Кабир сказал: «Вино познанья сладко

но пить его не всем дано.

Учителю мы платим головою

за это сладкое вино».

Ты видишь: хлеб любви я продаю,

купи кто хочет, — честно я торгую.

Хлеб — на весах. Ты голову свою

навек на чашу положи другую.

Любовь на поле не растет; цены

ей нет, — не продает ее торгаш.

Простолюдин и царь пред ней равны:

любовь получишь, если жизнь отдашь.

Дом далеко, бесконечна дорога,

тягот и горестей много.

Скоро ль, святые, смогу я увидеть

труднодоступного Бога?

Трудна, длинна дорога в дом,

в котором мы Любовь найдем.

Пожертвуй жизнью, — в этот дом

нельзя прийти иным путем!

Уставов мертвых проповедник,

идет в объятья смерти мир.

Любви бессмертной собеседник,

из чаши жизни пьет Кабир.

Мир — ледяной дворец, он красотою манит,

Но солнышко взойдет — и он водою станет!

Сей мир — слепец с ужасною судьбой.

Сравню его с коровою слепой:

Теленок у нее подох, но сдуру

несчастная теленка лижет шкуру.

Сей мир — непрочный домик из бумаги,

застряли в нем жильцы — слепцы-бедняги,

Здесь и Кабир, но он, стремясь ко благу,

сумеет выйти, разорвав бумагу.

Мир — каморка, а каморка — в саже.

Счастлив, кто, пойдя путем надежды,

Вышел из каморки этой, даже

не испачкав краешка одежды!

Цветущее — увянет; взошедшее — зайдет;

Построенное — рухнет; рожденное — умрет.

Я один, а нападают двое.

Что мне даст бесстрашье боевое?

Коль от смерти обрету спасенье,

старость победит меня в сраженье.

Уходят дни, и стала жизнь короче.

Сей мир — вода, а люди — пузыри…

Мы исчезаем, словно звезды ночи

при появлении зари.

Оттуда к нам никто еще не приходил,

чтоб я у них спросил: «Как там живется?»

Напротив, все идут во глубину могил,

на мой вопрос никто не отзовется…

Вы бьете в барабан у царских врат,

литавры ваши в городе гремят,

Но знайте, что от одного удара

ни города не станет, ни базара.

Ты не гордись дворцом с коврами

и куполом под синевой,

Затем, что завтра ляжешь в яме

с травой над мертвой головой.

Не возомни, что только ты хорош,

исполненный презрения к другим.

Кто может предсказать — где ты умрешь?

Где ты сгниешь? Под деревом каким?

Что хочешь делать, делай побыстрей,

что хочешь делать быстро, сразу делай,

Не то, смотри, над головой твоей

нависнет время тяжестью созрелой.

«Мое» и «я» — беда. Их уничтожь скорее:

«Мое» — цепь на ногах, а «я» — петля на шее.

Кому чужая по сердцу жена,

того погубит ложная услада:

Как сахар, вкусной кажется она,

но этот сладкий сахар полон яда.

Страсть, любовь к чужой жене —

нет погибельней стихии!

Жизнь есть море. А на дне

жены — чудища морские.

Топчут землю, — это вынести может лишь земля,

режут землю, — это вынести могут лишь поля.

Только тот, в ком вера чистая и любовь жива,

может вынести суровые, резкие слова.

Не добронравен тот, кто источает мед,

сладкоречивому, мой друг, не верь отныне:

Сначала он тебе в реке укажет брод,

чтоб утопить потом тебя в речной стремнине.

Нельзя и правду возлюбить, и ложь,

и голос доброты, и денег звон.

Не будь на жалкий барабан похож,

в который ударяют с двух сторон.

Как бы зрачок в глазу —

Господь в душе людской:

Искать Его вовне —

безумье, труд пустой.

Скажи, мулла, зачем на минарет залез?

Иль, думаешь, оглох всевышний — царь небес?

Того, кого зовешь ты громкою мольбой,

ищи в своей душе, он должен быть с тобой.