– О, наконец-то! – не выдержала Лисса и захлопала в ладоши. – К нам пришлют придворного учителя танцев?

– И не одного, сударыня, – улыбнулась Ина, один за другим зажигая светильники. В комнате стало светло как днем. – В конце концов, вам ведь потребуются и партнеры – танцевать друг с другом, конечно, возможно, но ведь тогда вы не сможете составить большой круг и как следует усвоить все тонкости общения с кавалерами на балу…

– У нас был столичный учитель, – процедила Делла, больно дернув сестру за косу. – Не думаю, будто мы узнаем много нового из этих… хм… совместных занятий.

– Тем не менее не рекомендую спешить отказываться, сударыня. – Горничная коротко поклонилась. – С вашего позволения, меня ждут дела. Однако с этого дня вы можете располагать мною более свободно: других подопечных у меня не осталось.

– Что ж, все ясно, – сказала кузина, хотя по глазам видно было: она пребывает в некотором недоумении. – Можете идти, только прежде скажите, когда подадут завтрак?

– Уже скоро, сударыня, вы услышите колокол, – ответила Ина и удалилась.

Мы переглянулись.

– Чем же теперь нас станут испытывать? – прошептала Делла.

– Наверно, невиданными яствами, – улыбнулась Лисса. – Кто не сумеет сдержаться и отказаться от пирожных, тот скоро растолстеет и поедет домой!

– Не иначе…

– Так что держи себя в руках, сестричка!

– Следи лучше за собой! Ты никогда не отказываешься от второй порции!

– Кто бы говорил!

Пропустив мимо ушей их перебранку, я мысленно обратилась к своим заметкам (к слову, их нужно спрятать понадежнее, а лучше того – сжечь, впредь же писать на придуманном языке). Когда мы только прибыли, у Ины на попечении было девять девушек, включая нас с кузинами. Теперь остались только мы, но… Я не могла обсчитаться. Получалось, что еще нескольких отправили по домам минувшей ночью. Но почему? Что на этот раз не понравилось Старой Птице?..

За завтраком я убедилась, что не только наши соседки покинули замок: за столами хватало пустых мест. Неужели всех в последний момент подвело смирение? Из-за чего? Неужели… Нет, глупо думать о подобном! С другой стороны, если Старая Птица умеет прозревать помыслы, то наверняка уловила зависть к нам с принцессой, досаду и много других скверных чувств. Но будто до того никто не злился на более успешных в работе товарок! Я могу вспомнить это за собой, кузины в спальне тоже с обидой поговаривали о своих напарницах, мол, те будто родились с тряпкой или вилами в руках…

Я встретилась взглядом с Иддой и убедилась – она тоже в недоумении. Но что толку? Не зная правил игры, мы могли полагаться только на себя. Каждый наш поступок, каждое решение влияли на вердикт тех, кто оценивал нас, – неважно, были это люди или некая потусторонняя сущность. Но понять логику наблюдателей и вывести закономерность не получалось. Для этого нужно было хорошо знать остальных девушек, их характеры и привычки, но какое там… Я, пожалуй, не взялась бы утверждать, будто способна предугадать поведение кузин, не говоря уж о посторонних!

«Наверно, даже лучше, если Старая Птица сама делает выбор», – невольно подумала я. Люди, какими бы они ни казались беспристрастными, скорее всего, уже выбрали любимиц и станут подсуживать им. Или даже заранее решили, кто из девушек наиболее перспективен, и теперь все сведется к противостоянию между ними, а остальные… Остальные останутся просто фоном, на котором фаворитки заблистают ярче!

Впрочем, с людей ведь тоже могли взять колдовские клятвы… но кто сказал, что чародеи – люди не заинтересованные в победе той или иной девушки?

«Что-то я совсем запуталась», – подумала я и сосредоточилась на завтраке.

– Сударыни, – произнес распорядитель, когда мы закончили. – Рад поздравить вас с успехом и объявить, что ближайшие несколько дней вы сможете предаваться блаженному отдыху в лучших покоях замка Старой Птицы! Вы с блеском доказали, что способны, не ропща, справиться со многими трудностями, к которым не готовила вас жизнь, теперь же вам предоставится шанс показать себя с лучшей стороны…

Он сделал паузу, как бы приглашая задавать вопросы, но все молча смотрели на него, ожидая продолжения.

– Отдохните как следует, прежде чем предстать во всем блеске, – закончил он и удалился.

