— Или всё не так, — откликнулся Аркви. — А с демонами мы не можем объединиться против кого-то более сильного? Исходя из твоих слов, именно так оно должно и быть.

— Я только что об этом сам подумал, — ответил я. — И понял, какой огромный провал в моём мировоззрении.

Просто гигантский. А всё почему? Потому что, когда есть враг — всё просто. Есть он, есть друг, который вместе с тобой против врага. Если кто-то помогает тем, он за них, если — нам, то за нас. Если и туда, и туда, предатель. Обычно для тех и для других. Но что, если взглянуть на весь этот вопрос шире?

Но Аркви только начал. Он достал из седельной сумки трубку, набил её душистым табаком и продолжил говорить.

— Или давай уйдём с тобой на самый минимум магии. Вот у нас с тобой есть огонь. И ты думаешь, что огонь — это единая стихия, но это не так. Скажи мне, что отличает огонь от всех остальных стихий? А? От воды, земли, воздуха?

— Им не нужно гореть, — ответил я первое, что пришло мне в голову. — Им ничего не нужно, кроме их самих, чтобы быть.

— Вот именно, — кивнул мне Аркви. — Ты — смышлёный малый, несмотря на то, что перерождённый.

Я даже сжал зубы. Неужели знает? Но как? С другой стороны, он и прежде мне что-то такое намекал.

— Что это значит? — спросил я.

— Вроде как второгодник по-нашему, — хохотнул он, явно прикладывая сарказм к своим словам. — Но не в этом дело. Огонь испытывает голод! Это ты должен запомнить раз и навсегда! Иные обойдутся своей плотью, мы должны гореть за счёт иных. Не бывает огня ради огня и огня из огня. Пламя — это выброс энергии. Магической энергии, накопленной в других.

— Можно более понятно? — попросил я.

— Конечно, — ответил Аркви, вдыхая дым из трубки, над которой плясал весёлый язычок пламени. — Что ты знаешь о лесных пожарах?

— Что они бывают, — я пожал плечами, чувствуя, что меня пытаются погрузить в пучину сумасшествия. — И сжигают леса. Это очень плохо, но наш огонь управляемый.

— А знаешь ли ты, как тушат большие пожары? — невозмутимо продолжал Аркви. — Именно лесные.

— Прорубают просеку? — предположил я, опираясь на то, что читал в газетах.

— А что такое противопожар знаешь? — спросил он.

И тут я вспомнил, что когда-то в детстве слышал нечто подобное, что показалось мне полной ерундой. Это мой мозг хотел отвергнуть мысль о том, что огонь может бороться с огнём.

— Плохо помню, расскажи, — попросил я, засунув подальше гордыню, которая говорила, что это неважно.

— Так вот, когда-то давным-давно, когда у нас в Тохарской империи ещё были тысячелетние леса, у нас иногда случались пожары. И маги научились делать так, чтобы один огонь служил против другого. Они против природного пожара запускали небольшой магический. И второй при совсем незначительных затратах энергии тушил первый.

— И к чему это в контексте нашего разговора? — удивился я. — Мы же просто едем лечить больного мага на родину.

— Маг должен понять, кто он есть на самом деле, — ответил на это мой спутник. — И Аркви пытается помочь.

— Я — маг огня! — сказал я твёрдо.

— Какого огня? — продолжил Аркви. — Того, что возжигает, или того, что гасит? Того, что внутри или снаружи? Того, что даёт жизнь или смерть?

— Да я уже понял, что их два, — с нетерпением ответил я.

— Я уже перечислил шесть, — парировал Аркви и рассмеялся так непосредственно, словно ребёнок. — Нет противоположностей. Есть различные условия и адаптация к ним. Так какой ты — огонь? Прислушайся к себе?

— А несколько вариантов можно выбрать? — спросил я, пытаясь разобраться в том сумбуре мыслей, который подняла речь старика.

— Именно, — он ткнул в мою сторону трубкой и снова закурил.

Итак, огонь не был однородной магией. О чём-то таком я догадался, когда на меня обиделась Саламандра, которая до этого меня вернула с того света. Разные огни конфликтуют, хорошо. Но какая сторона моя? Куда мне нужно жить, чтобы стать воплощением силы?

— Расскажи мне о разнице огня Аденов и Рароговых, — попросил я Аркви.

И тут старик подмигнул мне. Я так понял, что я задал правильный вопрос. Наконец-то!

