– Я сержусь потому, что ситуация сложилась непростая и выхода из нее пока нет, – пояснил я. – Ты невольно стала тому причиной, хотя не виновата, и тебя эта досада тоже затрагивает. Что до прочего… Ты кажешься мне ребенком, несмотря на твой возраст, вот и все.

– И ты поэтому обо мне заботишься?

– Забочусь? Разве?

Кьярра кивнула, а я попытался посмотреть на свое поведение ее глазами. Пожалуй, она права: то, что я делаю, действительно можно принять за заботу. О самом себе в первую очередь, но ей-то неоткуда об этом знать…

– Давай не будем терять время понапрасну, – попросил я. – Просто покажи мне пещеру!

– Ты сперва оденься, – напомнила она. – А то замерзнешь.

– С тобой-то рядом? Вряд ли…

– Я не стану превращаться, иначе говорить не смогу. Как я тебя согрею, если ты такой большой?

– Твоя взяла, – вздохнул я и отправился за теплой одеждой.

Когда мы очутились… там, где очутились, я понял, что мое героическое покорение снегов – цветочки по сравнению с тем, что может ожидать человека в этой дивной местности.

К счастью, стояло полное безветрие, иначе меня попросту сдуло бы с уступа, на котором мы оказались. Внизу расстилались…

Не так. Мне хватило одного взгляда, чтобы больше не смотреть вниз. Не то чтобы я страдал боязнью высоты, но здесь у любого опытного верхолаза задрожали бы коленки.

Я предпочитал смотреть вперед, туда, где расстилалось безбрежное, сверкающее в лунном свете море, сливающееся с небом в непостижимой дали. Звезды казались близкими настолько, что руку протяни – дотронешься.

Дышать было трудно. Пока не до такой степени, чтобы начать задыхаться, но голова немного кружилась. Спасибо, пока не болела. К слову, она уже несколько дней не давала о себе знать, и это можно было считать настоящим чудом после всех выпавших на мою долю передряг.

Холод тут стоял изрядный, но все-таки терпимый. Но вот на ветру, должно быть, даже дракона проберет до костей. Хорошо, что я перчатки надел, но и то тянуло сунуть руки в карманы или под мышки – кончики пальцев мгновенно заледенели, когда я попытался поймать ветерок и узнать, где мы находимся.

– Вот здесь она жила, – нарушила звенящую тишину Кьярра.

– Прямо на уступе?

– Нет, конечно. Иди сюда.

Я с большим трудом заставил себя сделать шаг. Очень хотелось прилипнуть, вернее, примерзнуть к скале и не трогаться с места. Боюсь, еще немного, и я начал бы звать Кьярру на помощь, чтобы подала мне руку. Обошлось, я справился с собой и завернул за скалу.

Пещера, вход в которую прятался за большим камнем причудливой формы, оказалась обширной и – Кьярра подобрала верное слово – неуютной. Видны были следы огня на камнях, и если бы я не знал, что здесь обитал дракон, то решил бы – это место служит прибежищем редким путешественникам или исследователям, способным забраться на такую высоту.

– Ты еще дышишь? – с беспокойством спросила Кьярра, видя, как осторожно я ступаю, придерживаясь за стену. Дыхания действительно не хватало, стоило его поберечь, поэтому я только кивнул. – Тогда пойдем, я покажу тебе самое красивое!

Идти было всего ничего – до другого выхода из пещеры (могу представить, как тут сквозит во время бурь, но, может, драконам это даже приятно?), но я чувствовал себя так, будто полдня бежал по бездорожью. Взгляну – и нужно убираться отсюда. Не хотелось бы слечь накануне поездки: поменять билеты не проблема, только вот следующего поезда придется ждать еще неделю.

Но когда я вышел на другой уступ и посмотрел перед собой, то окончательно лишился дара речи…

– Правда, хорошо? – спросила Кьярра. Видимо, она истолковала мое молчание как знак восхищения видом.

Вид в самом деле был хорош: остров за нешироким проливом лежал перед нами как на ладони. Невесомая арка моста – таким он кажется только издали, а вблизи поражает размерами – соединяла его с побережьем. На темном фоне моря виднелись бледные заплатки парусов – должно быть, рыбаки вышли на ночной лов. Светились в порту огни больших кораблей.

