– Вы не проверяли, где находится это помещение? – вопрос повис в воздухе.

- Брен, Мили, проверьте, где мы находимся, - рыжая отдала короткий приказ и ее компаньоны растворились в темноте как светлячки, - они выяснят где мы находимся, сир.

Я поднял свой фонарик повыше, и сам понял, где мы находимся. На противоположной стене помещения виднелась дверь переходного шлюза, довольно больших размеров.

- Так я и сам уже вижу, где грузовые ворота, - я продолжал рассматривать выход, не понимая недоумения рыжей, - вон там, метрах в пятидесяти за контейнерами.

- Сир, при всем уважении, но там кромешная тьма, - рыжая выглядела смущенной, - я ни чего там не вижу.

- Значит, тебе нужно приподняться по выше, - сказал я и подхватил ее под бедра и поднял на вытянутых руках, - так виднее?

Ответом мне стало тихое сопение. Я понял, что ни чего так не добьюсь, и решил опустить ее обратно на пол и начал аккуратно опускать, я чувствовал, как гибкое тело скользит по мне, чувствовал ее запах и постепенно начинал буквально звереть. Я так и не опустил рыжую на пол, а зарылся носом в ее волосы и никак не мог надышаться ее запахом. Неожиданно она резко крутнулась прямо в моих руках, и теперь передо мной был не затылок, а лицо, и ее губы жадно впились в мои. Она обхватила меня руками за шею и не отпускала, лампочки давно уже звякнули по полу, и член рвался наружу из штанов. Я не понял, как это получилось, но мы занялись сексом как есть, стоя, она даже не обхватила меня ногами, а просто держалась за мою шею руками, не переставая целоваться. Такое положение не позволяло мне травмировать ее или сделать больно, но зато я кончал как пулемет, и голова уже кружилась от эндорфинов так, что уже думал что упаду, когда она застонала и откинулась назад, насаживаясь еще глубже, это был верх экстаза, который я не испытывал ни когда, ни в прошлой ни в настоящей жизни.

Судя по тому, что никто еще не вернулся, происходило все не более десяти минут, зато впечатлений могло бы хватить на год.

- Простите меня, Сир, - рыжая выглядела смущенной и пыталась как-то привести себя в порядок, но капающие в абсолютной тишине капли спермы не давали ей расслабиться. Я зашёл в бокс и взял из вскрытого шкафчика чистое, в упаковке, полотенце и протянул его ей. Она еще больше засмущалась и спряталась за одной из перегородок в боксе.

Я не ожидал от себя такого проявления заботы о ком-то, ведь ни с одной из моих женщин в этом мире мне не нужно было проявлять участие. Урсула не обращала внимания на вытекающую сперму или просто слизывала ее с меня, и я не заботился о ее комфорте, Иона подходила к сексу со знанием дела и принимала обычно в рот, а потом протирала меня влажным полотенцем, а те кого я изнасиловал ненароком – вообще меня мало заботили. Не могу сказать, что мне понравилась моя слабость, но секс был великолепным.

Рыжая привела себя в порядок, мы успокоились, и уже собирались пойти посмотреть дверь, как послышались быстрые шаги, даже скорее всего бег, и в помещение с контейнерами залетел ошалевший Брен. Я ненароком подумал про сцену ревности, но, к сожалению, я ошибся.

- Сир, беда! – всего два слова произнес ирландец, но в следующую секунду я уже мчался в хранилище саркофагов.

Беда не то слово! Пока мы исследовали каптерку, мои ребята успели вычистить все заготовленные саркофаги, и попытались запихать пустые коробки под стеллажи, чтобы они не мешались. Но сам саркофаг был весьма тяжелым, а мужики достаточно сильные, и поэтому они поднатужились и сорвали саркофаг с места, и он поехал по гладкому полу, довольно резко сорвавшись с места. Его удалось запихать под стеллаж, можно сказать, но если учесть массу саркофага и его скорость, то получилось, что одну стоку стеллажа погнули, и он разъехался в стороны, срывая кронштейны. Несколько десятков саркофагов упали на пол, образуя огромный завал, и те, которые были ближе к толкающим упали прямо в кучу народа.

