– Не могу знать, сударыня. – Ина замыкалась на глазах.

– Если она после подобного все еще здесь, то что же натворила Лисса? Я не верю, будто она сама решила уехать, даже не предупредив нас с Деллой!

– Не могу знать, – повторила горничная и закрыла дверь со словами: – Поторопитесь, сударыня, не то опоздаете к ужину.

«Разве же Танн позволит мне задержаться хоть на минуту?» – усмехнулась я про себя и посмотрела в зеркало.

В чем смысл смены нарядов, я не понимала: все равно они были похожи, разве что вечерние казались немного пышнее и наряднее, чем утренние. Право, у нас дома различия были куда более заметны, а здесь, казалось, если я приду к ужину в утреннем платье, никто и внимания не обратит.

«Попробовать, быть может?» – мелькнула крамольная мысль, но я тут же прогнала ее прочь. Нет, нет, именно из таких мелочей и складывается общее впечатление, а я и так уже… под подозрением, несомненно. Достаточно крохотного промаха, несоответствия установленным правилам, чтобы меня смогли отправить домой, а я никак не могла этого допустить! Во всяком случае, до тех пор, пока не узнаю, что сталось с Лиссой…

Если бы можно было посвятить Деллу во все! Но принцесса не давала своего позволения на это, и я сомневалась в том, что смогу его получить. К тому же Делла вряд ли поверит в бредни о человеческих жертвоприношениях, решит, что я просто выдумываю, чтобы отвлечь ее от тревожных мыслей… а выходит, как обычно, с точностью до наоборот! Если бы Идда сама поделилась с ней нашими догадками, тогда, возможно, Делла прислушалась бы, но, увы, – если принцесса решила оставить свои изыскания, вряд ли из нее удастся вытянуть хоть одно лишнее слово.

– Вы заставляете себя ждать, сударыня, – с упреком сказал Танн, когда я вышла в коридор.

– Пунктуальность никогда не была моей сильной стороной, – ответила я. – И не вы ли не далее как вчера клялись ожидать у моего порога хоть до скончания веков?

– Боюсь, обстоятельства изменились, – произнес он, подходя ближе и предлагая мне руку. – Прошу, идемте скорее!

– Сударь, трапезная в другой стороне! – спохватилась я и попыталась отступить, но было поздно: кто-то взял меня сзади за плечи и сжал пальцы…

Это было настолько больно, что я даже закричать не смогла – только сдавленно ахнула, и мне тут же сунули в рот кляп. Не то чтобы я разбираюсь в подобных вещах, но чем еще мог оказаться скомканный кусок материи? Спасибо, чистой…

– Не сопротивляйтесь, сударыня, и нам не придется причинять вам боль, – сказал мне на ухо Танн, и глаза мои закрыла плотная повязка. С другой стороны послышался смешок, и мне показалось, будто это тоже Танн – до того был похож голос. – Идемте!

Меня подхватили под руки и повлекли в неизвестность. Наверно, мне нужно было упасть в обморок или хотя бы изобразить его – тогда не пришлось бы спотыкаться о ступени. Уж наверно, меня донесли бы до нужного места! Или, тут же пришло мне на ум, привели бы в чувство каким-нибудь простым, действенным и крайне болезненным способом – я все еще ощущала железную хватку на плечах. Роскошные, должно быть, появятся синяки…

А о том, что ждет меня впереди, я думать не желала. Мне было слишком страшно.

«Как это будет?» – метались в голове мысли. То, что я не хотела размышлять о собственной участи, вовсе не означало, будто я этого не делала. Но если бы можно было запретить себе мыслить, я непременно бы так и поступила!

«Я очнусь в карете по пути домой, заплаканной и уверенной в том, что провалила Испытание? Или сразу дома – замкнувшейся в молчании, расстроенной и не желающей разговаривать обо всем этом даже с матушкой? Даже с дедушкой, который непременно будет настаивать на том, чтобы я поведала свою историю в мельчайших подробностях? А может, окажется, что никакого Испытания вовсе не было, а мы с Лиссой гостили у какой-нибудь дальней родни?»