А из самой высокой точки острова стремилась в небо белоснежная башня, от сияния которой делалось больно глазам. Говорят, этот свет заметен даже солнечным днем, а уж ночью он различим издалека даже в бурю и служит кораблям вместо маяка.

– Рок, – Кьярра потянула меня за рукав, – может, вернемся? Ты очень странный.

– Вернемся, – кивнул я и напоследок бросил взгляд на башню – она словно соревновалась в высоте с соседним пиком, но все-таки сильно до него недотягивала, раз этак в пять, а то и больше. Впрочем, для рукотворного объекта и это недурное достижение.

Остров выглядит так, будто в незапамятные времена горный хребет раскололся и часть его долгие годы дрейфовала в открытое море, все увеличивая расстояние. Если смотреть сверху, то заметно: придвинешь остров обратно, и береговые линии сойдутся почти идеально – все-таки раскрошились за много веков, да и течение поработало. И гора на острове, видимо, осыпалась, когда он откололся от материковой суши, уже не приляжет к береговому гиганту точь-в-точь. Он тоже обвалился: со стороны моря непроходимые уступы, к которым не причалит даже рыбацкая лодка, такой там прибой, выше – отвесные скалы. Вот чуть дальше побережье уже годится для жизни, там есть причалы, колоссальный мост ведет на остров…

Непостижимо… Дикий дракон долгие годы обитал здесь, в прямой видимости от резиденции Союза чародеев? Не верю! Темнее всего под пламенем свечи, да, но это не тот случай! Ни один дракон не подлетит к острову Баграни, ни боевой, ни транспортный, ни тем более дикий…

Говорят, во время битвы при Баграни море кипело и все кругом заволокло черным дымом: тогда еще не было паровых кораблей, воевали парусники, а они прекрасно горят. Небо пылало – чародеи бились насмерть, и десятки их полегли в том бою. Драконы сражались на дальних подступах, и волны сделались красными от крови – их и человеческой. Чайки потом не могли взлететь, так обожрались падалью… И только пристань Баграни и набережные, вымощенные белым камнем, остались девственно чистыми – остров зачарован на совесть. Никто никогда не ступал на него без разрешения.

– Давай домой, – попросил я сквозь зубы, и Кьярра осторожно взяла меня за локоть.

Очутившись в своей гостиной, я долго не мог отдышаться, а когда все-таки сумел, первым делом плеснул себе дэрри – все это следовало запить.

– Рок, ты все равно странный, – жалобно сказала Кьярра, – только по-другому. Что случилось?

– Ничего, – ответил я. – Просто я не знаю, что теперь делать.

– Почему?

– Потому что твоя мать не могла жить в том месте. И твой отец не мог там оказаться. Ни один дракон во время битвы за Баграни не приблизился к нему, как ни старались нападающие прорвать оборону. Много их полегло на рубежах, но, даже раненные, драконы летели куда угодно, хоть бы и в открытое море, но не к острову.

– Откуда ты знаешь?

– Это самое известное сражение прошлого века, о нем только младенцы не слышали.

– И я, – сказала Кьярра.

– И ты, – согласился я.

– Но мама говорила, что нашла отца именно там. После боя. Как так?

– Понятия не имею. И вообще, – я сделал глоток, – ты тоже не могла оказаться в той пещере.

– Почему?

– Потому что ты дракон!

– А может, когда я человек, колдовство не действует?

«Что, если это и правда так? – подумал я. – Например, отца Кьярры подбили, он рухнул в море и сделался человеком в надежде на то, что так его смогут выловить свои, зацепился за какой-то обломок, а волны выбросили его на берег? Не на сам остров, конечно, а через пролив. И там его подобрала мать Кьярры. Вышла, скажем, пособирать ракушки или плавник для костра, заревом на горизонте полюбоваться, а тут… Но как она затащила его на гору?»

Мое воображение позорным образом спасовало. Я мог лишь предположить, что мать Кьярры жила в обычной рыбацкой хижине, не привлекая к себе особенного внимания, а по ночам тайными путями уходила на охоту. И если предположить, что раненого она выхаживала тоже не на побережье, то кое-что становится на свои места. Иначе его заметили бы соседи, и очень быстро…