Некоторым повезло, что среди толкающих были гвардейцы, которые значительно сильнее, и обладают защитными амулетами, которые образовали пузыри, остановившие удар, но нескольким мужикам знатно досталось. Их переломало очень и двое рабочих с туровой фермы были просто раздавлены, но головы сохранились. Поэтому я велел срочно отделить их от тел и сложить в отдельный мешок. Хуже всего было то, что среди толкающих был Мастер Алексей и ему повезло меньше всех – саркофагом ему в фарш раздробило голову. Я приказал отделить то, что осталось и собрать все, что размазано в отдельный мешок. Поломанных, но живых, коих набралось с десяток, из которых пара очень нехороших было приказано срочно эвакуировать. Одному оторвало ударом обе ноги вместе с частью таза, а второму перебило в мусор позвоночник. Несмотря на тяжелейшие ранения, я приказал бегом тащить самых пострадавших в купель. Спорить никто не стал. Мумии подождут, а вот побитые мужики нет. Я аккуратно снял с тела Алексея тунику, сумку с медальоном, пояс и ботинки. Ему все это пригодится. Я в это верил. До купели тяжелые не дожили. Сначала умер безногий, а затем тот, у кого была перебита спина. Я приказал раздеть их, чтобы сохранить их вещи, которые сложили кучками возле алтаря. Друзья держали головы товарищей, набежавшие женщины плакали и ухаживали за теми, кто как селедка в банке сидели в исцеляющей купели, прямо в одежде, людям становилось хуже поэтому не стали тратить время. Последним пришел зарёванный мужик с фермы, он принес пару башмаков, перемазанных в крови, да и сам он был не лучше. Он положил обувь к окровавленной одежде товарища.

Я держал в руках мешок с месивом из головы Алексея и сердцем, которое я тоже забрал. Я опускал все это в чашу с очень тяжелым сердцем, ожидая проблем и мысленно смиряясь с потерей Алексея. Мешок медленно опускался в кровь. Как бы нехотя. Даже Маатхи материализовался, и тянул сейчас воздух носом. Наконец мешок полностью погрузился. Поверхность чаши так и осталась гладкой. Я все стоял и ждал, хрустя пальцами и переживая потерю хорошего человека, но вдруг Маатхи кивнул головой, улыбнулся и исчез, после чего на поверхности появился изумительной чистоты и глубокого синего цвета камень, величиной чуть ли не с куриное яйцо.

Толпа выдохнула, в голос заревела одна из фермерш. А я не стал тянуть, и медленно наколол камень. Из марева золотистого облака вышел наш Алексей, такой же большой, здоровый, но немного более рельефный, более мужественный. Теперь его было бы сложно перепутать с братьями.

- Подойди, друг мой, - я сам пошел на встречу мастеру кузнецу, - что ж ты напугал так всех?

- Дык, сплоховал я, княже, недодумал, - Алексей помотал кучерявой головой, - дело не сделал и людей погубил. Казни меня теперь князь, виноват я перед всеми.

- Полно тебе, братец, казнил ты уже себя, еле с пола собрали, - я поднял с земли одежду, которая сверкала чистотой, ведь над ней уже поработали элементали, - возьми свои вещи и теряй больше.

Кузнец взял одной рукой сверток, на котором поблёскивал мастерский знак, и по его щекам потекли слезы. Я не выдержал этого и обнял крепкого мужика.

- Так, кузнечная артель, - я обратился к таким же зарёванным братьям Алексея, - забрали своего мастера, и чтобы я вас сегодня больше трезвыми не видел!

Далее мы оживили по очереди двух фермеров, и двух мужиков, которые померли по дороге. Все они стали чуть лучше, чем были, скорее всего из-за того, что приняли геройскую смерть, а не позорную, как принцесса.

Пока оживляли и лечили пострадавших, прошло не мало времени. И я решил не продолжать сбор тел сегодня. Натерпелись уже. Каково же было мое удивление, когда несколько гвардейцев резво подтащили большие холщовые мешки, а потом еще и еще, пока не оказалось, что Рекс не отменил задачу для своих подчиненных, и пока мы все горевали, они продолжили таскать тела, обрезать, набивать мешки.

- Рекс, могли бы завтра продолжить, - я с удивлением рассматривал жуткий груз, и успел заметить, что голов даже больше, чем планировалось. – откуда столько?