— Хозяюшка ты моя, — улыбнулся я и после этих слов отрицательно мотнул головой. — Не, ну эту шкуру на фиг. С ней возни на целый день, потом мездрить и сушить. И не уверен, что мы её полностью сумеем снять, ведь медведя нам вдвоём не перевернуть. Глянь сама на эту тушу. Тут же под тонну веса будет. И ещё хотелось бы поскорее отсюда убраться, пока на запах свежатины не пришёл кто–то покруче Топтыгина.

Последний довод оказался самым веским. Больше Аня про разделку медведя не вспоминала. Единственное, что я взял с медведя, так это когти и клыки, но и только. Не получится их продать — использую для создания голема. Иметь магическое создание с такими навыками скрыта может оказаться полезным.

Вечером мы покинули лагерь, ставший небезопасным.

За неполные двое суток плавания на нашем пути трижды случались трудности в виде речных порогов и перекатов. К счастью, плот с честью преодолел их. Да, потрепало нас порядком, от гула воды и треска брёвен плота, сталкивающихся с камнями, у нас с Аней точно прибавилось седых волос. Но верёвки не лопнули, настил не разошёлся и плавательное средство не перевернулось. Вот все вещи промокли и ссадин с шишками мы заимели немало.

После первого порога я причалил к берегу и сделал нам по спасательному жилету и защитной каске из материала с положительной плавучестью. Они помогут удержаться на плаву и защитят от ударов о камни, если всё–таки упадём в воду. Амулеты амулетами, но спасжилет на реке может оказаться полезнее.

Но лучше на порогах понервничать, чем свалиться с водопада.

Вечером второго дня, как мы отчалили на плоту от берега, до нас донёсся запах дыма.

— Горит что–то. Чуешь? — произнесла Аня.

— Да, что–то такое есть, — согласился я с ней, когда уловил запах гари в воздухе.

Отправленный на разведку летающий голем сообщил, что в нескольких километрах ниже по реке на берегу стоит крупная деревня. Дым от очагов в ней мы и почувствовали. — Поздно уже в гости идти. Переночуем на другом берегу, а завтра ближе к полудню сходим в гости.

Плот — это не лодка, поэтому пришлось изрядно постараться, чтобы повернуть плот к берегу. Глубина в том месте, к которому я подвёл плот, оказалась небольшая, берег глинистый. Когда носовая часть уткнулась в берег, то корму течением повело вперёд, едва не развернув плот. Воткнув сбоку шест, я налёг на него, останавливая плот. Дальше закинули два якоря на берег, где те зацепились за почву. Подтягивая верёвку, я сумел подвести плот одним бортом к берегу. Дальше всё было куда проще: нужно было надёжно воткнуть несколько шестов в речное мягкое дно вплотную к брёвнам спереди и с того борта, который омывало течение.

— Уф, всё, — выдохнул я, когда плавательное средство встало на прикол.

— А сделал бы пару нормальных големов, то сейчас бы так не устал, — заметила Аня.

— Анют, сказал же — потом, — проворчал я. Если честно, то уже и сам пожалел о принятом решении не создавать до времени габаритных магических созданий. — Тем более, нужды особой в них не было. И так справились же.

Бабочка и Колобок были отправлены на охрану стоянки. Змейка–голем остался на плоту. Если вдруг кто–то пожелает забраться на него с воды, то его будет ждать очень неприятный сюрприз.

— Как думаешь, кто там живёт? — спросила Аня.

— Люди. Голем сверху видел мужчин на берегу, которые возились с сетями.

— Это хорошо. Не знаю, что мы стали бы делать, если бы там оказались эльфы, — вздохнула она.

— Мимо проплыли бы. И утопили бы тех, кто за нами увязался бы, — произнёс я. — У нас теперь с ними война. Так что, десятком меньше, десятком больше убьём — роли это никакой не сыграет.

Ни жена, ни я ничуть не сомневались, что остроухие лесные обитатели рано или поздно разберутся в том, кто причастен к безумству мелорна. И когда сумеют его усмирить или уничтожить, то возьмутся за меня. Остаётся надеяться, что псевдоразумный волшебный представитель флоры сумеет продержаться достаточно долго, чтобы как следует измотать эльфов и дать мне время подготовиться к встрече с новыми врагами.