Мы с кузинами переглянулись.

– Ну теперь-то, я надеюсь, это будут обычные смотрины? – озвучила общее мнение Лисса.

– Предстать перед кем, интересно знать? – задумчиво пробормотала Делла. – И что эти… гм… «кто-то» станут оценивать? О нашем происхождении и без того все известно, тогда, выходит, смотреть будут на красоту? Манеры?

– Успехи в изящных искусствах, – напомнила я. – Тебе, кажется, не дается стихосложение, а Лиссе – живопись?

– А тебе – пение и вышивание, – парировала она. – Что ж, хотя бы о музицировании и танцах никому из нас не приходится беспокоиться.

– Если наш учитель действительно прибыл из столицы, а не подделал рекомендательные письма, – тихо хихикнула Лисса. – И не учил нас выдуманным па! Я слыхала о таком случае: для детей наняли преподавателя иностранного языка, которого не знал ни один из родителей, и он несколько лет учил их… А уже позже, когда мальчик вырос и отправился в путешествие, выяснилось, что преподаватель учил их совершенно иному, несуществующему языку, который сам и выдумал! Представляете? От букв до всяческих правил – все было ненастоящим! И множество слов, и отрывки текстов, которые давал переводить детям, тоже сочинил он сам!

– И что с ним случилось? – полюбопытствовала Делла.

– Ничего, – развела руками младшая кузина. – К тому времени он благополучно отбыл в свою выдуманную страну, где говорят на этом языке, и с тех пор его никто никогда не видел.

– Сочувствую родителям этих детей, – покачала головой Делла. – Выбросить столько денег на ветер… А над юношей, должно быть, изрядно насмеялись, либо же он опозорился, решив поговорить с иностранцем.

– Вроде бы ему хватило ума скрыть это свое… образование, – усмехнулась Лисса. – Не знаю, право. Ода-Летта не вдавалась в подробности.

– Это ей так повезло?

– Нет, кому-то из ее дальних родственников, и едва ли не в прошлом веке. Тогда, сами понимаете, проверить, правду ли сказал учитель, было намного сложнее… Тем более всему прочему – счету, письму, истории и подобному – он обучал весьма недурно.

«Отбыл в вымышленную страну, – невольно повторила я про себя. – И снова придуманный язык! А что, если…»

Что, если тот человек ничего не придумывал, а в самом деле обучал детей наречию, которое для него было таким же привычным, как для нас – языки жителей Заозерья или Пригорья? И вовсе он не лгал, он просто… просто прибыл из других мест! Тех, что, казалось бы, находятся совсем рядом, но добраться в которые можно только с помощью сильного чародея или же совершенно случайно… Вдруг он вот так нечаянно заблудился, а потом оказалось, что вернуться назад не получается? Ведь такие пути открываются не каждый день и даже не каждый год, а потом быстро исчезают, и на то, чтобы отыскать их снова, может уйти вся жизнь. Во всяком случае, так говорится в сказках… А может, он знал, когда именно вновь появится дорога, и ему нужно было дождаться того момента. Не голодать же и не идти в батраки, если обучен грамоте и многому другому? Лисса говорит, помимо выдуманного языка, этот человек обучал детей другим наукам и делал это хорошо, значит, не был вовсе уж шарлатаном!

И Грифон… Вдруг он вовсе не безобидный сумасшедший? Что, если он действительно обитает в замке Старой Птицы – таком же или почти таком же, на расстоянии вытянутой руки, но за невидимой преградой, преодолеть которую обычно невозможно? Там существует древняя империя Дзейли и таинственная скоропись, которой Грифон научился у своего наставника, там когда-то кипели битвы при неведомом Эрдолане, за Испытанием наблюдает сама Старая Птица, некогда отвоевавшая солнце у Врага, а девушки не боятся остаться наедине с мужчиной… Вспомнить только, как Грифон смотрел на меня: ему словно невдомек, что репутация моя может полететь в бездну, если нас застанут вдвоем! И то, как он говорил о моих поклонах – будто никогда не видел подобного… Не было похоже, будто он притворяется. И наши имена показались ему странными, словно в его королевстве людей называют иначе… И там, в этом другом мире, сейчас вовсе не зима, а жаркое лето, в лугах цветет клевер… А еще – подстерегают опасности. Не случайно ведь Грифон возвращался откуда-то ночью с окровавленным плечом…