— Знакомые всё лица, — хмыкнул я, когда мажор в очередной раз подошёл к Ермолову и предложил выпить игристого. — Он-то что тут делает?

— Молодой? — переспросила мать, я кивнул, а на её лице промелькнуло пренебрежение. — Это племянник нашего доблестного генерала, — причём, слово «доблестного» было сказано с нескрываемым сарказмом. — Николай Голицын. Его мать, Елизавета Андреевна, родная сестра Ермолова. А вот отец — Фёдор Голицын погиб при загадочных обстоятельствах, и с тех пор генерал взял шефство над племянниками. Говорят, Николай — та ещё заноза в заднице.

— Не врут, — ответил я и хохотнул. — Одного его появления на людях было достаточно, чтобы в этом убедиться.

— Не странно, — пожала плечами Горислава. — У них все в роду такие. Ты только глянь на все эти побрякушки, которыми генерал себя увешал! Он же не заслужил ни единой медали! Даже на передовой ни разу не был! Это всё чужой кровью куплено!

Невольно я огляделся по сторонам. Несмотря на то, что мать говорила шёпотом, нас могли подслушать. А подобные крамольные разговоры в империи не приветствовались никогда.

— Племянник вроде как учиться собрался, — я хотел немного перевести тему.

— За него будет получать оценки кто-нибудь другой. А тот будет приходить лишь для одного — крутить хвостом, — высказала своё мнение мать. — А тебе нужно с другими ребятами общаться, кто действительно хочет учиться и в спину при этом не ударит.

— Мам… — я хотел сказать, что уж точно найду, с кем мне общаться, но она приложила указательный палец к губам.

— А сейчас следи за сестрой! — и её слова выглядели почти, как приказ моего одноглазого командира из вольных. — Она, конечно, не дура, но светла и наивна, принимает за чистую монету любой комплимент и восторженный взгляд, не видя прожорливой глотки за ними.

— Хорошо, — ответил я, решив, что данное замечание имеет смысл. — Я прослежу, чтобы Ада не вляпалась в неприятности.

— Сам будь осторожен! — Горислава наклонилась к самому моему уху. — Генерал не терпит отказов. А власти у него достаточно, чтобы испортить тебе жизнь.

В этот момент у меня сложилось впечатление, что нас услышали неведомым образом. Ермолов и императрица, словно по команде, повернулись в нашу сторону и уставились на нас, словно обсуждая. При этом женщина хмурилась, как будто увидела что-то неприятное.

— А это вы удачно, Ваше Императорское Величество придумали, — бархатным голосом проговорил генерал Ермолов, поглядывая на Аду фон Аден. — Я и не ожидал.

— Что именно? — холодным, наполненным величием голосом поинтересовалась императрица, поправляя неудобный блондинистый парик с высокой причёской. — Говорите яснее, Александр Сергеевич!

— Говорю, что вызов Аденов на торжество может показаться кому-то сиюминутной и ничего не значащей прихотью, — тут императрица обернулась к собеседнику и сверкнула глазами так, что любому стало бы не по себе, но мужчина даже бровью не повёл. — Но понимающий человек сразу смекнёт, зачем это было сделано. Возможность улучшения контроля над родовичами и конкретно над Рароговыми того стоит.

Императрица Екатерина Алексеевна Светозарова холодно улыбнулась.

— Эта мысль случайно пришла мне в голову, — с покровительственными нотками в голосе ответила она, но по глазам было видно, что она довольна похвалой. — Незадолго до торжества. И я решила, что это отличная идея. Посмотреть на Гориславу. На детей её… Подумать. Оценить.

— Надеюсь, что вы уже всё придумали, свет моих очей, — продолжал лить потоки елея генерал. — Девочку можно пристроить в институт благородных девиц, что под вашим покровительством находится, — тут Ермолов не выдержал и облизнулся, что не укрылось от императрицы. — Вот парня младшего, — и оба, не сговариваясь посмотрели на Гориславу и Виктора фон Аденов, — в академию засунуть. Там его либо наши прибьют, либо он сам опозорится и приобретёт соответствующую репутацию, в чём, кстати, может посодействовать мой племянник Николай.