Ночь прошла тихо. Скрываться я посчитал неразумным, так как было слишком много шансов на то, что плот уже заметили. И вот что могут подумать жители деревни о тех, кто тишком да тайком остановился на другом берегу? Потому открыто жёг костёр, на котором сначала Аня готовила пищу, а потом он согревал нас с ней большую часть ночи.

Бабочка один раз за ночь подняла меня, когда заметила две небольшие лодки с людьми, поднявшиеся вверх по течению и приблизившиеся к лагерю на несколько сотен метров. В темноте и в тумане, стелящимся над водой, что–либо рассмотреть было невозможно. Лично я их не видел без помощи голема. Лодки стояли на одном месте минут десять, после чего прижались к «своему» берегу и поднялись ещё выше по реке. Бабочка их сопроводила до отметки примерно в полкилометра, после чего я отозвал своё создание назад, а неизвестные поплыли дальше. Вернулись они спустя полчаса и, не задерживаясь рядом с нами, ушли по старому маршруту. Скорее всего, это была разведка из деревни, чьи жители решили что–то прояснить для себя о незнакомцах, запаливших огонь на берегу. Подкинув топлива в костёр, я вернулся на своё место рядом с женой, которая так и не проснулась.

Больше ночью никто не побеспокоил.

Встали мы рано, так как костёр прогорел, и холод от воды пробрался под одежду, устроив побудку. Заново запалил костёр, на котором Аня приготовила нехитрый завтрак. Всё делали неторопливо, тянули время, которого у нас было в избытке, в отличие от всего остального. В итоге спустя два с лишним часа мы свернули лагерь, забрались на плот и отчалили от берега.

Я сразу же направил наше плавательное средство к противоположному берегу, чтобы не тратить силы позже на то, чтобы бороться с течением, когда понадобиться остановиться у деревенского причала.

— А нас ждут, — сообщила Аня.

— Вижу.

На берегу, рядом с несколькими мостками, возле которых болтались неказистые лодки, стояли семь мужиков. У каждого при себе было какое–то оружие: топор за поясом, копьё с узким длинным и зазубренным наконечником, дубина. В тридцати метрах правее в зарослях ивняка у самой воды сидели ещё несколько человек. Эти, полагаю, вооружены луками или арбалетами.

— Вон там лодки ещё, на реке, — жена едва заметно мотнула головой в сторону, указывая на две лодки с гребцами, которые стояли посередине реки чуть ниже по течению.

— Ага, тоже заметил, — кивнул я, работая шестом, с помощью которого подводил плот к берегу. — Ты сразу по ним не бей, Ань. Мало ли с кем нас перепутали и такую встречу заготовили. Сначала разберёмся.

— Хорошие люди так себя не ведут, — буркнула она. И показательно вырастила длинную сосульку из правой руки, на которую опёрлась обеими ладонями, как на трость. Такая демонстрация боевой магии оказала на комитет по встрече неизгладимое впечатление. В группе с дубьём и острогами возникла суматоха, мужики принялись о чём–то спорить. А когда девушка отняла одну ладонь от ледышки и погрозила пальцем в сторону ивняка, то оттуда с шумом перепуганного кабаньего стада выскочили трое с корявыми арбалетами и дали дёру в сторону частокола.

— Мир вам, добрые люди! — крикнул я, когда расстояние между нами уменьшилось до того, на котором уже можно начать нормально общаться, и показал пустые ладони, на пару секунд оставив в покое шест. — Мы простые путники, зла не желаем, только поговорить.

Двое из компании почти бегом унеслись в сторону деревни, остальные остались на месте. Когда же плот ткнулся в мостки, где не было ни одной лодки, то к нам неторопливо направился один из них. Невысокий, среднего телосложения с курчавой тёмной бородой с рыжиной, в длиннополой рубахе, поверх которой был надет кожаный жилет со шнуровкой. На ногах просторные штаны и… чуни, что ли. Рубаха и штаны были изготовлены из серого грубого холста. Остановившись рядом с мостками, он воткнул копьё рядом с ними в землю, повторил мой жест с пустыми руками и сказал: