Но давайте вернёмся к нашему юному гению. А в свои три с небольшим Витус проявлял действительно недюжинные способности. Мало того, что он вполне сносно изъяснялся на весьма скудном местном наречии, так он ещё и приобрёл славу весьма умного и находчивого малого. А те упражнения, что он тайком делал в сарае, сделали его достаточно сильным и выносливым. К тому же он рос несколько быстрее, чем сверстники. Так в три с половиной года малый вполне мог конкурировать в силе с семилетками (грязными задохликами, которым посчастливилось не сдохнуть от голода), а что касается работы головы, так сам старейшина врятли бы угнался, но эти свои способности Витус разумно придерживал при себе.
С быстрым взрослением, Витус всё чаще задерживался на улице, ему не хотелось быть в душной лачуге и наслаждаться запахами, слушать бормотание родни, а потом по вечерам слушать пыхтение папаши. Потому мальчуган подолгу изучал окраины поселения, отходя с каждым разом всё дальше. Но ни чего интересно, вполне закономерно, он не мог найти. Кругом грязь, отходы жизнедеятельности, и вонючие отхожие сарайчики. Гораздо лучше Вит ощущал себя, когда отходил довольно далеко от поселения, тогда он мог насладиться тишиной и чистым воздухом, яркими цветами и свежей зеленью травы, что была давно уже вытоптана как данность внутри поселения, лишь некоторые кустики пытались пробиваться в труднодоступных местах.
Так однажды мальчуган добрался до развалин старого города. И, несмотря на практически полное отсутствие целых сооружений, его это место просто очаровало. Было видно, что город изначально был обнесён довольно широкой стеной, построенной из дикого камня и земли. Кое где даже сохранились зубцы, и части прохода на стене. Забравшись туда, Витус представлял себя древним рыцарем, мысленно проваливаясь в детство. Ближе к болотам, как ни странно, целых сооружений нашлось больше, но вскоре этому нашлось объяснение. Пока же маленький исследователь облюбовал полузатопленную галерею, где вполне можно было купаться, в далеке от любопытных глаз. Правда тут с ним случился один странный случай, едва не закончившийся трагично. Так Вит однажды во время купания, зацепился ногой за какие-то тряпки и решительно не мог выпутать ногу, только каким-то чудом ему удалось выбраться, вытащим и свои путы. Как оказалось на берегу – он застрял в куске рыболовной сети. И Вит не стал её выбрасывать, а у него тут же появилась идея, как её использовать.
А ещё, маленький Вит на правах «младенца» вполне мог присутствовать возле купели, когда женское население изволило «принимать ванну», ну или проще говоря – купаться в жаркие дни. Сказать, что он испытывал наслаждение от созерцания убогих, тощих, заросших грубыми волосами и с отвисшими сиськами дам – так нет, он испытывал к ним отчаянное отвращение, а мамаша продолжала таскать с собой чадо, дабы оно тоже могло искупаться под присмотром. Больший интерес у мальца вызывали округлившиеся отроковицы, но тут ему следовало сохранять осторожность, чтобы организм не показал своё через чур раннее взросление.
А вообще в таком первобытном поселении взросление девочки определялось не столько её возрастом, сколько сроком прихода месячных и общим внешним видом. В основном, лет в тринадцать девочки уже ходили со своими ляльками за спиной, а к двадцати выглядели как старухи и имели не менее пяти детей в целом, если считать тех, что умерли, не пережив младенчества. Общая статистика была три к пяти, так что минимум по два-три ребёнка бегало возле каждой двадцатилетней «старухи». Про красоту такой «женщины» и говорить не приходилось. Редкие волосы, дай бог половина зубов, вытянутый живот, отвисшие сиськи… Местным красавицам было чем похвастаться. Потому Витус предпочитал сбегать от матери и купаться самостоятельно, благо что плавать он уже научился. Мозг сам подсказывал ему что делать.
