— Витя! — брат обернулся ко мне с показательно-злобной улыбкой. — Сколько раз тебя просить, не коверкать моё имя?

— То есть насчёт дам ты согласен? — парировал я, и тут же в меня полетела подушка с кровати брата.

Я отбил её, но вот кинуть в ответ не захотелось. Всё-таки мне уже было не восемнадцать. В душе поселилась некая сущность, которая ворчала на безрассудность. И с каждым днём она преобладала над горячностью всё больше и больше.

— Мы ж с тобой теперь баронеты будем, — проговорил брат, подбирая с пола подушку и красиво укладывая её на своей кровати. — Важные птицы. У нас теперь очередь из знатных девиц выстроится.

Я смотрел на брата, восторгавшегося открывающимися перспективами, и не мог отделаться от мысли, что хотел бы увидеть его стариком в окружении внуков.

«Ты даже не женился. На момент, когда тебя разорвали демоны, у тебя даже девушки не было, потому что все твои силы уходили на помощь отцу и матери. Ты изо всех сил пытался сделать так, чтобы они смогли жить после потери дочери. Но всё было бесполезно».

Примерно это я мог сказать своему брату, но, конечно же, не сказал. В двадцать три смерть — это пока то, что случается исключительно не с тобой. Даже, если ты — боевой маг. А вот ближе к сорока уже начинаешь чувствовать дыхание Костлявой. Она то тут на тебя высморкается, то здесь ущипнёт, то схватит шутливо за горло, а потом отпустит.

— У нас с тобой есть мать и сестра, — сказал я, поправляя покрывало на своей кровати. — И вот об этих представительницах прекрасного пола мы должны заботиться в первую очередь!

— Какой ты скучный! — заявил Дмитрий, скорчив скорбную гримасу, которая должна была изображать меня. — Неужели пламя в твоих жилах не сжигает тебя изнутри? Не хочется почувствовать жаркое дыхание молодой красотки, заключить её в объятия, да и…

— Хочется, — честно ответил я и даже кивнул для пущей убедительности. — Но всему своё время!

Тут я, конечно, немного покривил душой. Гормоны обычно тащат тебя на приключения, затуманивая голову лишь прелестями красавиц. А вот про ответственность, заболевания, детей и их содержание как-то умалчивают. Видал я и таких на Стене.

— Ладно, если вдруг познакомлюсь с подружками…

— Не приводи их сюда, ладно? — я не дал ему договорить. — Мать с отцом не поймут, а сестра и вовсе…

Брат закатил глаза. Я же взял паспорт, аттестат об окончании коллегии в Горном и направился к двери.

— Я в академию. Если всё будет хорошо, вернусь через пару часов.

Дмитрий ничего не ответил. Он был сильно разочарован тем, что я не поддержал его идею зажечь в столице. Но лично у меня сейчас были совершенно иные планы и задачи.

Тагай, вот кто мне был нужен.

Мой друг и верный соратник на протяжении практически всех пятнадцати лет на стене. Человек, в котором я был уверен так же, как в себе самом. Он не предаст, он не подведёт, он не струсит.

Но это было ещё не всё. Тагай был из родовичей. Правда, как и я, лишь наполовину, но зато с очень сильным даром. Тагай был менталистом. Он мог забраться в голову к любому и узнать всё, вплоть до того, как человек называл свою мягкую игрушку в детстве. И вот это он скрывал от всех вокруг вплоть до самой смерти. Моей.

— Аден, организуй-ка нам шашлычку!

Я вдруг услышал его голос, словно наяву и принялся озираться. Но никого, даже слегка похожего на него не было. Да и призыв этот был его обычной присказкой при прорывах. Даже в последний раз он не преминул это повторить.

Тагай скрывал, что он — менталист, ото всех. От родни, от знакомых, от друзей, от преподавателей, от стражи на Стене. О его даре знал только я. И догадывались остальные члены нашей пятёрки.

В академии он проходил как следопыт. Очень редкий дар, который у него тоже был. Он умел читать остаточные следы магии. Мог определить, кто и что сделал в конкретном месте. Вместе с возможностями менталиста — это было просто невероятной комбинацией.

