— Ты лжёшь, — проговорил он. — Ты пытаешься обмануть меня для того, чтобы выиграть время. Уж не знаю, для чего. Но твои слова — яд, отравляющий слух императорской семьи и аристократии моей родины.

— Да мне, честно говоря, вообще нет смысла не только врать, даже разговаривать с вами. По сути, я мог бы забрать у вас этот скипетр с силой, так как мне он принадлежит по праву, просто уничтожив вашу столицу. Но топить в крови сотни тысяч безвинных людей и уничтожать города, обращая их в пепел, — это не мой метод. Я, наоборот, знаете ли, восстанавливаю свою империю, а не рушу другие. Вот в этом вся суть моего служения народу.

— Ты не получишь скипетр, — судя по всему, сын императора ещё никак не мог понять, что же мне противопоставить. Но при всём том он по-прежнему, голодным взглядом буквально пожирал яйцо дракона, находившееся в моей руке.

— Я думаю, мы поступим так, — сказал я, стараясь примерно оценить силы противника. — Поскольку ты слишком сильно хочешь это яйцо, — я вытянул руку с артефактом, покрытым мелкими чешуйками. — У меня есть только один вариант, как мы можем закончить наш с тобой спор почти бескровно. Так, чтобы не пострадали другие люди. И заметь, при этом я о твоих людях пекусь даже больше, чем ты сам.

— И что же ты предлагаешь? — скривился китайский принц.

— Я предлагаю спор поединком, — ответил я. — Если его выигрываю я, ты отдаёшь мне скипетр и не препятствуешь уходу тохаров в родные земли, когда придёт время. Если выигрываешь ты, я отдаю тебе яйцо дракона. Всё честно. Клянёмся на крови, и в результате каждый из нас может получить желаемое. Всё будет зависеть только от нас. Поединок, разумеется, магический, один на один, без вмешательства извне. Но все, собравшиеся на этих трибунах, могут стать его свидетелями.

Над стадионом повисло молчание. Наследный принц явно обдумывал мои слова, а затем окинул трибуны встревоженным взглядом. Все эти люди сейчас ждали от него, что он примет этот поединок, потому что всё остальное рассматривалось бы как трусость либо неумение противостоять напору чужака.

— Хорошо, — внезапно согласился китайский принц, достал из одежды ритуальный клинок и порезал кожу на ладони. — Я клянусь: если проиграю, отдать тебе скипетр тохаров и отпустить жалкие остатки твоего народа на их уничтоженную родину. Но, если я выиграю, ты мне отдашь не только яйцо, ты мне отдашь свою жизнь и империю тохаров в придачу.

Я также поклялся, и над моей ладонью заплясали языки пламени, что заставило ахнуть некоторых людей на трибунах.

Впрочем, когда китайский принц воткнул окровавленный кинжал в песок, там тоже занялся огонь — подтверждение его клятвы.

Затем он скинул с себя одежды и оказался с голым торсом. Я последовал его примеру, и в этот момент понял, что тело наследного принца тоже испещряют какие-то татуировки. Поэтому мысленно обратился к Агносу:

«Послушай, — сказал я, — у него что, тоже существует единение с какими-то демонами или богом?»

«Удивительно, но факт, — задумчиво ответил Агнос. — Кажется, он имеет некоторое отношение к Дракону. Он точно не его сын, но то ли жрец, то ли что-то такое. Чувствуется в нём искра божественной благодати. Так что да, он непростой противник».

«И что делать? — уточнил я. — Такого, как он, убивать нельзя».

«Нежелательно, конечно, — ответил Агнос. — Но вот ты поединок-то уже обозначил, так что давай пока дерись, а я слетаю к Дракону поговорить».

«А что, так можно было?» — удивился я.

«Ну… вообще-то нет, — Агнос явно желал поскорее умчаться. — Мама бы, конечно, с ним могла поговорить на равных, но поскольку она, как я понимаю, сильно занята, а у нас вопрос критичный, надо, чтобы ты действительно не грохнул чужого жреца. Это было бы нехорошо. Стихия-то одна, формы разные. Гадить у себя на лужайке перед домом будет нехорошо. Поэтому я отправлюсь и как-нибудь постараюсь достучаться до обители старших. Ты же его пока не убивай. Боритесь, пожгите друг другу что-нибудь, а я постараюсь вопрос решить настолько быстро, насколько смогу».

«Зашибись, перспектива!» — ответил я.

«А как ты хотел? — я буквально слышал задиристые нотки в мысленном голосе Агноса. — Тебе его в любом случае убивать было нельзя. Ты же не хочешь, не закончив войну с демонами, начать войну с китайцами? Так себе идея. Поэтому пока устраивай шоу, чтобы народ развлечь, а я по-быстрому слетаю».

«Ну хорошо», — согласился я и стал наблюдать за действиями наследного принца.

Я снял рубаху, сапоги и остался босиком на песке арены. Точнее, под моими ногами песка уже не было. Там лежало спёкшийся базальт после удара моего дальнего родственника Шаумо Адениза.

Я слегка размялся и поиграл мышцами. И увидел, что китаец тоже внимательно наблюдает за моими татуировками.

— Ты жрец? — спросил он.

— Да, — кивнул я. — Первожрец Саламандры.

— А я первожрец Дракона, — ответил на это китаец. — То есть через нас, получается, это будет поединок богов?

— Ни в коем случае, — ответил я, покачав головой. — Наши боги не воюют. Мы решаем свои вопросы. Боги между собой решают свои. Не стоит смешивать первое и второе. Они обычно этого не любят.

И в этот момент я понял, что мой противник проникся ко мне некоторым уважением. Не из-за слов, нет — из-за татуировок, из-за того, что я тоже принадлежал к божественной природе. То есть не был простым смертным, с которым можно было разговаривать свысока.

Одним словом, он увидел, что по статусу я вполне равен ему, а вот по силе, возможно, он думал, что он сильнее.

Мы сошлись в самом центре, на расстоянии десяти шагов друг от друга. Затем последовал ритуальный поклон, после чего мы разошлись по разным концам площадки. Я успел сделать три глубоких вздоха, после чего по амфитеатру разлетелся громкий звук гонга, обозначавшего начало боя.

Наверное, самое глупое, что сейчас можно было сделать, — это недооценить противника. Всё-таки передо мной был не абы кто, а наследник трона одной из самых могущественных империй нашего мира.

И я не ошибся. Он ударил в меня валом огня такой силы, что раскрытый мною щит едва сдерживал этот ревущий поток чистого пламени. Меня даже слегка поволокло по арене. Но при всём том я явно чувствовал, что силенок у моего противника, хоть и много, но поменьше, чем у меня. Мои огненные щиты останавливали его пламя, и до меня оно не долетало. Кроме этого, я полагал, что, возможно, смогу и впитать его пламя, и оно не причинит мне вреда. Но рисковать сейчас я не хотел.

Когда поток пламени с его стороны иссяк, я решил прощупать его самым обычным метеоритным дождём. Но тот, подняв руку, загородился полусферой. Мой огонь пока тоже не приносил ему больших проблем. Впрочем, я лишь прощупывал его со всех сторон.

— Ты пришёл за реликвией своего народа, — с некоторой насмешкой в голосе проговорил китаец, — но при этом не представил доказательств родственности Аденизам.

«Чего это он? — подумал я. — Пошёл ан второй круг или это тоже элемент боя?»

Я решил, что второе.

— Где твоё небо, Виктор Адениз? — спросил он и в этот момент взмахнул руками, в которых, полагаю, были зажаты какие-то артефакты или конструкты, причём абсолютно нетривиальные. — Где то небо, под которым ты родился?

В это мгновение у меня создалось впечатление, словно свет померк, будто солнце заслонила луна. А в десяти метрах над головой наследного принца, появился трёхлапый ворон. Откуда-то из памяти я даже вытащил его имя: Сань Цзюй Ниао — птица, которая служила солнцу. Его крылья были, как будто из раскалённого золота, а глаза — два миниатюрных солнца.

Стоило ворону лишь взмахнуть крыльями, и земля подо мной снова вспыхнула, а затем превратилась в озеро белого огня.

— Моё небо — в крови, — ответил я ритуальной фразой, — и требует отмщения. Мои предки — в пламени, и пребудут вовеки.

После этого я крутанулся всем телом, и огонь, вылитый на меня вороном, закрутился смерчем и двинулся в сторону сына императора.