И тут Витус сильно рисковал, так как никто из поселян не обладал такой способностью. В случае попадания в воду, они как правило тонули, с девяностопроцентной вероятностью. И если бы кто-то увидел, как Витус плавает, то его подарили бы духам воды, чтобы задобрить их, и чтобы они не забирали других. Так что ему приходилось быть осторожнее, чисто на подсознательном уровне. Он как-то спросил у отца: «Почему ты не умеешь плавать?», и тот на полном серьёзе ответил – духи воды сильно возмутятся, если человеки начнут плавать, уподобившись рыбам и духам, и они расстроятся. Расстраивать духов Витус не собирался, а потому если и плавал, то только тайком. И самое интересное место, где можно было плавать, не боясь быть увиденным – это затопленная галерея старого города.
Туда никто особо не стремился, опять-таки – нырять и плавать местные не умели, а Витус в силу размера и способностей вполне мог поднырнуть в узкую затопленную щель двери, а затем в своё удовольствие купаться в свете чудом уцелевших витражей. Может они были очень искусно сделаны, а может просто материалы были достаточно грубыми и толстыми, чтобы выдержать века забвенья. Витус целыми днями сидел в старом городе, изучая затопленные галереи и подвалы, и это было вовсе не просто так. Он наблюдал за тем, как местные быстро насобирали денег, и решили тем самым все свои проблемы. А Витус слышал всякие байки и сказки о жизни за оградой, и ему страсть как захотелось посмотреть – что там. А ещё ему говорили, что там есть красивые женщины, но они все Альвы, хотя по большому счёту ничем от человеков не отличаются.
А ещё Витусу было очень тесно в его маленьком, детском тельце. Он уже точно ощущал себя как минимум взрослым мужчиной, но вот это тельце… Он реагировал на обнажённые тела, даже таких убогих как в поселении, женщин, от хотел съесть большой стейк, и залезть какой-нибудь красавице под юбку, и если покопаться в мозгах этого мальца, то можно было бы сильно удивиться. Сначала он думал стать старейшиной, и построить внутри поселения цивилизованный город, но однажды заметил, как один из местных подтирает задницу рукой, а потом просто помыв её в луже продолжил заниматься своими делами – у него отпало всяческое желание перевоспитывать это стадо. Зато желание вырваться росло с каждым днём. Для этого требовалось три совершенно простых и очевидных вещи. Первое – ему нужно вырасти, хотя бы лет до десяти-одиннадцати. Именно в этом возрасте мальчики поселения чаще всего начинали жениться, хотя девочки выходили замуж чуть по старше, где-то на год, на два, но от этого идея остепениться в столь юном возрасте совершенно его не радовала. Да и будет странно выглядеть, если четырёхлетний пацан начнёт вдруг торговаться со скупщиком хлама.
Второе – ему нужны деньги, а найти их он собирался именно под затопленными развалинами города. Сейчас он не мог донырнуть до нужных ему мест. Высота потолка была не менее десяти метров, и такому лёгкому телу с маленькими лёгкими было бы сложно и остаться при этом в живых. Ну и третье – ему нужно просто выжить. Лечить его ни ко не собирался, и если он заболеет в поселении даже банальной простудой, то это скорее всего перерастёт в пневмонию и всё. А потому нужно научиться лечить себя. И именно с этого малой решил начать. Кроме того, тут были не редки драки, за еду, за женщину, просто от обиды, и заканчивалось это частенько плачевно. Тут правили законы джунглей, а потому победителей никто не судил. Смог отбить чужую бабу – молодец, а то, что при этом убил соперника, что ж, так устроен мир. Одним едоком меньше.
А потому Витус постоянно тренировался. Он иногда вспоминал какие-то движения, направленные или на блок удара, или на поражение соперника, постепенно он учился выстраивать и комбинировать движения и удары. Он не знал, что память его души постепенно выдавала ему информацию из другого мира, но ему это и не нужно было. Смог защитить себе – молодец. Для своих тренировок Витус выбрал площадку одной из полуразрушенных башен. Наверх никто не лазил, по той причине, что часть конструкции потолка была сделана из дерева, и выдержать взрослого человека не могла в принципе, но Витус чувствовал там себя великолепно. Кроме того, он нашёл на плоской крыше обломок дротика со ржавым, но ещё грозным наконечником. Осколком камня он вычистил посадочное отверстие и запихал в него кусок палки, получив таким образом подобие короткого боевого копья. И теперь он размахивал этим своим боевым копьём-посохом имитируя удары, и с каждым движением они становились всё более резкими и чёткими.