Не помню, где услышала или прочитала о том, что неизвестность – хуже любой пытки. Теперь я могла говорить об этом со всей уверенностью…

Танн и второй, неизвестный, мужчина отвели меня куда-то, усадили на жесткий стул и приказали не двигаться, если я не желаю, чтобы они меня связали. Я послушалась: мне вполне хватило кляпа во рту и повязки на глазах, чтобы почувствовать себя совершенно беспомощной. Что я ощутила бы, очутившись в прочных путах, не хотелось даже представлять.

О, мне всегда нравились истории, в которых храбрые девушки, очутившись в заточении, умом и хитростью прокладывали себе путь на волю! Приятно было ставить себя на их место в грезах, вот только… Настоящая жизнь оказалась вовсе не похожей на мечты, и даже то, что я прекрасно знала об этом и никогда не путала фантазии с реальностью, ничуть не помогало. Даже мешало, наверно: я не могла вообразить храброго рыцаря, который непременно явится на помощь. Не было здесь ни рыцарей, ни друзей, ни даже верных слуг…

Принцесса Карадин, возможно, попробовала бы отбиться от этих двоих. Даже, наверно, сумела бы заколоть одного своей шпилькой, а у второго отобрать оружие и… хотя бы сбежать – пускай в зимнюю ночь, но сбежать! А мне не хватало храбрости даже на то, чтобы почесать нос: велено было сидеть неподвижно, и я не смела шевельнуться.

Внезапно лица моего коснулся слабый ветерок – похоже, отворилась дверь. Послышались шаги – кто-то остановился напротив меня.

– Вот эта девушка, господин, – раздался голос Танна.

– Вижу. Ее сложно спутать с другими, – с усмешкой ответил незнакомец. Голос показался мне смутно знакомым, но где я могла его слышать? – Надеюсь, она не успела поделиться с кем-либо своими догадками?

– Нет, господин, – уверенно ответил второй надсмотрщик.

– Прекрасно…

Кто-то вдруг сдернул с меня повязку, больно прищемив прядь волос, – если бы не кляп, я бы не сдержалась и вскрикнула.

Небольшая комната была ярко освещена, и я заморгала – на глазах выступили слезы. Взглянув на того, кто стоял передо мной, я снова подавила возглас, потому что…

Потому что передо мной стоял Грифон.

– Вижу, девушка узнала меня? – с усмешкой произнес он, и я медленно покачала головой. Даже если я уже видела его лицо, то имени все равно не знала. – Что? Не узнала? Удивительно…

– Может быть, подстегнуть ее память, господин? – негромко произнес Танн.

– Оставь! – резко ответил Грифон. – И помни, с кем имеешь дело.

– Со слишком любопытной девчонкой, – был ответ. – Такой же, как ее кузина и… Сиди смирно!

Должно быть, при упоминании о Лиссе я невольно дернулась, и напрасно: тяжелая ладонь второго, безымянного, похитителя припечатала меня к стулу.

– Я не ее имел в виду, – проговорил Грифон, в упор глядя на Танна. – Себя. Мне кажется, ты начал забываться, друг мой…

– Прошу простить, господин, – коротко поклонился тот. Раскаяния в его голосе я не услышала, и это явно не ускользнуло от внимания Грифона.

– Ты неискренен, – произнес он. – Хуже того, ты дерзишь. Но тобою мы займемся позже, а пока нужно решить, что делать с этой юной искательницей приключений…

Он наклонился ко мне, и я невольно отшатнулась. Вернее, отшатнулась бы, если бы меня не удержали на месте.

Холодные глаза впились в мое лицо, и мне захотелось зажмуриться: казалось, ими смотрит не человек, кто-то… или что-то иное. Но, должно быть, во всем было виновато лишь мое воображение.

«У Грифона волосы были длиннее, – вспомнила я вдруг, – намного гуще и без седины. И подстриженные совсем не так. И нос с горбинкой, не очень ровный – я еще подумала, что его наверняка не раз ломали… А у этого – прямой, и кончик иной формы… И лицо бледное, словно он давно не был на солнце, не то что Грифон! Это не он!»

Глупо, но у меня отлегло от сердца. Проще было подумать, что этот человек – старший брат или даже отец Грифона, чем поверить, будто тот способен так разительно измениться. Я же помнила, как он разговаривал со мной во время тех коротких встреч – ничего общего с манерой этого мужчины! Вот разве что оба называли меня «девушкой», но Грифон делал так только поначалу, а после знакомства торжественно именовал полным именем…