— А кто у нас отец?

— Борис фон Аден, командир гвардии в Горном, ранг Ярый, — отчеканил я и тут же поправился, — с недавних пор барон фон Аден, если это имеет какое-то значение для столицы.

— С чем, говоришь, пришёл? — поинтересовался Мартынов, завершив осмотр.

Я достал из сумки одну из пузатых маминых бутылок и выставил на стол.

— Знаешь что, — комендант моментально растерял все зачатки расположения. — Идите-ка вы со своей алкашкой подальше.

— Обижаете, господин комендант общежития. Это бальзам от Рароговых, — не моргнув, ответил я. — Пригодится в дни январских вьюг. А основные-то подарки вот: сгущёнка, шоколад, баранки, пряники. И травяной сбор, — я уже видел, как он с расширенными глазами поворачивается обратно. — Липовый, кстати, очень вкусный, изнутри все потроха прогревает, если вдруг озноб охватит.

Михаил Юрьевич, заметно прихрамывая, подошёл к столу и воззрился на то, что я вытащил из сумки. Судя по его взгляду, я угадал, что нужно брать.

— Теперь вижу, что к службе имеешь отношение, — он ещё раз оглядел меня и взгляд остановился на косе. — Из тохаров?

— Так точно, — кивнул я. — Из тохаров. Три поколения семьи служит в Горном. Я после учёбы собираюсь продолжить традицию.

Наш заход к коменданту был бы совершеннейшей авантюрой, если бы не ещё одна традиция со Стены. Получатель всегда угощал дарителя принесёнными вкусностями. Оптимисты видели в этом соблюдение древних законов гостеприимства, реалисты же перестраховывались, чтобы их, не дай боги, не отравили от щедрот чужой души.

Мартынов на пару секунд задумался, а после похромал к шкафу, откинув пачки документов с пути. Створка старого посудного серванта скрипнула, явив миру старенький самовар. Решившись разделить с нами еду, Мартынов перестал быть старшим по званию, а стал гостеприимным хозяином. Смена социальной роли стала заметна почти сразу.

— А чего сразу не сказал? — проворчал он, доставая пузатый самовар. — Давайте тогда уж чай пить, да поговорим. Я-то даже не надеялся, что у меня нормальные студенты будут. Думал, уволиться к демоновой матери прямо сегодня.

«Нет, — подумал я с улыбкой. — Не сегодня, а завтра. Сразу после того, как взорвал бы всю общагу».

У Кости чуть глаза на лоб не полезли от такой резкой смены настроения коменданта, но он стоически молчал, позволяя мне играть первую скрипку.

Через двадцать минут мы уже обжигались ароматным липовым сбором, заперев изнутри дверь кабинета на ключ. Мартынов поглядывал на нас, а сам один за другим отправлял в рот куски печатного пряника. Сразу стало ясно, что это его любимое лакомство. Надо взять на вооружение.

Некоторое время мы делились впечатлением про Стену и служение отечеству. Мартынов живо рассказывал, как устранял демонов при прорывах. И в его глазах я видел многие трупы этих тварей, перемалываемые его магией.

Мне оказалось довольно сложно поддерживать разговор, потому что я постоянно хотел вставить что-то из своего опыта. И как бы я потом оправдывался? Но то, что уж совсем не мог удержать, списывал на рассказы отца и брата, чем очень быстро заслужил уважение коменданта.

— Ну что, курсанты, — проговорил он, хитро подмигивая нам после того, как налил всем по третьей чашке чая. — Тоже хотите комнату на третьем? С душем там, с туалетом отдельным? Если что, я могу за полчаса всё устроить.

Я на автомате глянул на Костю и увидел, как у того загорелись глаза. Он решил, что раскусил мой хитрый план. Что ж, придётся его разочаровать.

— Нет, — я покачал головой. — Была бы моя воля, я бы на первом поселился. Но тогда вообще навыки десантирования растерял бы. Да и жилых комнат там нет, насколько я знаю.

— Так-так-так, — заинтересованно произнёс Мартынов.

А вот Жердев выглядел немного разочарованным, видимо, всё-таки раскатал губу на излишние удобства.

— Ну а что? — я пожал плечами. — Второй этаж для отработки построения по тревоге идеален. Единственное, что смущает, это нововведения нашего декана. Свежий бетон — его задумка? — Мартынов хмыкнул. — Или ваша?

