– Сударыня, где вы выучились так драться? – выкрикнула она через плечо Ины.

– Дерутся пьяные в трактире, – охотно отозвалась Идда. Мне показалось, ей понравилось это представление: она раскраснелась, а грудь ее вздымалась чаще обыкновенного, хотя запыхаться принцесса не успела. – А сражаться меня научили дома. Неужели в других краях благородных девиц не учат постоять за себя?

– К сожалению, нет, – ответила Делла и отстранила Ину. – Предполагается, что у девушки имеется защитник, в противном же случае остается лишь сдаться на милость победителя.

– Можно завизжать и упасть в обморок, – добавила Лисса, глядя на принцессу влюбленным взглядом. Кажется, она нашла себе новый объект для поклонения. – Но вот как обороняться подручными средствами, нам не объясняют.

– О, обычно я ношу при себе стилет или кинжал, но их изъяли по приезде, не говоря уж о револьверах, – улыбнулась Идда. – Однако мои учителя знали, что такой поворот событий возможен: вряд ли вас впустят в чужой дом с оружием, – а потому научили меня обходиться малым. Это старинное искусство. Говорят, его принес в наши края наставник кого-то из королей древности – их имен история не сохранила, но, судя по всему, тот мастер происходил откуда-то из рассветных стран. У нас сражаются иначе.

«Инна-Ро, – невольно вспомнила я слова Грифона. – Может, речь о нем или о его соотечественнике? Нет, что за ерунда…»

– Жаль, что матушка запретила нам учиться фехтовать! – выпалила Лисса.

– Скажи спасибо, что она нам верхом ездить разрешила, – вздохнула Делла и тут же добавила: – Прошу извинить, ваше высочество. Моя сестра так непосредственна… Надеюсь, с возрастом это пройдет.

– Надеюсь, что нет, – с улыбкой ответила Идда, чем повергла кузин в некоторое недоумение. – Обрыдло видеть при дворе пресные физиономии. Ваши лица внесли бы приятное разнообразие.

С этими словами она развернулась и удалилась в свою комнату, а ее наперсницы, повинуясь жесту Идды, с подавленным видом отправились восвояси, оставив нас на опустевшем поле боя…

– Что на вас нашло? – шепнула я, когда мы с Иддой встретились в танцевальном зале. Пока партнеры находились во внешнем круге, можно было переброситься парой слов.

– А вы как полагаете? – Она плавно повернулась, ослепительно улыбнулась своему кавалеру, и мы разошлись.

– Вы решили спровоцировать… не знаю, кого именно? – спросила я, когда мы вновь оказались рядом.

– Отчасти, – ответила она через плечо. – Я не хотела доводить дело до дуэли, но…

– Но – что?

– Фамильное безумие взяло верх, – вздохнула Идда, и танец опять развел нас по сторонам зала.

«О чем она?» – невольно задумалась я, бездумно повторяя не такие уж сложные па.

Никто из нынешней династии не замечен в сумасбродстве… даже в переносном смысле слова. Конечно, простые смертные о многом могут не знать, но если бы у кого-то из Даррахейнов проявились признаки сумасшествия, об этом непременно стало бы известно, ведь за много веков правления они многократно роднились с другими знатными семействами…

– Что вы имели в виду? – спросила я, опять встретившись с Иддой. – Под фамильным безумием?

– Карадины этим грешат, – виновато ответила она. – Иногда накатывает, и… вы видели результат. Обычно это случается, когда мы наблюдаем жесточайшую несправедливость по отношению к беззащитным…

И поди пойми, чьему именно роду принадлежит это так называемое безумие!

– Говорят, – добавила Идда, обходя вокруг меня в завершающей фигуре танца, – наш род идет от последнего прямого потомка Старой Птицы, и такие вспышки праведного гнева – ее наследие.

– А как же Даррахейны?

– Это темная история, – шепнула она. – Король погиб, а на его вдове женился тот, кто… Словом, он занял престол. Наследник родился через год, но…

– Но считался сыном покойного короля, – кивнула я. – И это он стал основателем династии?