— Видишь ли, — проговорил Аркви. — Наш огонь настолько разный из-за восприятия. Мы — тохары никогда не воспринимали магию, как что-то отдельное от нас. В отличие от родовичей, — он сделал глубокую затяжку и продолжил. — Для нас, тохаров, огонь — это часть нашей плоти. Это биение нашего сердца. Наш огонь нагревает нашу кровь в жилах.

Он смотрел в моё лицо и понимал, что нужно подбирать другие слова. Тогда он посмотрел в костёр, нашёлся и продолжил:

— Для родовичей нас тут трое: я, ты и огонь. Это, правда, только для Рароговых. Если брать остальных, то вместе с нами тут и Земля, и Вода, и Воздух. Но тохары думали иначе. Нас тут только двое, но огонь наших жил горит. Он соединяет нас двоих. Он соединяет весь наш род. Он — наш, внутренний. Понимаешь?

— Пока не до конца, — прямо ответил я.

— Огонь Аденов — внутренний, — старик понял, что со мной надо совсем напрямик. — Он тебя разжигает изнутри. Именно потому, что в тебе осталось что-то для того, чтобы возжечь костёр, ты и вернулся. А огонь Рароговых — он заёмный. Он из капищ. Он от внешних сил. Как ты думаешь, если бы мы с ними встретились в бою, кто выиграл бы?

— Я не хочу об этом думать, — ответил я. — У меня отец — Аден, мать — Рарогова. Я — огонь! И мне всё равно. Пусть внутренняя стихия и внешняя объединятся.

— Видишь ли, Виктор, — голос Аркви стал более мягким, словно мои слова его позабавили. — В понимании тохаров нельзя использовать огонь как средство. В нашем представлении огонь — это живое существо, — я приподнял правую бровь, но продолжил слушать. — Огонь надо приручить. Его нужно привлечь к себе. Это же такая же жизнь, как и ты, но немного отличается. Да, воздух, вода, земля — тоже стихийные магии, но там же совсем другое. У них нет того характера, как у нашей госпожи Саламандры.

И тут меня буквально током прошило. Это действительно живой огонь? И я пренебрёг чувствами другого существа? Тогда понятно, почему Саламандра на меня обиделась.

— И вот когда ты дружишь с огнём, — Аркви потянулся рукой к костру, и языки пламени на мгновение приникли к его руке. — То тебе ничего не страшно. Ты внутри горишь! Ты не солдат огня, ты и есть огонь. И огонь не твой слуга. Это тоже ты! Вот в этом наше отличие от Рароговых.

— Это что же получается, — произнёс я вслух, но при этом воспоминания меня отнесли немного назад. — Я Тагаю правду сказал? Для нас стихия — живое существо?

— Именно, — совершенно спокойно проговорил Аркви, а на меня стал накатывать сон. — Наш огонь не просто жив, он внутри нас. Он — мы. Огонь родовичей — заёмный. Это огонь капищ, которые живут тысячи лет.

— А огонь аристократов? — спросил я.

— Аха-ха, — засмеялся мой проводник, но быстро одёрнул себя. — Это искры в бушующем пламени. Они лишь думают, что у них есть сила, но на самом деле это силе нужны были новые люди. Они не хозяева, они — исполнители.

— А мы? — я уже почти всё понимал, но мне не хватало слов объяснения, потому что все мои знания переворачивались с ног на голову. — У нас же тоже есть источник родового огня. Чем мы отличаемся?

— Знаешь, мы и без него можем ого-го, — усмехнулся Аркви. — Вот твой прадед три легиона демонов положил…

— Я тоже, — решил не отставать я.

— Полтора, — хмыкнул Аркви. — Наверное. Та ветка скрыта от меня. Ты, условно говоря, не этого мира.

— Почему же? Я вернулся назад в своё прошлое и стал его менять, — я пожал плечами.

— Вот именно, — кивнул Аркви и потянул дым из трубки. — Ты пришёл из своей реальности в нашу и переделываешь её так, чтобы она не превратилась в твою. Но тебе противостоит тот факт, что это не твоя реальность.

— Как же? — удивился я. — Всего лишь моё прошлое.

— А что было в твоём прошлом в это время? — мой спутник уставился мне в глаза, при этом прищурившись.

— Мы переехали в имение, Аду отдали в пансионат, где она… — я сглотнул. Мне не хотелось говорить дальше. — Я не допущу этого!