— Скажем так, — Михаил Юрьевич с сожалением пошарил по столу глазами, но пряники он уже все съел, поэтому остался только шоколад. — Мы придумали это вместе. Ну, скажи мне на милость, что это за маг, которому лестница нужна при спуске?

— Логично, — согласился я, выждав несколько секунд. — Но хотелось бы, чтобы внизу всё-таки что-то амортизировало мягче, чем камень.

Костя совсем растерялся, видимо, не понимал, о чём речь. А вот Мартынов прекрасно меня понял, на что даже удовлетворённо кивал.

— Вас двое? — спросил он уже совсем другим, деловым тоном.

— Трое, — сразу поправил я его. — И мы все без особых заскоков. Проблем не доставим.

Завхоз прищурился, затем полез куда-то в ящики стола и некоторое время там ковырялся.

— Как знал, — проговорил он, разгибаясь. — Несколько кустов сирени всё-таки оставил, — он протянул мне ключи, но практически сразу передумал. — А пойдёмте вместе посмотрим.

— Будет даже лучше, — ответил я, поднимаясь со своего места.

Честно говоря, чай уже грозил политься через уши.

— Комната, правда, рассчитана на двоих, — сказал Мартынов, хромая к двери. — Но, если немного ужаться, то и троим будет в самый раз. Второй этаж, под окном — сирень, крайняя комната к лестнице, но не на самом проходе, а немного в закутке.

— Идеально! — констатировал я.

— Есть своя душевая и санузел, — продолжил Михаил Юрьевич уже внутри нашего нового жилья. — Небольшая гардеробная и небольшая ниша для кухоньки. Но, если втроём, то уже вряд ли уместится.

Оглядывая комнату, в которой нам предстояло провести ближайшее время, я понял, что это даже лучше, чем идеально. Всё продумано и просчитано. Причём, сразу становилось ясно, что проектировали тут всё отдельно от остального общежития, с упором на практичность. Тут даже был предусмотрен воздуходув, который в жаркую погоду обеспечивал комнату прохладой. И всё на своей тяге.

— Благодарим от всей души, — сказал я и легонько кивнул Мартынову.

Комендант вызывал у меня столь же положительные чувства, что и Бутурлин. Всё-таки боевые вояки значительно прямее и честнее, чем кабинетные крысы. И только они могут по достоинству оценить настоящие достоинства казённого жилья.

— Рано ещё, — усмехнулся Мартынов. — Все преимущества ночью оцените. Тогда спасибо и скажете. Кстати, сейчас форму принесут. Надо объяснять, что к чему?

— Никак нет, — ответил я, вспоминая боевые будни. — Уже имел возможность изучить.

— Тогда поздравляю с началом службы, курсанты! — внезапно, но с улыбкой рявкнул Мартынов, и мы инстинктивно вытянулись в струнку.

— Так вроде бы учёба только начинается, — решил заметить Костя.

— У Бутурлина сразу — служба, — ответил на это комендант, после чего перевёл взгляд на меня. — Передай отцу, что он отлично воспитал сына!

— Обязательно, — ответил я и проводил Мартынова взглядом.

Судя по всему, мы хорошо подняли ему настроение, и ждать того, что общага ночью взлетит на воздух, не приходилось. Но что-то будет точно, не зря же он предупредил.

— А что там с формой? — робко спросил Костя, когда дверь за Мартыновым закрылась.

— Когда Тагай придёт, расскажу, — ответил я, подходя к окну. — Чтобы два раза не повторять. Но в целом, помни: любая складка и неправильно застёгнутая пуговица могут привести к гибели.

— Всё так серьёзно? — удивился Жердев, хлопая глазами.

— А ты как думал? — мне было непривычно, что кому-то могут быть неизвестны подобные прописные истины. — Всё это сплетение артефактов. Совмести что-то неправильно, не будет работать. Или и того хуже — станет работать против тебя.

Стоило мне подумать, что куда-то запропастился Тагай и не решил ли он податься в бега, как в дверь постучали.

— Да-да, — ответил я, наблюдая, как в дверь вваливается Добромыслов. — Заходи, располагайся.

Вид его говорил о том, что мой будущий друг не слишком много спал предыдущей ночью, а может быть, и много бегал. От кого-то или за кем-то? Тут ответ, кажется, очевиден.