Идда кивнула и добавила, прежде чем кавалеры снова развели нас в стороны:

– Наш предок был всего лишь признанным бастардом. Младшим братом убитого короля, а не сыном вдовой королевы…

«Почему же он не предъявил прав на престол?» – подумала я, склоняясь перед партнером. Впрочем, что тут гадать? Младшему брату могло быть совсем мало лет, он мог расти далеко от столицы, а когда повзрослел, новый король уже крепко держал в руках бразды правления. Вряд ли у бастарда хватило бы сил и влияния на то, чтобы предъявить права на престол. И никто не рискнул поставить на него и развязать смуту в надежде сменить правителя, иначе сейчас королевством правила бы династия Карадин, а не Даррахейн.

Быть может, новый муж вдовы оказался не таким уж плохим королем? Он ведь не уничтожил память о предшественнике, Идда бывает при дворе, носит титул принцессы… И, в конце концов, семейные легенды часто оказываются далеки от истины. Кто знает, как все было на самом деле?

– О чем вы задумались, сударыня? – обратился ко мне Танн, усадив отдыхать и поднеся бокал с прохладительным напитком.

– Мне кажется, во втором туре мы слишком ускорились и обогнали остальных, – ответила я, – нужно двигаться более плавно, иначе мы нарушаем рисунок танца. Учитель будет недоволен, вот увидите!

– Непременно учту ваше пожелание, – наклонил он голову. – Не будет ли большой дерзостью с моей стороны спросить, о чем вы беседовали с ее высочеством?

– Она спросила, не видела ли я, насколько сильно изуродована бедная Каса-Онна, – сказала я.

– Несколько раз?

– Даже если так, что с того?

– Неужели ее высочеству нравится смаковать подробности происшедшего по ее вине?

– Вы изволите меня допрашивать, сударь? – не выдержала я.

– Что вы, сударыня, просто… – Танн тяжело вздохнул. – Прошу вас, будьте осторожны.

– Непременно учту ваше пожелание, – с любезной улыбкой повторила я его слова, с треском закрыла веер и встала. – Я хотела бы переодеться к обеду.

– Я провожу вас, сударыня. – Он подал мне руку, и я безо всякой охоты приняла ее.

Может, не стоило говорить с Иддой прямо в танцевальном зале? Конечно, музыка и звук шагов заглушали наш шепот, но…

В комнатах нас наверняка подслушивают, а других укромных мест я не знаю. Не записками же обмениваться – их легко отобрать… Вот если бы Идда выучила мой секретный язык, тогда все оказалось бы проще, но, увы, – не было времени показывать ей эту тайнопись.

Я с большим трудом отделалась от Танна и заперлась на засов. Можно было ненадолго перевести дух: я не увижу своего сопровождающего, если только мне не взбредет в голову выйти из комнаты. Но я этого делать не собиралась, а впустила только Ину – та принесла воду для умывания и смену белья. Что и говорить, это было кстати после танцев!

К обеду я вышла достаточно отдохнувшей и готовой противостоять натиску Танна. Вот только когда мы уселись за стол, между нами с Деллой осталось свободное место…

Мы переглянулись с недоумением и, что скрывать, с тревогой – днем Лисса была с нами, вела себя как обычно, и ее внезапное исчезновение выглядело странно. Обычно девушки исчезали ночью: утром нам объявляли, что такая-то и такая-то покинули замок Старой Птицы, но еще ни одна не пропадала среди бела дня! Можно было понять отсутствие Каса-Онны – она лелеяла свою рану, но куда подевалась кузина?

Я посмотрела на Идду – та тоже заметила отсутствие Лиссы и нахмурилась.

Делла поманила к себе Ину и спросила вполголоса:

– Лисса что, занемогла? Приказала подать ужин в комнату?

– Нет, сударыня, – ответила та.

– В таком случае, где же она?

– Боюсь, ваша сестра покинула нас, – спокойно ответила Ина, разглаживая передник и не глядя нам в глаза.

– Но почему так… скоропалительно? – нахмурилась Делла. – Мы могли бы передать с нею письма – зачем посылать гонцов, если Лисса все равно едет домой? И почему она ничего нам не сказала?

– Возможно, остатки гордости не позволили ей посмотреть вам в глаза? – предположила Ина, едва заметно улыбнувшись. – Ведь ваша сестра очень юна, и вряд ли она желала ваших, сударыни, утешений и уверений в том, что ее еще ждет блестящее замужество…