Тут, по идее, ничего не должно было нарушить нашего спокойствия. Лекарь по очереди колдовал то над девицами, то над Кемизовым, а отец с Аркви, в свою очередь, прогревали всё помещение.

Назначили дежурных, поели, и я понял, что больше не могу сопротивляться сну, но при этом всё ещё пытался держаться, сонно щурясь на остальных.

— Эй, кстати, — проговорил кто-то из воинов, — а вы вообще видели этих девчонок-то, которых мы освободили?

И тут я про себя подумал, что даже как-то не пришлось особо их разглядывать. Ну то есть женщины и женщины. Чумазые, грязные после всего, что с ними случилось, какая разница? Примерно это самое я и высказал вслух.

— Главное, что это женщины, — сказал я. — А что?

— Ой, да там такие девахи! Это вообще… там такая фигура! Я бы вот, если бы что-то… то, конечно… м-м-м!

Я закатил глаза:

— Только об одном и думаешь⁈

Хотя сам прекрасно понимал чувства бойцов. После завершения боя и адреналинового отката как никогда хотелось почувствовать вкус жизни. А его чаще всего возвращали именно женщины.

— Ну, а что ты хотел? — проговорил воин мысли, созвучные моим. — Я на Стене, знаешь, сколько был? Никого там из женского пола не видел, кроме старых маркитанток. А они уж, знаешь ли, совсем на худой конец.

Я понял, что постепенно проваливаюсь в дрёму.

— Так вот, — продолжал воин. — А после Стены поехали вообще в горы, где на сотню вёрст ни одной крали. Конечно, соскучился по теплу и ласке.

— Что ж, — сказал ему другой, — начинай ухаживать, коль жениться собрался.

— Не-не-не, — запротестовал воин, — про женитьбу я ничего такого не говорю.

Я про себя посмеялся, вынырнул из дрёмы и обернулся к Резвому, который стоял рядом со мной.

— Видишь, не ты один такой. То женщину ему подавай, а как женщину вроде как подадут, так не знает, куда бежать. Обратно на Стену побежит, наверное.

Ну вот, собственно, за такими шутками-прибаутками и проходил вечер. А затем я всё-таки окончательно задремал.

Вообще, как я понял, расслабились все, потому что караул был на месте, и время как раз подходило к его смене. И вот в тот момент, когда многие спали, а все остальные успокоились и расслабились с отварами, сидя возле костра, дежурный услышал вдруг тихий «ой» со стороны входа в таверну.

И только я успел открыть глаза, как заметил, что караульные буквально вылетели на улицу, причём даже не успели поднять тревогу. И в следующий же момент в сторону всех остальных участников похода, находящихся вокруг костра и отдыхающих, полетели ледяные сосульки.

Я успел только создать конструкт с самонаводящимися стрелами, чтобы отстреливать эти самые сосульки и защитить остальных, чтобы их не посекло. Но на самом деле, кроме сосулек, там было ещё много чего: ледяные иглы, какие-то лезвия и чего там только не было.

Если бы не мои стрелы и защитная стена, которой я прикрыл всех наших, то отряд вполне мог бы стать похож на игольную подушечку.

При этом я, уже полностью стряхнув с себя сон, сквозь огонь видел, как у входа создаются морозные сани. Сначала я даже не понял, что это, просто увидел полозья с перемычкой между ними и заметил, как в них запрыгивают тени, завернутые в шкуры. И только тут до меня дошло, что случилось.

Я быстро кинул взгляд на то место, где должны были находиться женщины, спасённые нами, и понял, что они отсутствуют. Оказывается, это те самые девушки, которых мы отбили у демонов, пытаются слинять.

— Держите их! — крикнул я. — Заваливайте вход!

Действовать надо было быстро, пока они не успели далеко убежать. В мою сторону что-то выкрикнули, но не на русском языке. И тут рядом со мной оказался Аркви. Он прочистил горло и рявкнул что-то на том же языке. И вдруг я понял: и женщины, спасённые нами, и Аркви переругиваются на тохарском.

Именно после его фразы вдруг установилась чуть ли не звенящая тишина. Девушки, собравшиеся от нас сбежать, вдруг застыли на месте. Причём вместе с этим застыли и сосульки. В воздухе застыли сани, которые вот-вот должны были сорваться и унестись прочь. Я же задержал самонаводящиеся стрелы, чтобы ни в коем случае никого не поранить.

