При этом Рарогов до сих пор размышлял, стоит ли мне выкладывать всё до конца или оставить некоторые тайны при себе. Но потом понял, что раз уж начали, надо выдавать всё начистоту.

— Ну что же, — проговорил он. — С Муратовыми мы расплатились уже давным-давно.

— Интересно, — мне приходилось держать себя в руках, потому что напряжение было просто сумасшедшим. — Это каким же образом?

— Каким-каким, — пробормотал Креслав и перешёл на шипящий полушепот. — Его отец у нас уж как лет десять прячется.

— У нас? — переспросил я. — Отец Артёма Муратова?

— Да, — кивнул Креслав. — Только, ты понимаешь, эта информация вообще никому и никуда не должна уйти. Мы слишком много положили на то, чтобы спрятать этого человека от всех.

— Вы вообще представляете чувства Артёма? — спросил я. — Он не понимает, где его отец. Единственное, наверное, что он хочет в этой жизни — увидеть родные глаза. Посмотреть в лицо отца, спросить, как он живёт… Это несправедливо. Я думаю, всё, что Артём делает, он делает только с мыслями о том, что вот если бы это увидел его отец… Нельзя так. Нельзя оставлять ребёнка без отца и без матери, — закончил я твёрдо.

— А что ты предлагаешь? — голос Рарогова вдруг стал невероятно жёстким. — Мы десять лет хранили эту тайну. И да, мы засунули его в самую глубокую задницу из всех возможных. Но оставили на Родине, как он и просил. Не отдали ни врагам, ни своим.

— Но они должны увидеться с Артёмом, — я покачал головой.

— Виктор… — Рарогов окончательно посерьёзнел. — Вот ты вроде бы взрослый человек, а иногда, как сказанёшь, так сказанёшь. Ты просто не понимаешь: он хранит такую тайну, от которой зависит судьба империи, а возможно, не только нашей. То есть нельзя им видеться. Это нереально. Артём не должен знать, что его отец жив. Ты понял⁈ Услышал меня⁈

— Дед, я-то тебя как раз прекрасно слышу, — с тяжёлым вздохом проговорил я. — Но очень хочу, чтобы ты услышал меня. Вот я прикидываю всю эту ситуацию на себя и понимаю простую вещь: я бы пошёл практически на что угодно в этой жизни. Перевернул бы небо и землю, прошёл бы огонь, воздух, медные трубы, воду, что угодно, лишь бы только найти мать, сестру, отца, брата, если бы они у меня пропали, тебя, в конце концов. Я бы перерыл всё на свете и не остановился бы, пока не нашёл.

Моя пламенная речь вроде бы немного смягчила деда. Я не стал договаривать, потому что мог бы сказать, что остановился бы только в тот момент, когда точно знал бы, что их больше нет в живых. Как это было в прошлой жизни.

— Я всё понимаю, — проговорил Креслав. — Будь я в вашем возрасте, наверное, тоже землю бы зубами грыз и рыл бы когтями, лишь бы найти близких.

— Ты просто не понимаешь, — сказал я. — Артём невероятно логичен. Я даже не удивлюсь, что он знает, где находится его отец.

— Быть не может, — проговорил Креслав.

— Ещё как может, — сказал я, вспомнив, как Артём за одну ночь перелопатил книгу толщиной в десять сантиметров. — Я тебе точно могу сказать, что он десять лет верит в то, что его отец где-то здесь. Более того, он уверен, что тот никого не предавал и всего лишь спрятан от настоящих преступников или тех, кто мог бы воспользоваться его даром, его знаниями.

— То есть всё так, как оно и есть на самом деле, — скорее, для себя проговорил Креслав.

— Вот именно, — сказал я.

— Ну что ж… — Рарогов был в очень тяжёлой задумчивости. — Раз он абсолютно прав, то действительно нельзя так мучить людей. Да и отец тоже мучается. Тоже всё ищет способ, как бы с сыном увидеться, и никак не может.

— То-то и оно, — ответил я. — Так что, похоже, надо искать ещё один ментальный амулет, для того чтобы заблокировать, все эти знания, в случае чего.

— А если увидят? — пристально смотрел на меня Креслав. — Ну, вот так: какой-нибудь менталист возьмётся и увидит в его мозгу встречу с отцом. Что тогда? Как мы в этом случае будем отбрехиваться?

