— Милый, а какие у тебя с мамой отношения?

Костя даже вздрогнул, потому что не мог ожидать, что в речи девушки есть подобные нотки. Но затем обернулся к Мирославе.

— На самом деле не самые радужные.

После этого перевёл взгляд обратно на мать, посмотрел ей в глаза.

— Она бросила меня после рождения. Когда родился мальчик, она посчитала, что я не достоин зваться её сыном и вообще опозорил весь род, не родившись девочкой. Плюс к этому у меня на тот момент не проснулось никаких магических сил. Где-то, наверное, в четыре года, может быть, в пять, она просто перестала появляться в моей жизни. Вот примерно такие отношения.

Эйшет, мать Кости, тем временем как раз говорила о том, что девушка Косте не пара, смотрела на ребят всё с той же улыбкой превосходства. Она не ожидала каких-то действий, направленных против неё.

Между тем Мирослава сама хищно оскалилась.

— Костя, — проговорила она голосом акулы, увидевшей жертву. — Ты даже не представляешь, какая это прекрасная новость!

И с этими словами отодвинула парня уже за свою спину.

— Связаться с человечкой? Но это же какой-то позор! — выдала мать в конце своей тирады.

— Ну что же ты, мама? — ответил на это Костя. — Ты вот для начала тоже с отцом связалась и ничего. Он же настоящий человек.

— Это, понимаешь ли, была разовая акция, женская слабость, если хочешь знать, — всё тем же мурлыкающим голосом ответила мать. — А ты с этой собираешься на постоянной основе…

— Расскажи кому-то другому. Разовая⁈ С учетом несовместимости демонов и людей, вам надо было сильно постараться, чтобы зачать меня, — проговорил на это Костя. — Результат этой вашей ни разу не разовой акции сидит сейчас перед тобой.

— Костенька, ты главное не переживай, — проговорила Мирослава, задвигая его дальше за себя. — Сейчас мы всё уладим.

И в следующий миг девушка приняла свою демоническую форму. После чего отвесила такой ментальный подзатыльник Эйшет, что ту просто снесло со ступенек храма обратно на площадь замка.

И Костя даже видел, как эта зримая волна прошла по храму.

Мирослава же неспешно двигаясь, спокойно пошла вслед за вылетевшей из храма мамашей. Она спускалась по ступеням так, словно уже победила в этой битве.

— Я, конечно, понимаю, что общение невестки со свекровью нужно начинать на несколько иной ноте. Но сейчас у вас будет время подумать и решить: стоит ли вообще со мной ссориться? — проговорила она, глядя на мать Кости.

Соображать нам пришлось очень быстро. Раз уж Малгарот прибыл сюда в подземелье, то прибыл он в любом случае не один, а со свитой. И ничего хорошего нам от его появления явно не светило.

— Гризли, — проговорил я, соображая, что именно можно сейчас сделать, — обваливай вход в пещеру!

— А как же? — возразил на это Росси. — Как же? Тут всё наше достояние!

— Достояние ваше скоро будет в тайниках у Агноса, — возразил я Росси, — а мы сейчас как всё завалим, так потом в спокойное время расчистим и укрепим. Если, конечно, выживем.

При всём том я готовил сразу целый рой огненных, самонаводящихся стрел на всякий случай. Но Гризли не подвёл. В целом, сколько мы с ним были знакомы в прошлой жизни, он не подводил меня сразу.

Так и сейчас. Потолок в районе входа обрушился хорошим камнепадом, и проход сюда, в основную часть пещеры, завалило наглухо. Я выпустил самонаводящиеся стрелу на случай, если кто-то из охраны остался внутри. Нам ещё оставалось пять телепортационных площадок, из которых нужно было извлечь органы управления.

Но надо отдать должное Росси и Медведеву. Гневный рёв по ту сторону обвала заставил их работать ещё быстрее, чем до этого. И они чуть ли не бегом вскрыли все остальные сферы.

Когда дело было закончено, мы все собрались в самом центре пещеры подальше от обагрённых кровью жертвенных камней. Росси встал между нами.

— Давай, давай, давай, вытаскивай нас отсюда! — торопил его я.

Агнос уже уложил все сферы в свой пространственный карман теперь настороженно озирался.

А в этот момент Росси начал проверять свой компактный телепортационный аппарат и внезапно поднял на меня глаза, которые были расширены от ужаса.

— А й-й-йя ничего н-не могу с-сделать! — кажется, даже язык его слушался не очень хорошо.

Понятно, столько пройти, скрываться от селекционеров в других мирах, чтобы в конце концов попасться им в лапы. Это, конечно, было неприятно. Вот только я не собирался попадаться им в лапы.

— Как так?

Ярость рвалась из моей грудной клетки, но я старался её сдерживать.

— Твой аппарат был нашим единственным шансом вернуться домой.

Тем временем со стороны входа слышался рёв Малгарота и тяжёлое ухание камней.

— Гребите, сучьи дети! Я должен их порвать лично!

— Н-не могу я ничего сделать! — продолжал Росси, и я видел, что его самого трясёт от нервов. — Вот эти жертвенники, расположенные в пещере, полностью искажают все энергетические линии. Их невозможно соединить, чтобы воспользоваться разломом. Они помехи дают просто бешеные! Я вообще ничего не понимаю. Даже того, как с такими помехами от жертвенников они вообще куда-либо могли добираться. Если бы их здесь не было, они бы уже давно могли прыгать без проблем в любые миры. Они сами себе усложнили задачу.

Тут он вроде бы взял себя в руки и начал уже соображать разумнее.

— Вторая проблема: телепорт-аппарат мой связан непосредственно с покоями главы клана. Отсюда он не сработает. Не та точка для возврата. Нам необходимо вернуться туда, наверх. Если вы думаете, что у телепортационных устройств разброс в два-четыре километра, то это всё чушь. Это очень тонкие настройки. Это невероятно точный инструмент.

— И что ты нам предлагаешь делать? Мы вообще-то завалили сами себя в пещере. И дальше что?

— А я… я не знаю, — покачал на это головой Росси. — Я был против завала!

— Агнос, — позвал я своего спутника. — Агнос, ты должен нас вытащить оттуда.

— Послушай, — ответил бог с нескрываемым сарказмом. — То, что я летаю по небу, совершенно не означает, что я прохожу сквозь камни. Это ты меня со сколотурой перепутал? Так это к Кему, у него немного другие питомцы и другие боги и их способности. Тебя это вообще никак не смущает?

— Так, ладно, хорошо.

Я быстренько проинспектировал все доступные нам возможности. Была мысль попросить Медведева сделать нам туннель куда-нибудь прочь, за пределы домена. Но мы находились в чужом мире, на чужой земле, поэтому я не думал, что это могло нам сильно помочь.

Другой вопрос, что мы находились в том же мире, в котором существовала и крепость Азарета. Это означало, что в теории достучаться до него мне было бы значительно легче, чем, к примеру, из моего мира.

Поэтому я взял один из своих мечей. Я начал вскрывать себе вены, а также татуировки с кровью Зары. И быстро, на память, не прерываясь ни на секунду, принялся вырисовывать конструкт для вызова высших демонов прямо в центре пещеры между обесточенными нами телепортационными площадками.

Тихо про себя я молился Саламандре, а заодно и Агносу, но не потому, что хотел как-то потешить его самолюбие, а потому что мне нужно было максимально уменьшить влияние жертвенников, чтобы они не смогли исказить хотя бы вызов, проходивший через пентаграмму.

А я очень хорошо чувствовал, как эти самые обагренные кровью камни искажают энергетические потоки, которые двигались сквозь разломы.

«Ладно, — думал я, — будем надеяться, что хотя бы в одной статичной точке они не настолько сильно исказят потоки, чтобы не получилось вызвать кого-то из клана Азарета».

Мне пришлось вскрыть чуть ли не треть всех своих татуировок, чтобы благополучно завершить рисовать весь конструкт. Я понимал, что времени в обрез. Но тут увидел, что конструкт замкнулся, и я позвал Азарета.

Да, именно его, потому что у него были лучше всего фиксируемые порталы. И когда он пришёл за Костей, он управлял именно таким порталом. Но в данном случае я попал не на Азарета. Всё-таки кровь привела меня к её обладательнице.