

– Ты ведь не один пришел, – сказал он вдруг.

Чувствовалось, что ему не хочется меня отпускать, знает же – почти наверняка больше не увидимся, а я все-таки один из немногих, кто помнит его молодым. И наши похождения тоже помню, как без этого. Такие, о которых никому и не расскажешь, даже супруге под одеялом. Нет, супруге – особенно!

– С чего ты взял?

– В приемной кто-то есть.

– У тебя слух, похоже, лучше моего стал. Другие на старости лет глохнут, а ты скоро тараканий топот слышать начнешь.

– Ты разговор-то не переводи, – ухмыльнулся он. – Кто там? Кто-то из твоих? Вроде они еще не возвращались…

– Нет. Кстати, о моих людях: давай я тебе напишу доверенность задним числом, рассчитаешься с ними за меня. Для них я, сам понимаешь, тоже умер.

– У меня этих твоих доверенностей – хоть задницей жуй, – вежливо сказал Веговер. – И будто я твою закорючку подделать не могу! Об этом не беспокойся…

– И о Гуш позаботься. Заберу, если смогу, а нет – пристрой к делу, она хорошая лошадь. Только не абы кому!

– Ладно, ладно… Так кого ты с собой приволок? – спросил он, надеясь застать меня врасплох, но не тут-то было.

– Дикого дракона, – ухмыльнулся я, а он обиделся. Решил, что я шучу, конечно же.

А я ведь был абсолютно серьезен.

Должно быть, Веговер долго гадал, куда я испарился, выйдя за дверь его кабинета. Конечно, я мог бы воспользоваться каким-нибудь из его потайных ходов, чтобы выйти в город, но предпочел услуги Кьярры. Она говорила, что может попасть в порт, вот туда мы и отправились. Кто-то скажет: это не лучшее место для хорошо одетого человека с полными сумками денег, а я отвечу – если он не знает, как себя там вести, то, разумеется, может окончить прогулку в канаве, ограбленным и с проломленной головой. В противном случае он почти ничем не рискует. К тому же Кьярра не знала закоулков порта, а лишь причалы, а мне того и надо было. Я не собирался углубляться в лабиринты доков, складов и прочего подобного, выбраться же в город с причала – проще простого.

Сторожам, конечно, нужно дать на лапу, но они к этому привычны. Их совершенно не интересует, что позабыл в порту какой-то господин в компании юного оборванца. Если их станут расспрашивать всерьез, они молчать не станут, но это происходит, только если совершено серьезное ограбление, убийство или большая драка. А такие, как я, частенько шмыгают туда-сюда по своим загадочным делам, и если на нас нет ориентировки, никто и не почешется. Опасное это дело – слишком много видеть и слышать, на своей шкуре не раз в этом убеждался, а сторожа и подавно в курсе.

Судя по тому, что на меня даже не взглянули, никто меня не искал. Или, может, не ожидали увидеть в такое время в таком месте? Правда, не прикрой я волосы (прихватил у Веговера щегольскую шляпу), сторожа могли бы и обратить внимание – с такой мастью меня даже в темноте издалека видно, – но обошлось.

До моего дома путь неблизкий, если на своих двоих. Не другой конец города, но все-таки… Жить рядом с портом, с одной стороны, удобно, с другой – слишком уж в этом районе шумно, да и ароматы от реки исходят не самые сладостные. В центре, возле холма, мне обитать не по статусу, там селятся все больше люди солидные, вроде того же Веговера. На самом холме – богачи. Понимаю их: вид красивый, воздух свежий, до чиновников в замке рукой подать. Ну а я выбрал пригород за рекой: там сравнительно тихо, есть чем дышать, ну а красот природы мне в путешествиях хватает.

Далековато от злачных и прочих нужных заведений, но это мелочи. Не так часто я бываю дома, а если бываю, вовсе не обязательно ночую в собственной постели. К себе вообще никого не вожу, не люблю посторонних в доме, поэтому предпочитаю наносить визиты сам.

Одним словом, добирались мы долго. Мне что, я привычный: далеко не всегда я ездил верхом, доводилось отмахивать большие концы пешедралом. Вот Кьярре пришлось хуже: она к долгим прогулкам не привыкла, и уже к середине пути начала волочить ноги. Не жаловалась, правда, а когда я предложил поднести ее на закорках, зыркнула так, что едва не подожгла чью-то мирно стоящую в переулке телегу. И я не шучу и не преувеличиваю: глаза ее так полыхнули, что искры посыпались. Я вовремя отпрянул, а вот себе она рукав прожгла.

– Больше так не делай, – сказал я.

– Я не нарочно, – буркнула Кьярра.

– Понимаю, что не нарочно, но все-таки постарайся сдерживаться. У людей, знаешь ли, не принято поджигать взглядом что ни попадя. С чего ты вдруг так обозлилась?

– Мне не нравится быть слабой, – заявила она. – Я могу долететь до твоего дома в один миг и тебя донести!

– Разве же это – слабая? Ты намного сильнее меня, и я об этом прекрасно помню. Но превращаться посреди города нельзя.

– Знаю, – буркнула Кьярра, посмотрев по сторонам. – Тут теснее, чем в лесу. И людей много.

– Вот именно. Непременно кто-нибудь заметит. Это только кажется, что квартал тихий, огни в окнах не горят, все спят, а на самом деле – у кого-нибудь бессонница, кто-то возвращается с гулянки, кто-то ждет этого самого загулявшего… Глаз кругом предостаточно.

– Я чувствую. Но я не про это.

– А про что?

– Если я превращусь, то сломаю дома, – пояснила Кьярра. – Люди наверняка покалечатся. Или даже умрут. Нельзя так.

– Если речь будет идти о нашей жизни, разрешаю не думать об окружающих, – сказал я, в очередной раз удивившись такому бережному отношению к человеческой жизни.

Ясно, что оно не от хорошей жизни проистекало, но все равно – из уст Кьярры такие рассуждения звучали… странно.

– Ты злишься потому, что нет возможности полететь? – предпринял я новую попытку.

– Ну да. Лучше бы я правда стала лошадью. Они быстрее. – Кьярра споткнулась и зашипела, должно быть, ушибла палец на ноге. – И копыта у них твердые!

– Мостовая тут не особенно хороша, – согласился я. – И, представь себе, лошадям тоже неприятно ходить по таким камням. Потому их и подковывают, чтобы ноги не сбили. Я что-то не сообразил: тебе бы тоже пришлось нацепить подковы вместо ботинок.

– Нет, – быстро сказала она. – Лучше так. Только не иди быстро.

– Разве я тороплюсь?

– Не знаю. Я не успеваю.

Тут я сообразил, что намного выше ростом, шаг у меня, соответственно, шире, и Кьярре действительно приходится не идти, а почти бежать, чтобы не отставать.

– Извини, не подумал, – сказал я и сбавил ход. – Спешить нам особенно некуда. Поезд в столицу пойдет только послезавтра, а до этого времени нам найдется чем заняться.