И он стал двигаться на этот голос образов, на этот напев картин. И вдруг обнаружил девушку — очень необычную девушку с серебряными волосами и небольшими рогами, пробивающимися через эти волосы. Она была очень грациозна, красиво напевала, словно посылала вдаль сообщение, на которое кто-то должен был откликнуться.

Она очень грустила, что никто не откликается. И эта девушка кого-то очень сильно напоминала Артёму. И вдруг она повернулась к нему, глаза у девушки расширились, она прекратила петь и сказала совершенно человеческим голосом:

— Боги, Артём, ты нашёлся! Я тут брожу уже неизвестно сколько времени в поисках тебя, но никак не могла отыскать. Вообще ничего не понимаю. Здесь какой-то невероятный мир, искажённый нелепыми проекциями, наложенными друг на друга. Я буквально потерялась, но теперь я тебя нашла.

— Да, Мирослава, — тяжело вздохнул Артём. — Слава всем богам, что ты меня нашла.

— У нас есть чёткая рекомендация: запаять вход и валить отсюда как можно быстрее!

— Запаять? — переспросил меня Кемизов. — Я бы предпочёл драпать отсюда, чтобы пятки сверкали.

— Мы должны закрыть проход, — твёрдо ответил я. — Дело в том, что здесь пытаются построить храм некоего кровавого божества. Мы не должны допустить этого, потому что если у них получится, то это божество станет сильнее, и тут будут собираться его адепты. Подобное в непосредственной близости от наших земель кажется не очень хорошим вариантом. Да и скольких жертв можно будет избежать, которых в противном случае могут принести на местный алтарь.

— Ты прав, — кивнул мне отец. — Хорошо, — он покосился на Артура. — Запечатаем?

— Запечатаем, — кивнул тот. — Я не хочу, чтобы ещё кто-то испытал то, что тут испытали мы.

И вот мы вчетвером — я, отец, Артур Кемизов и его сын Руслан — решили запаивать вход. Для начала нужно было разработать конструкт посильнее.

Я попросил у Агноса, чтобы он повысил температуру пламени. Причём сделал это также для моего отца, чтобы мы могли расплавлять камень, превращая его в жидкий и податливый материал.

Кемизов с сыном организовали небольшой обвал снаружи пещеры, выбрали подходящие камни и перекатили их внутрь, запечатав коридор примерно в пятнадцати метрах от входа.

— Может быть, этого достаточно? — спросил Кемизов, косясь на образовавшийся каменный завал. Тут без мага земли точно не обойтись, — добавил он. — Я могу и срастить этот камень, превратив в единый монолит.

— Нет, — я покачал головой. — Во-первых, для того чтобы разрушить твой завал, достаточно подобного тебе мага земли, может быть, даже слабее. И вообще, одиночную магию гораздо проще разбить. Если мы с тобой вдвоём это сделаем, если наши две магии объединятся, то будет значительно лучше.

Но мне показалось, что Артур недостаточно убеждён.

— Я же говорил тебе, — ответил я на немой вопрос в глазах Кемизова, — что я видел, как работали наши предки. Как тот же Арен Аден и ваш предок вместе запечатали портал. И так эти две магии сработали, что демоны до сих пор не смогли пробиться через возникшие на их пути препятствия. Четыреста лет стоит эта скала, поднятая из-под земли, и разрушить её до сих пор не смогли. Это несмотря на то, что рядом находится разлом, силами которого, по идее, могут подпитываться демоны. Выходит, что объединение двух магий держится гораздо крепче, чем если бы была одна. Одну рано или поздно можно проковырять.

— Ладно, — ответил на это Артур. — Твои доводы принимаются. Хорошо, вот тогда груда камней. Тут получается у нас слоёв пять, причём они сращены внутри между собой.

— Отлично, — сказал я и махнул отцу.

И мы начали выплёвывать пламенные конструкты и загонять огненные струи внутрь, вдоль швов этих камней, по стенам, по потолку. И всё сильнее, всё жарче, всё интенсивнее.

Первые камни сдались достаточно быстро и расплавились, но Кемизов с сыном тут же подхватывали этот самый расплавленный камень и им же запечатывали оставшиеся камни. Всё это смешивалось в единую вязкую массу.