Со стороны могло показаться, что атака с обеих сторон просто замерла, остановилась, словно в замороженном времени. Между тем Аркви на повышенных тонах начал что-то объяснять девушкам.

Тут я понял, что тохарский знаю из рук вон плохо, точнее, вообще не знаю. Я подошёл к отцу и спросил его:

— Отец, что им Аркви-то говорит?

Тот посмотрел на меня и тяжело вздохнул, после чего ответил:

— Слушай, я тохарский знаю ненамного лучше тебя. А точнее, практически совсем никак. Я только считанные слова узнаю.

— Ну, хорошо, — кивнул я. — И какие слова ты узнал в этом монологе?

— Как минимум два: «дуры» и «свои». Ещё половину нецензурной лексики узнаю, а из тех, что нормальные, только «дуры» и «свои».

— Ладно, — сказал я, — сейчас дождёмся, пока договорятся, потом нам расскажут, а мы пока ни на кого не нападаем, но держим конструкты наготове.

— Ага, и защитные, и атакующие, — согласился отец.

— Как мне кажется, барышни просто приняли нас не за тех, кто мы есть на самом деле.

Затем уже один из дозорных рассказывал, что они заметили, как девушки пошли на выход, но тащили с собой тело Кемизова с приставленным к его горлу ледяным клинком и кричали что-то на неизвестном языке. Но действия их были явно недвусмысленны. То ли в заложники взяли его, то ли пытались шантажировать, чтобы дали им уйти. А дозорные вообще ничего не понимали, пока Аркви, наконец, не вмешался и не смог с ними поговорить.

Я посмотрел на своего родственника. Вот уж никогда не думал, что старик Аркви окажется ещё и лингвистом для полного счастья.

Но, с другой стороны, если бы не он, мы бы все вообще сели в конкретную лужу. Тохары называется, а языка собственного не знаем. А вот Аркви за столько лет его не забыл.

Можно сказать, что с горем пополам Аркви удалось успокоить девушек. Он смог им объяснить, кто мы такие, куда идём и как вообще женщины попали к нам в отряд. Те отпустили Кемизова.

— Забирайте Артура, — повернувшись к нам, проговорил Аркви. — Девушки сейчас к нам тоже присоединятся.

И вот тот самый воин, который расписывал прелести отбитых нами девушек, вдруг во всеуслышание заявил:

— Нет, ну, вот же, блин, бабы! Одним словом, бабы и есть. Да нас демоны не так сильно поцарапали, как эти разъярённые фурии.

— Ну да, — рассмеялся на это мой отец, — ты ещё с огневичкой не жил. Вот где задницу регулярно припекает, если вдруг что не так. Так что не переживай. Женщина всегда страшнее любого демона, особенно если она обиженная и разъярённая.

Я не смог сдержать улыбку.

— Ты просто не женат, ещё не знаешь, что это такое, — продолжил отец, — а мы уже привычные.

Дальше все разговоры пошли примерно в таком же ключе, и мы с шуточками и прибаутками о семейной жизни с магичками уселись вокруг костра. Спасённым девицам дали горячего настоя и поделились едой. Аркви сел рядом со мной, но так, что главная из женского отряда оказалась с другой стороны от него.

Сегодняшним вечером он работал для нас переводчиком. Ему задавали вопросы: отец, я и даже Руслан, видимо, отдуваясь за отца, находящегося без сознания. Аркви внимательно слушал наши вопросы и передавал их девушкам, а они уже отвечали.

— Откуда вы? — спросил мой отец.

— Из-под Горного, — был ответ.

— Из Горного, что ли? — не понял Руслан. — Так мы сами тоже из Горного.

На некоторое время снова повисла тишина, причём тишина непонимания.

— Они говорят «из-под Горного», — нахмурившись, проговорил Аркви.

— А, ну Горный, Горный, — повторил Руслан. — Но мы же тоже оттуда! Однако вас-то мы там не видели. Вы же про Горный говорите? Около него живёте?

— Нет, — девушка покачала головой. — Мы говорим про Подгорный.

— А где ваш Подгорный находится? — спросил я.

— Карта есть? — вопросом на вопрос ответила девушка.