— А зачем отбрехиваться? — я пожал плечами. — Всегда можно свалить на то, что парень настолько жаждал встречи с отцом, что немножко двинулся рассудком и теперь представляет, как это происходит, как они там разговаривают, отыгрывает всё это в двух лицах. Обычное психическое расстройство. Столько лет, всё-таки, ждёт. Двинуться вполне может.

Креслав совсем помрачнел и периодически тяжело вздыхал. Я его понимал, он находился перед очень тяжёлым выбором, который не каждый вообще может сделать.

— Не знаю, Витя, — проговорил он, а я понял, что уже сдался, — чем всё это может закончиться. Под каким предлогом ты хочешь привезти Артёма к нам?

— Ну, это проще всего, — ответил я. — У нас скоро каникулы должны быть. Могу привести на отдыхе всех друзей, всю нашу пятёрку и его заодно. Может быть, там как раз и увидятся.

— Слушай, — проговорил дед Креслав, — я не знаю, — мне даже показалось, что он пошёл на попятную, но нет. — Мне нужно подумать. Сам понимаешь, и посоветоваться в первую очередь с его отцом. Ты сам должен понимать, что это слишком большая опасность для всех. Здесь важны не только твоё желание, желание Артёма. Это реальная огромная опасность для всей страны, для многих и многих родов. Поэтому это нужно обсуждать и обсуждать с непосредственным, так сказать, участником.

— Хорошо, я понял, — кивнул я.

— Нет, просто ты посмотри на меня, — проговорил Креслав и даже ткнул себя пальцем в грудь. — Зависело бы всё от меня, я сейчас уже согласился бы, но я сам такие решения точно принимать не буду. Такую ответственность взваливать только на свои плечи… Извини. Я слишком люблю тот мир, в котором живу, чтобы подвести под ним черту.

Мы уже прошлись вокруг озера и хотели повернуть к новому корпусу резиденции, когда я спросил:

— Слушай, дед, а вот если Мирослава из Молчащих, получается, что у неё и ментальные способности есть?

— А что такое? — Креслав сразу же насторожился, потому что понял: я просто так вопросы не задаю.

— Да, — начал я, — просто во время прорыва, когда мы все впятером пробивались со стадиона, я видел, как она сорвала амулет и точечно воздействовала на демонов. То есть, конечно, она не смогла накрыть своей магией весь стадион, но что-то смогла делать. То есть влияла на конкретных демонов, и они разворачивались против своих.

— Ну, а как ты хотел? — пробормотал на это Креслав. — Все-таки родовая сила, она может проявляться в совершенно разных моментах. И вот даже у вас огонь, в том числе Рароговых, проявился. Вы можете чувствовать капище. И она тоже. У неё есть родовая сила, никуда, так сказать, далеко она не ушла.

— Допустим, — проговорил я задумчиво и понял, что от деда большей части ответов всё равно не получу, но только потому, что он их не знает.

— Нет, понятно, что её родные напирают на рунистику, — словно оправдываясь проговорил дед. — Просто дело в том, что у неё очень маленький источник. Но просто так из человека силу рода не вытравить.

— Хорошо, — снова кивнул я. — Понял. Буду молчать по поводу её происхождения. Мира для нас так-то много чего сделала. И девчонка она нормальная. Судя по всему, амулет её настолько хорошо маскирует, что большая часть народу, а я хочу надеяться, что все, ничего не заметили. Пусть и дальше будет так. Пусть она будет Рароговой и рунологом.

Естественно, после этого разговора, через некоторое время я постучался в комнату к Мирославе. Она открыла дверь, посмотрела на меня, и вопрос сам застыл в её глазах.

— Пустишь? — спросил я.

— Проходи, — ответила она.

И я ещё даже не успел присесть напротив неё, как она закрыла дверь, припёрла её спиной и встала, глядя на меня.

— Ты всё знаешь, да? — спросила девушка.

— А ты что, — усмехнулся я, — уже в голову ко мне залезла?

— Нет, — она хмыкнула, но тут же одёрнула себя и покачала головой. — К тебе в голову у меня залезть не получается, но, с другой стороны, в отношении с мужчинами иногда это и не требуется. У тебя всё в глазах написано.

И тут она совсем стушевалась.