И он был мне необходим, чтобы справиться с тем, что меня ожидало впереди. Да, вся авантюра с академией возникла из-за него одного. Я знал, что он сможет помочь мне избежать всех ошибок, сделанных в прошлой жизни. А главное, он поможет мне понять, кто именно подставил нас. И почему.

ВАМ имени Харитонова — заведение весьма почётное и уважаемое. Оно и понятно. Каждый аристократ с рождения был военнообязанным. В его обязанности также входило два месяца в году проводить на разломах или Стене. А обучали военному мастерству в десяти академиях империи, но с переездом столицы в Екатеринбург местная академия стала считаться элитной.

Нет, конечно, были филиалы академии и в крупных городах, например: в Казани, Коломне, Тюмени, Петербурге и Тобольске. И даже в разных захолустных городах типа Москвы или Новгорода. Но всё-таки знатные рода, не растерявшие полностью свой статус, старались отдавать на обучение своих отпрысков именно в столичный гадюшник, ой, пардон, в элитарное заведение.

Некоторые вообще на полном серьёзе считали, что Екатеринбург стал столицей только потому, что именно тут была расположена военная академия. Но нет, это случилось совсем по другим причинам. Основная из которых была связана с появлением множественных разломов возле Средиземного, Чёрного и Балтийского морей и необходимостью переноса центра империи на безопасное расстояние от них.

Я шёл по городу и любовался столичной архитектурой. Полагаю, была бы у меня ещё одна жизнь, я непременно стал бы архитектором. Или по крайней мере стал бы изучать тонкости постройки зданий и вообще их виды.

Однако пока мне было не до того. Я приблизился к своей первой цели: отыскать своего друга, пока он ещё не стал каторжником, а был счастливым студентом из рода Добромысловых. Как бишь его звали-то на самом деле? Точнее, зовут! Я даже усмехнулся тому, какими зигзагами следовали мои размышления.

Тихомир Годиславович Добромыслов. Язык в трёх местах сломаешь, пока выговоришь! Понятно, почему он всем представлялся — Тагай.

Здание академии доминировало над всей округой. Прямо перед ней высадили просторный и уютный парк, по сторонам ютились жилые казармы, так что крыльцо с колоннадой, достойное древних амфитеатров, смотрелось чем-то исполинским, величественным и невероятно красивым.

Когда я поднимался по объёмным ступеням, то думал почему-то не о том, как здорово тут будет учиться. Нет. И даже не о том, как ведут себя выпускники этой академии, встречаясь с настоящими демонами. Думалось мне не об этом. А о том, что в случае прорыва, каждый военнообязанный должен примчаться в местный портальный пункт и получить разнарядку на дальнейшее следование в составе сформированной бригады к месту прорыва. Это закон. Неявка равняется измене. Именно поэтому военнообязанным необходимо было уведомлять о своих перемещениях по империи. Их жизнь во многом регламентировалась империей.

За дверями пяти метров в высоту расположился роскошный и такой же громадный зал. На правой стене были вывешены списки. Огромное количество фамилий и имён, подавших заявление и прошедших пока что формальный отбор.

Глядя на это столпотворение аристократии в рамках одной-единственной, пусть и большой стены, я понял, что уже какое-то время меня одолевает тревога. Скрытая, неявная. Это не то острое чувство опасности, которое возникло в момент нападения со спины. Это совсем другое. Тихое отчаяние, которое уже хочет пробиться во вне, но пока не находит причину.

Плевать! Мне нужно только одно — найти своего друга, а потом подобрать слова, которыми я смогу рассказать ему, что со мной… с нами случилось.

Так-с, посмотрим. О! Городок Подгорный. Аден, Виктор. Тест назначен на третье сентября, то есть на послезавтра. Класс! Даже себя нашёл, а вот друга нет.

И тут пришло понимание, что в алфавитном порядке были расставлены города. А уже в рамках одного города фамилии аристократов стояли по мере их знатности. Иногда даже были распечатаны отдельные бумаги, где несколько фамилий находились на одном уровне. Всё для того, чтобы не было вопросов: «А почему это наш род ниже этих? У нас вообще-то титулов больше!» И так далее.