— Стоп-стоп, любезнейший, — оскалилась Екатерина и махнула точёной ручкой. — Зачем всё это? — она повернулась к нему и состроила недоумевающее лицо. — К чему убивать или лишать репутации людей, которые смогут стать отличными заложниками, а то и рычагами влияния в борьбе с родовичами? — она развела руками, а затем глянула на Гориславу Рарогову и нахмурилась, так как терпеть её не могла. — А вот по поводу девицы ты прав. Поместим в институт, перевоспитаем, потом замуж выдадим удачно. Для нас. У меня есть на примете подходящие кандидаты.

— А что с этим? — прищурив один глаз, поинтересовался генерал и кивнул в сторону Виктора фон Адена. — Он же из этих… краснокосых, — лицо Ермолова сморщилось, словно он съел лимон целиком.

— Тохары много сделали для империи, — произнесла императрица и задумалась.

— Как и родовичи, — пожал на это плечами Ермолов.

— Родовичей эта земля питает, — ответила Екатерина, и по её лицу было ясно, что ей такое положение вещей не нравится. — А у тохаров ничего не осталось. Так что он сможет стать хорошим инструментом для разных дел. Знаешь, что, любезный, — она пристально посмотрела в глаза генералу. — Зачислим его в академию. Пусть твой племянник присмотрит. Если можно повлиять на мальчика, отлично. Если нет, что ж, — императрица всплеснула руками, — как ни прискорбно, придётся устранить с поля фигуру.

— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество, — кивнул на это генерал и с удовольствием перевёл взгляд на Аду фон Аден.

«Хороша девка… В самом соку… Надо будет в институт к племяннице почаще заезжать».

Интересно, но Александр Ермолов почему-то воспринимался увешанным побрякушками стариком, хотя был не сильно старше того возраста, в котором я погиб, защищая Стену. Но сейчас меня интересовал не он, а императрица. Мне очень не понравилось то, каким взором она смотрела на мою мать.

Я снова обернулся к родительнице и увидел ненависть, обращённую к генералу. Была бы сейчас её воля, она выжгла бы Ермолову глаза, а то и горло бы испепелила. Запах тлеющего кружева на перчатках подсказал, что мать едва сдерживается.

— Мам, руки! — я склонился у неё над ухом, призывая к сдержанности. Та сделала глубокий вдох и нацепила на лицо насквозь фальшивую улыбку. Я же решил чуть перевести тему: — Вы с императрицей вроде бы обе из родовичей. Почему она на тебя волком смотрит?

— Это взаимно, — хмыкнула Горислава, покачав головой. — Просто у неё от родовичей только фамилия и осталась. А сути — ноль.

— Сути, это ты имеешь в виду кровного родства? — уточнил я.

— Именно, — подтвердила мать, а затем наклонила голову так, как всегда делала, когда задумывалась. — Когда Светозаровых на престол выбирали, они три сотни капищ контролировали. А потом множество браков ради выгоды и влияния, связь с землёй уменьшалась. Капища затухали. Конечно, кровь не водица. Если сходиться, то с кем-то близким по духу, как мы с твоим отцом. А они… они потеряли власть над собственной землёй. Сейчас у них хорошо, если капищ сто под контролем наберётся. И те наполовину мертвы, едва отзываются.

— Ого! — я понял, что даже не дышал во время всего этого монолога. — А у Рароговых сколько капищ?

— На тот момент, когда Светозаровых на царство выбрали, тоже около трёх сотен было. На два или три меньше, чем у этих, — мать пренебрежительно дёрнула подбородком в сторону императрицы. — И уступили мы им с жёсткими условиями и правилами, о которых они стараются забыть, — и тут она задумалась, а потом встрепенулась, видимо, вспомнив, что не до конца ответила. — А сейчас у нас четыре сотни капищ. И все полны сил.

— Класс! — я даже забыл, где нахожусь, так меня захватил мамин рассказ. — А как вообще происходит это взаимодействие с капищем? — тут же на память пришло, как нечто призрачное разговаривало со мной из чашеобразного камня.

— Сложно говорить об этом с непосвящённым, — мать ехидно усмехнулась, но затем сразу же смягчилась. — Капища выбирают себе партнёра, друга из людей. В основном из родовичей. Хотя были случаи, что и не только, но такое бывает крайне редко. Так вот, человек служит проводником силы капища, может транслировать его волю и использовать его силу до конца жизни. Потом место силы выбирает себе нового партнёра. Бывает, что связь слишком крепкая устанавливается, и капище скорбит, переживая утрату и засыпая на какое-то время. Тогда родовичи стараются пробудить его, подыскав нового партнёра или партнёршу.