Я же вспомнил те самые руны, которые видел у демонов, когда подсматривал в своём сознании за Азаретом и Кемом, впитывая в память то, что тогда происходило. Когда всё было готово, краснеющий, расплавленный кусок камня застыл, окончательно отгораживая мерзкие внутренности пещеры от нашей реальности, я сказал:

— Давайте усилим эту пробку рунами.

— Какими ещё рунами? — на меня уставились отец и Кемизов.

— Я видел, — сказал я. — Тебе нужно начертить вот такую руну, — я показал Артуру ту, которую использовал Кем. — И пустить через неё силу. А мы с тобой, отец, будем использовать вот эту.

— Где ты вообще про такие руны узнал? — слегка ошарашенно проговорил отец.

— Подсмотрел, — ответил я. — И там, насколько я знаю, тоже всё держится на совесть. Эти руны использовались для укрепления от демонов.

Я решил не говорить лишнего. Что эти самые руны использовали сами демоны для защиты от низших, для усиления своих укреплений. Но зато точно их не разнесёшь случайным камнепадом или оползнем.

И теперь, когда, казалось бы, всё уже готово, через показанные мной руны мы подали ещё часть своей силы. И я видел удивление на лице Кемизова. Проход перед нами исчез окончательно. Теперь это была не просто пробка, затыкавшая его. Теперь это была сплошная скальная порода, проходящая через всю гору. Прохода просто не существовало. И он был запечатан нашими рунами.

Причём и Кемизов, и отец потратили свои источники почти полностью. Я тоже сильно истощился, но в последнее время достаточно быстро черпал энергию из всего окружающего. Однако я буквально чувствовал, как храм сопротивлялся. Возможно, это само божество сопротивлялось, чтобы никто не закрывал к нему доступ. Оно бесилось, пыталось нам помешать, истощить нас, вытянуть из нас всю силу, все наши жилы и ресурсы. Но оно ничего не смогло сделать. Хотя, конечно, всё это у нас получилось бы значительно легче, если бы не сопротивление.

И теперь мы — четверо магов, трое из которых достаточно сильны, — практически полностью израсходовали свой ресурс на каменное перекрытие, размером немногим превышающее четыре метра в диаметре и около двадцати метров толщиной.

Полагаю, если бы у нас не было поддержки Агноса, то и сил, и времени у нас ушло бы гораздо больше. Возможно, и не хватило бы ресурсов, чтобы всё это завершить.

— Ничего себе, — проговорил Кемизов, выходя из пещеры и щурясь от ослепительного белого снега, лежащего вокруг. — Я практически пуст. У меня такого со школы не было.

— Вот так вот, — проговорил отец. — Я буквально чувствовал, как меня выпивают.

— Кстати, насчёт выпить, — хмыкнул Кемизов и достал флягу с алхимией. — Давайте выпьем на всякий случай, а то вдруг что, а мы даже достойное сопротивление врагу не сможем оказать, если будем в такой кондиции.

Мы заправились алхимией, и я сразу же почувствовал, как стало значительно легче.

Пока мы занимались запечатыванием храма в пещере, Гордея, постоянно бредившего про Бельзияра, погрузили на повозку. Его, естественно, не стали освобождать. Один раз вынули кляп, чтобы покормить, но он тут же стал болтать прежнюю чушь, причём с ещё большим надрывом. Поэтому ему влили из фляги горячий напиток, после чего рот тут же запечатали обратно.

Буран уже стих. Снег всё ещё шёл, но без порывов холодного ветра, а просто засыпая дорогу белым полотном. Я даже порадовался тому, что мог просто идти по тракту и меня не сносило к чёртовой матери в пропасть, при этом пытаясь заколоть снежинками. По моим расчётам до Горячего Ключа оставалось не больше тридцати километров.

Тракт прижимался к скальной породе, словно сын к любимой матери. Естественно, при его постройке учитывали рельеф местности, поэтому примерно через километр от пещеры он начинал петлять, словно серпантин, сообразно с тем, как можно было устроить пологую дорогу в этом месте.

На коротком совещании было решено отправить вперёд разведчиков. Но после событий с Гордеем все уже осторожно относились к этому. И тут ко мне обратился Резвый: